От дружбы до любви - Xeni Niellse

Мысль приходит сама собой, поэтому резво наклоняется вперёд, встречая запоздалое сопротивление и гневный шёпот.

Ага, руками.

— Панова! — шипит Кирилл, когда она обхватывает губами головку и приподнимает взгляд, чтобы встретить удивлённые и распахнутые чёрные глаза. — Блять, мы не договаривались…

А она улыбается, обводя языком уретру, слегка надавливая. Кирилл выдыхает и качает головой, хватая за плечо и пытаясь отодвинуть от своего члена. Она выпускает его с причмокивающим звуком (ох, блять), облизываясь и не выпрямляясь. Знает, что всё равно сделает по-своему, потому что хочет, желает до дрожи в теле.

Грозно смотрит на него, шепча:

— Я хочу, Кирилл!

— Ты не должна этого делать!

— Оставь это на утро, когда ты осознаешь, что трахнул свою подругу в рот, — говорит без задней мысли, даже не понимая, как грязно и запретно это звучит. — А пока можешь помолчать и просто позволить мне сделать это?

Она говорит с придыханием, уверенно двигая рукой, слегка сжимая.

— Панова! — рычит.

Дерзость заводит настолько, что член слегка дёргается. Кириллу это нравится. Безумно, блять, нравится.

Её фамилия звучит, как приглашение. Облизывает губы, вновь наклоняясь и всасывая головку, обводит языком и обильно смачивает слюной. Кирилл сжимает её плечо рукой, словно поддерживает.

Нужно ли это?

— Никаких зубов, — предостерегает. — Никаких!

Она вдыхает воздух через нос, пьянея и возбуждаясь, потому что Кирилл до чёртиков и бесенят перед глазами удивительно приятно пахнет. Мускусный запах кожи и мыла проникает сквозь кожу, зарываясь между вен, всасываясь в жилы и падая осадком. Сеня удовлетворённо стонет, насаживаясь слегка глубже, и, встречая рвотный рефлекс, тут же поднимается чуть выше. Её рука крепче сжимает член, пока рот буквально насилует нежную головку.

Господи, дыши.

Господи, почему вместо отвращения появляется чувство насыщенности и желание делать это постоянно?

Член красивый, с выступающими венами, обрезанный, с торчащей розовой головкой и аккуратными яйцами, которые тут же оказываются в лёгком захвате ладошки. Кирилл ругается, крепче сжимая её плечо, и Есения понимает, что делает всё правильно.

А он думает, как бы не кончить поскорее, потому что горячий рот не перестаёт двигаться по члену. Не слишком глубоко, но вполне ощутимо, проходясь по чувствительно месту, где начинается головка, уходя в ствол. Он тяжело дышит, напрягаясь всем телом и чувствуя подкатывающую волну освобождения.

Сеня сосёт неуверенно, но слегка набирает темп, иногда беря глубже. Рука двигается быстро, почти очерчивая границу, через которую вот-вот перешагнёт Дубровский. Его рука сама зарывается в спутанные волосы, давя на затылок, приказывая взять глубже, потому что это станет последней каплей.

Есть мысль схватить, натягивая волосы, и вдалбливаться так, что обязательно задел бы заднюю стенку горла, чувствуя, как почти задыхается малышка, но приказывает себе держать себя в руках, чтобы не спугнуть, чтобы не разочаровать её.

Чтобы делать так, как хочет она.

Но потом, когда она научится, сделает по-своему.

Научится? Кирилл, ты в порядке? Очнись!

Она твоя подруга! По-дру-га! Чёрт возьми!

И он делает это. Давит слегка сильнее, пока она послушно заглатывает глубже, и слышит, как Панова готова закашляться, как саднит зубами по нежной коже, но, сквозь сжатые челюсти, отталкивает от себя, брызгая на свой живот горячей спермой, пока Панова продолжает двигать рукой и расплываться в счастливой улыбке.

Изливается до последней капли, вздрагивая и закрывая лицо руками, проводя несколько раз, будто хочет убрать эту довольную усмешку с собственного лица.

Зато грёбаное освобождение кажется настолько неправильным, что уши сворачиваются в трубочку и поджимаются пальцы на ногах.

Дёргает ногой пару раз, пока Сеня окончательно не убирает руку, не вскакивает с колен и уносится из комнаты. Лежит несколько минут, осознавая, что это не самый глубокий и фееричный минет в его жизни, но до предела приятный и желанный..? Определённо, такой, потому что ощутить, как тепло дерзкого рта захватывает его в плен, как неумело и легонько касается языком, пока сосёт — это неописуемо хорошо.

Это неописуемый подкравшийся из-за острого угла пиздец.

Когда Кирилл возвращается из ванны, Сеня уже притащила кружку с холодной водой. Он делает несколько глотков, массируя заднюю сторону шеи малышки, пока та смотрит на него плотоядным взглядом. Как глотает воду, как кадык скользит вниз и вверх. Зачарованно наблюдает за этим и тяжело выдыхает, осознавая, что снова становится влажной.

— Я надеюсь, что все твои хотелки удовлетворены, и теперь ты можешь лечь спать, — говорит Кирилл, нежно подталкивая девочку к постели. — Потому что я безумно хочу.

— У меня слишком много энергии, — хихикает, ложась под одеяло. — Какие планы на завтра? Ну, сегодня, — улыбается, заправляя волосы за уши.

— К двум я должен приехать в университет, чтобы сдать долг за второй курс, — недовольно сообщает Кирилл, такая кнопку пульта. — А так, как всегда. Зал, со Славой встретиться и может всё-таки выпить бутылку пива.

Сеня думает, что в его планах есть ещё что-нибудь, например, рыжая бестия и секс, но молчит об этом. Прикусывает себе язык, чтобы не испортить прекрасный вечер. Зато ком разочарования от этих мыслей не очень хочет молчать.

— Почему ты перестал пить на вечеринках? — спрашивает хриплым голосом. — Я же помню, как ты отрывался.

— Потому что теперь у меня есть голова на плечах и маленькая обязанность, — довольно усмехается. — Панова, ты не видишь границы. Уверенно вливаешь алкоголь, пока стоишь на ногах. Ты пьяная до определённого момента, а потом щелчок и всё, до свидания. Глаза не видят, уши не слышат, мозг не соображает. Если ты думаешь, что у тебя две жизни, то ни фига не так.

— Хочешь сказать, что нанялся в няньки? — вскидывает бровь, слегка напрягаясь. — Я не просила.

— Зато, тебе спокойнее, что ты уехала целой и невредимой, — и ему тоже спокойнее, но умалчивает об этом.

Уверенно скрывает то, что ему тоже лучше оттого, что забирает Сеню лично, а не получает тупые смс-ки по типу: «Всё в порядке».

Она догадывается, что Кирилл делает это не просто так, но всё же оставляет тему в покое. Улыбается и кивает головой.

— Спасибо тебе, — тихо проговаривает, отворачиваясь и прикрывая глаза.

В душе так мирно сопит мысль, что ей поистине хорошо. Свободно.

Сердце медленно заливается кровью, словно другим сортом, в котором явно прослеживается алый оттенок влюблённости. Такой яркой и пугающей, что становится страшно. Позволяет этому чувству проглотить её, задевая внутренности. С расслабленной улыбкой проваливается в сон.

Кирилл выключает телевизор, погружая комнату во мрак. Перекидывает поперёк худого тела руку, прижимая к себе и зарываясь носом в волосы. Дышит глубоко, расслабляясь и засыпая, пока в мыслях набатом стучит:

Что я сделал, мать вашу?

Глава 10.