Зимняя война - Влад Тарханов

сходились две грунтовые дороги и было три сладких моста для второй группы, которая уже занималась вторым из них, при получении сигнала можно начинать. А торопиться было из-за чего. Финны дураками не были и занимались срочным укреплением подходов к мосту. Сейчас они обустраивали пулеметные гнезда и позиции стрелков, в стороне валялись мотки колючей проволоки. Правда, людей у них тут было мало – десяток шюцкоровцев, даже сложивших винтовки в беспечную пирамиду, не ждали они нападения. Один бдил, но со стороны, противоположной от той, откуда мы решили нападать. А мы обошли мост и атаковали его со стороны Оулу. Атаковали, как только получили сигнал от второй группы. Саперы заложили под мост всю взрывчатку, которая у них оставалась. Четыре моста в минус… Выполнившим основное задание группам предстояло идти к хуторам Оулуксало и Кемпеле, где затихариться, и вести наблюдение за противником.

* * *

Идея глубоко рейда диверсионных групп в тыл противника нам с майором Черновым пришла в голову одной из первых. Как бы быстро мы не наступали на Оулу, противник успевал перебрасывать туда подкрепления по железной дороге. Да и рокадная дорога по берегу Ботнического залива от Раахе и Кеми могла помешать нашим планам серьезно. При превращении Оулу в серьезный узел обороны я мог бы проторчать у него до зеленых веников (весны), но так Оулу и не взять, тогда и смысл этой глубокой операции терялся. Нам надо было разрезать Финляндию пополам, отрезать северную группу от основной армии, создать предпосылки для разгрома врага по частям. Как говаривал один умный мудрец, слона надо есть по кусочкам. Тогда и мясного завала не будет, и хорошее настроение гарантировано.

А оформилась идея в окончательное решение уже в Суомуссалми, где нам попали в руки документы из разгромленного штаба группы полковника Ялмара Сииласвуо. В Оулу собирались остатки его дивизии, те, что не успели перебросить к Раатской дороге. Значит, подлинные документы должны не вызвать подозрений. Так в тыл финнов отправилась машина снабжения, изображавшая санитарный фургон с тяжелоранеными белофиннами. Собственно, на ней отправилась обеспечения наших диверсионно-разведывательных групп, с грузом взрывчатки, раций и рационов питания, которые группы получили в обусловленном месте, фактически, большую часть дороги в тыл врага они проделали налегке, только с самым необходимым. В каждой группе был проводник из суомов, который хорошо знал местность. Все диверсанты были одеты в финскую военную форму, вооружены финским оружием, в каждой было несколько человек, свободно говорящих на финском и шведском: из местных и пограничников. У группы снабжения проблем не было. При встрече с отступающими финнам было достаточно увидеть раненых, чтобы отказаться от мысли реквизировать машину для своих нужд. Правда дважды «подселили» попутчиков из тяжелораненых офицеров, настолько тяжелых, что через пару километров умирали от тяжелых ран и совсем без нашей помощи, но два офицерских тела еще более усиливали достоверность нашего спектакля. Сопроводительные документы были в порядке, так что почти до Оулу группа добралась без происшествий. Уже там разведгруппа вышла на свою тропу, а группа снабжения пошла своей дорогой. Машина, не доезжая до хутора Мухос свернула с дороги, как будто сбилась с пути, ее утопили в районе водопада Пюхякоэми, оставив на берегу тела двух офицеров, доставшихся «в нагрузку».

Эта самая первая разведгруппа диверсионных заданий не имела. Она разведала данные про аэродром у Оулу, навела на него авиацию, но потом перестала выходить на связь. Кем-кем, а дураками финны не были. Они накрыли нашу разведгруппу и уничтожили ее на второй день после бомбёжки их аэродрома.

А вот все разведывательно-диверсионные группы своё задание выполнили, полностью отрезав Оулу от подкреплений. Учитывая, что и залив сковало льдом, то доставка подкреплений в этот городок на берегу Ботнического залива ставала для финского командования непростой задачей.

Глава двадцать шестая

Операция «С Новым годом!»

Под Оулу. 30–31 декабря 1939 года

Мы вышли к Оулу тридцатого декабря. В ударном кулаке у меня было фактически два батальона 305-го стрелкового, неполный батальон 146-го стрелкового, неполный состав разведбата. Из танков до Оулу дошли только 8 штук, остальные были потеряны по техническим причинам и сейчас срочно восстанавливались рембатовцами, но к атаке на Оулу они не подойдут. Зато артиллерию удалось дотащить почти всю. Да и саперы молодцы, постарались. Оперативно латали взорванные мосты через речушки, позволяя не сбивать темп наступления. Я дал бойцам сутки на отдых, надо было подтянуть боеприпасы, мне казалось, что один комплект будет маловато. Финны стянули к Оулу всё, что смогли. Мы оценивали, что у них там примерно два-три батальона пехоты (поровну почти), были выявлены артиллерийские батареи, в основном, полевые пушки (76-мм) и противотанковые орудия (37-мм). Но разведка сообщила координаты и гаубичного полка, в котором было все 12, положенных на финскую дивизию 105-мм гаубиц. В бухте Оулу находилась канонерская лодка «Карияла», два сторожевика и тральщик. Какое-никакое, а усиление для финнов есть, а у меня есть лишний геморрой. Финны успели оборудовать несколько линий окопов, выставить перед ними заграждения из колючей проволоки и минные поля. В самых удобных для обороняющихся местах были оборудованы Дзоты, в которых установлены пулемёты. Капитан Мяккинен, ставший командиром отдельной группы в Оулу старался изо всех сил – хотел реабилитироваться за поражение под Суомуссалми.

Меня глубинка Финляндии не особо впечатлила. Небольшие деревеньки и хутора, разбросанные в заснеженном плену, угрюмые жители, волчьим взглядом провожающие проходящих красноармейцев. Серость, холод, угрюмость, злоба – вот те слова, которые первые приходили на ум, когда я вспоминал потом о Ледовом походе 44-й дивизии. Оулу был небольшим рыбацким поселком, который расположился в бухте, где река Оулу впадала (удивительное дело!) в залив Оулу. Местность там равнинная, рощицы, лесочки, деревянные дома. Единственным высоким зданием была колокольня местной кирхи. Железнодорожная станция, скорее даже полустанок с совершенно не впечатляющими складскими помещениями.

Благодаря стараниям наших разведчиков я знал почти всё, что в Оулу происходило, а сами разведчики влились в состав разведбата, как только части моей дивизии к городу подошли. В разведбате и штурмовых группах было несколько десятков пистолетов-пулеметов «Суоми», чем-то напоминавшие мне не вошедшие еще в серию ППШ. Один из политруков пытался пришить мне «преклонение перед иностранным оружием», даже накатал жалобу дивизионному особисту. Особист жалобу мне показал и лениво поинтересовался, что я думаю по этому вопросу. На что я ответил, что никакого преклонения нет, что еще в начале года был объявлен конкурс на создание удобного пистолета-пулемета для Рабоче-Крестьянской Красной армии, и что вроде бы это оружие