Небеса в огне - Марина Эльденберт

Я попятилась, налетела на столик, с которого с грохотом свалился поднос. Остывший травяной настой расплескался по полу. Взгляд зацепился за оставшийся на диванчике палантин, завернувшись в который, я вчера вечерам сидела здесь.

Здесь?..

Он принес меня… ко мне?!

Прежде чем эта мысль оформилась, воздух вокруг дракона и впрямь вспыхнул. Алое пламя охватило мощную фигуру зверя, крылья раскрылись во всю ширину, чтобы мгновением позже тоже взорваться огнем. Я успела только вздохнуть, когда бушующее пламя прокатилось по замковой стене, истончаясь до едва заметной, раскаляющей воздух дымки над перилами.

Из которой ко мне шагнул Даармархский.

Одежды на нем, разумеется, не было, родовой узор полыхал так, что было больно смотреть. Пламя прокатывалось под смуглой, еще хранящей очертания чешуи кожей. Раскаляло ее изнутри, заставляя сверкать металлом, и это была единственная осознанная мысль перед тем, как пальцы дракона сомкнулись на моей шее. От неожиданности выкинула руку вперед, защищаясь, но он с легкостью ее перехватил. Сдавил запястье так, что я вскрикнула.

— Думала свести счеты с жизнью?! — прорычал он. — Думала таким образом избежать отбора, Теа-р-р-р-рин?!

Что?!

Он что, всерьез считает, что я готова сигануть в пропасть только ради того, чтобы не принимать участие в его идиотском отборе?!

— Думала, — прохрипела я, тщетно пытаясь вырваться из хватки дракона. — Но не о том. А вот вам, похоже, не помешает думать почаще, местар! Я не из тех, кто так легко разбрасывается даром жизни!

— Неужели?! — Его и без того низкий голос сейчас был гортанным рычанием зверя, не до конца перестроившиеся голосовые связки горловыми звуками рождали во мне дикий будоражащий жар. — Тогда что ты делала на качелях? Почему пр-р-рыгнула?

— Я не прыгала! — прорычала ему в лицо, когда хватка на шее ослабла. — Подушка соскользнула, и я вместе с ней.

— Думаешь, я в это повер-р-р-ю?!

— Верить или нет — ваше дело, местар, — выдохнула в жесткие губы.

Возвращая яростный взгляд прямо в пляшущее в его глазах драконово пламя, рванулась назад.

Тщетно.

Меня броском впечатали в мощную грудь. Обжигаясь о пылающую кожу, еще не остывшую после мгновенного оборота, и моя вспыхнула вопреки моей воле. Пламя прокатилось по рукам и груди, заставляя выгнуться в его руках, отзываясь на призыв зверя. Никогда не представляла, что это может быть так остро: когда сокрушающая сила дракона обрушилась на меня, мир перевернулся и сузился до окруженных пламенем вертикальных зрачков.

Даармархский с рычанием впился в мои губы, и я зарычала в ответ, царапая огненные плечи ногтями, вжимаясь бедрами в напряженный каменный пах. Сильные пальцы прошлись по моей спине, укусы ожогов под этими прикосновениями я чувствовала даже сквозь одежду. Вдыхая яростный огонь вместе с воздухом, который сейчас был для нас один на двоих, вместе с поцелуем, от которого губы стали невыносимо чувствительными.

Даармархский прихватил их зубами, и я ответила с удвоенной силой.

Металлический привкус, жар, скольжение языка по ранке.

Дикая, животная дрожь.

Звериное рычание заставило выгнуться дугой, подставляясь под жесткие ласки. Судорожно вдохнуть ставший ледяным воздух, когда дракон отстранился, и выдохнуть, когда меня толкнули к перилам, сдергивая шаровары. Я едва успела опереться ладонями о ледяной мрамор, когда он ворвался в меня пламенем, мощью, желанием.

Глубоко, яростно.

В следующий миг кожу обожгло укусом.

Жестким, собственническим, прокатившимся по телу дрожью. В ритме резких, сильных рывков, рождающих внутри звериное, болезненно-острое наслаждение. Пламя дракона, текущее сквозь меня, заставляло срываться на крики. Хотя вряд ли это можно было назвать даже криками — оно больше напоминало дикое, рвущееся из груди рычание. Сменившееся хриплым стоном, когда я содрогнулась от дикого удовольствия.

По обожженной коже скользнуло не пламя, но его подобие — дыхание дракона. Горячие пальцы с силой сжались на моих бедрах, и ответное рычание вспыхнуло во мне новой волной жара и наслаждением, от которого подогнулись ноги. Меня подхватили под живот, и только благодаря этому я не сползла вниз.

От рывком подаренной свободы низ живота дернуло, а потом так же резко дернуло тканью по бедрам: Даармархский подтянул мои шаровары наверх.

— Не думай, что можешь сбежать от меня, Теарин. — Голос дракона уже звучал совершенно иначе. По-прежнему низкий, но лишенный звериных горловых интонаций.

— Я не собиралась от вас сбегать. — Резко обернулась, глядя ему в глаза: медленно, очень медленно зрачки стянулись в круги, а сквозь огонь проступила темная радужка. — И сбегать от ответственности тоже. Мне напомнить вам, что у меня есть Сарр?

— Верно. — Ноздри его едва уловимо шевельнулись. — Поэтому в следующий раз, когда решишься на подобную глупость, думай о нем. И о том, что наказание может быть гораздо более жестким.

От того, как это было сказано, меня затрясло.

Наказание?! Так вот что это только что было?!

В два шага преодолев отделяющее меня от дивана расстояние, подхватила палантин и протянула дракону:

— Прикройтесь, местар. И немедленно оставьте меня одну.

— Снова пытаешься мне приказывать, девочка?

— Что вы, местар. Как можно. Просто напоминаю, что я теперь претендентка на трон Даармарха. Поэтому прошу относиться ко мне соответственно и не сверкать своим… орудием наказания.

Глаза дракона сверкнули, но я уже отвернулась.

Кажется, нужно серьезно изучить правила столь ненавистного мне отбора. Потому что сейчас только они и могут меня защитить.

Зингсприд, Аронгара

Танни

Кожа горела от поцелуев: огненных, оставляющих на теле отметины ожогов. Дыхание сбивалось или его перехватывало от раскаляющего воздух, дрожащего над нами пламени, в котором не было места мне, но именно я в нем сейчас сгорала, подставляясь под ласки грубых, чуть шершавых ладоней, скользящих по коже. Царапающих ее, как и щетина на подбородке, когда жесткие губы прихватывали внутреннюю поверхность бедер.

Пламя втекало в меня сквозь эти прикосновения, сквозь горячее, обжигающее дыхание, заставляющее дрожать всякий раз, когда оно касалось чувствительной кожи. И вслед за ними ее бессовестно касались губы и язык, простыня трещала под судорожно сжатыми пальцами, дымилась в каждой точке прикосновения к ней наших тел. В зеркальном потолке отражались сплетенные мы в самом откровенном и бесстыдном смысле, который только можно представить.

Пламя окутывало нас зеленоватой дымкой, клубилось языками, тянущимися к нашему отражению, и я трепетала, когда в отражении дракон поднимал голову, чтобы на меня посмотреть. В глазах, расчерченных вертикальными зрачками, бился огонь зверя — неукротимый, мощный и яростный.