Дельфийский оракул - Екатерина Лесина

Саломея покачала головой, раздумывая, как поступить: вернуться – или послушать Ларку? Лара явно расположена к беседе, более того, она жаждет поделиться своими обидами, реальными ли, надуманными – не так важно, главное, что именно удастся выловить в потоке ее слов.

Или не удастся.

Лара всегда смотрела на тетку, как на существо высшего порядка. Тетка появлялась редко, принося с собой замечательную тишину, горячие котлеты и ношеные, но чистые наряды.

– Вот, – приговаривала она, доставая из аккуратного пакета – а у тетки даже пакеты были аккуратными! – плотный сверток с очередным платьем, юбкой или блузой. – Примерь.

Как правило, одежда оказывалась чересчур длинной, или широкой, или просто не подходящей по фигуре, но тетка всегда повторяла:

– Руки есть. Иголка в доме найдется. А все остальное – за тобой.

И Лара соглашалась, потому что не согласиться с теткой не имела характера. Мать Лары, тихая беззлобная пьяница, тоже характера не имела, и потому в теткино отсутствие квартиру заполоняли люди, большей частью незнакомые Ларе, но одинаково шумные и наглые.

Тетка мигом выставляла их всех прочь. Убиралась в кухне, в комнатах, пеняя Ларе за беспорядок. Потом она долго разговаривала с Ларкиной матерью, и этих разговоров хватало дня на три, а порою и дольше. Только финал все равно был предрешен – мать опять срывалась. Ее любовь к выпивке и мужчинам сплелась воедино, и она сама не могла бы сказать, что из этого для нее более ценно.

Когда Ларе исполнилось пятнадцать, мать зарезали из ревности, и снова не было понятно – приревновали ее к другому или же к бутылке?

– Смотри и запоминай, – приказала ей тетка на похоронах. – Вот что случается со слабыми людьми! Жизнь их ломает.

Она забрала Лару к себе, а квартиру, подремонтировав, «определила» под офис.

Довольно долго Лара не знала, чем именно занимается любезнейшая тетка ее, Анна Александровна. Она работала – это несомненно, но работа ее была странной. Она начиналась после полудня и заканчивалась около полуночи. Пожалуй, будь тетка помоложе, Лара сделала бы весьма однозначный вывод.

Все прояснилось само собой, когда Лара робко попросила тетеньку купить ей мобильник.

– Зачем? – спросила тетка, откладывая в сторону щетку для волос.

К прическе своей, равно как и к внешности, она относилась с величайшим вниманием, предпочитая скорее опоздать, нежели явиться на встречу в неприличном виде.

– У… у всех есть. А у меня – нет.

– И что?

Лара не знала, как ответить на этот вопрос. Действительно, как объяснить, что Лара, и без того ощущавшая себя неуверенно в новом классе – пришлось переводиться по настоянию тетки в другую школу, – вот-вот станет парией.

У всех ведь есть. А у Лары – нету!

– Допустим, тебе действительно нужна эта игрушка. – Анна Александровна повернулась к племяннице. – Но с какой стати я должна удовлетворять этот твой каприз?

– У… у меня день рождения…

– Через три месяца. Ну хорошо, я приобрету тебе аппарат. Что ты будешь с ним делать? Разговоры вести? И кто станет за них платить? Снова я?

Лара молчала. Она не знала, что ответить. Точнее, знала – ей ведь объясняли и про квартиру, и про опекунские деньги, и про то, что тетка вообще оборзела, – но как такое сказать, глядя Анне Александровне в глаза?

– Давай начистоту. – Тетя поняла все без слов и указала ей на стул. – Садись! Итак, ты полагаешь, что я бездарно трачу твои деньги? Те, которые государство выделяет на твое содержание? И те, которые ты могла бы получать, сдавая квартиру. Верно?

– Вы… ну…

По холеному теткиному лицу скользнула тень.

– Никогда не мычи. Или говори, или не говори. Но не мямли, как… как твоя мамаша!

– Да.

– Деньги… деньги. – Анна Александровна уселась в кресло, застланное домотканым пледом, купленным много лет назад, но не утратившим красок. В этом доме все было таким – старым, но аккуратным. Тетка умела обращаться с вещами, да и с людьми тоже.

– Я получаю деньги. И я же их трачу. Во-первых, ты живешь здесь…

Проходная комната. Тахта. Тумбочка и две полки в древнем шкафу.

– А я оплачиваю коммунальные услуги. Поверь, это немалая сумма. Во-вторых, питание.

Завтрак. Обед – с обязательным супом, который варится в большой кастрюле, на говяжьих мослах. Если на двоих варить, то кастрюли хватает на целую неделю. Ужин – не позже шести вечера.

– Ты не голодаешь. В-третьих, одежда.

Тетка не загибала пальцы – она была слишком хорошо воспитана для подобного жеста, но Ларе и без того становилось все хуже.

– Ты одета просто, но хорошо. Я уж не говорю о таких вещах, как нормальная школа и перспектива поступления в вуз.

Анна Александровна замолчала ненадолго, позволив Ларе обдумать услышанное.

– И если ты не дура – а ты, к счастью, не дура, – то должна понимать, что твои деньги тратятся на тебя же. Теперь – что касается мобильного телефона, который тебе так не терпится получить, косметики и прочей бесполезной ерунды. Я не могу ничего сделать с твоими желаниями, как не вижу и причин заниматься их исполнением. Однако могу подбросить тебе возможность заработать.

Так Лара оказалась в салоне «Третье око», в который превратилась прежняя ее квартира. Маленькую комнату тетка отвела под приемную, куда впихнула массивный стол, черный телефонный аппарат, имевший обыкновение по-старчески кряхтеть и стирать слова потоками шумов. Ларе вменялось в обязанности отвечать на звонки, записывать страждущих помощи на прием, желательно, выясняя, что же именно подвигло их на обращение к потомственной гадалке, принимать оплату, следить за порядком в очереди, а заодно уж и убираться…

Работа не была сложной, тетка честно платила деньги. И Лару такое положение дел устраивало. В целом. В частностях же, зарплата казалась ей маленькой, а работа – большой.

И тогда Анна Александровна предложила другой вариант.

– Небольшой любительский спектакль, милая. Главное – не переиграть. Представь, что ты рекомендуешь своего парикмахера… или мастера по маникюру.

У Лары не было своего парикмахера, а маникюр она делала сама.

– Но это нечестно, – попыталась было возразить Лара, уже понимая, что согласится.

– Зато эффективно.

Так Лара оказалась в женской консультации.

– Не пытайся заводить разговор сама, просто присоединись к чужому. И словно бы невзначай обмолвись, что…

Она надевала специальный пояс и просторное платье, в котором и правда выглядела беременной. Умелый макияж и черный парик прибавляли Ларе пару лет, а дорогая сумочка и золотые колечки, которые тетушка выдала ей под расписку, создавали иллюзию состоятельности.