Демон-помощник и заколдованная комната - Евгения Владимировна Потапова

открывать ворота. Я поспешила за ними. Пред нами предстала во всей красе Матрена, в летнем сарафане и в шлеме с конским хвостом. На спине у нее висел рюкзак.

– Хай. Я тута гостинцев притаранила, – радостно сообщила она.

– И вам не хворать. Пошли кашу есть из волшебной тыквы, – пригласила ее во двор.

– Из той, в которой Золушка жопэ свое возила на бал, – она подмигнула Яне.

– Почти, она у нас выросла таких же огромных размеров.

– Это я ее вырастила, вот только кустик тыквенный погиб, – загрустила девочка.

– Как тебя зовут, малышка? – спросила ее Матрена.

– Яночка. Мою маму зовут Морена, деда – Юра. Мне пять лет.

– Чудесный ребенок, – усмехнулась бабушка.

– Пошли есть кашу, – Яна потянула ее за руку.

Как обычно, все расположились за столом в беседке. Саши еще не было, а дети зависали на речке. Каждому из нашей компании поставила тарелку с диковинной тыквой. Мы с Матреной пробовали с осторожностью. Яна же сразу набила полный рот кашей.

– Бабушка, а ты почему одна приехала, без своего помощника? – спросила девочка.

Матрена как-то смутилась, первый раз я видела, чтобы она задумалась, а не сразу ответила.

– А вот не твоего ума дело.

– Нельзя помощников одних оставлять, – девочка хлопнула в ладошки.

Перед столом появился Коловерша с вазочкой в руках и шоколадной конфетой во рту. Он ее аккуратно дожевал, а вазочку поставил на стол, дескать, нате, угощайтесь. Сам же спрятался за меня, чтобы ему не досталось от Матрены, которая кипела праведным гневом. Девочка засмеялась и захлопала в ладоши:

– Какой он смешной!

– Не делай так больше, – наклонилась к ней Матрена. – Нельзя так делать. Понимаешь?

Яна напугалась, да я и сама напугалась Матрены.

– Такие манипуляции ломают защиту, по его следу могут прийти разные всякие сущности. Помощник тебе не принадлежит, вызывать его тебе нельзя. У всех разные помощники, могут и разорвать, посчитают, что это нападение, – продолжила бабулька.

У девочки затряслись губы, потекли слезы. Хотела пожалеть ребенка, но Матрена покачала головой – нельзя.

– Пусть запоминает. Там у маманьки с дедом, видно, блокирующие какие-то заклинания стояли, а тут у тебя попер фонтан. Звони ее родне, пусть забирают и сами разбираются. Поеду я, пока нечисть всякая в дом не налезла. Там и у меня все, наверно, поломано. Кусок пирога заверни мне с собой. Про остальные дела мы с тобой как-нибудь в другой раз поговорим.

Матрена встала и последовала к выходу. Коловерша быстренько облизал тарелку с остатками каши и рванул за ней. Я отрезала кусок пирога и положила в пакетик. Пошла за ней. Яночка притихла и ковырялась пальчиком в столе.

– Ты защиту обнови, – произнесла Матрена напоследок, забрала у меня пирог, газанула и рванула к себе домой.

– Бабка дело говорит, – услышала я Исмаила. – Не девка, а беда бедовая.

Отмахнулась от него и пошла во двор. Зашла и ахнула, беседка у меня покрылась вся ветками и листвой, а где-то в середине этой конструкции попискивала девочка. Пыталась ее вытащить, но все напрасно, дерево росло в разные стороны. Кинулась звонить Юре.

– Юра, бери Марену и срочно приезжайте ко мне, тут ваш ребенок в дереве застрял. Я ее не вытащу.

Назвала ему адрес и отбила звонок. Вернулась к бывшей беседке и снова попыталась достать ребенка, но у меня ничего не получалось. Девочка плакала, а потом перестала, у меня все упало внутри.

– Яночка, деточка, ты как там? Тебе больно, страшно?

– Страшно и вкусно, я нашла вазочку с конфетами.

– Ну, ешь, – вздохнула я и пошла за пилой.

Только крыша и осталась

Скакала вокруг бывшей беседки, пыталась отпилить ветки, но на их месте появлялись новые. Зато узнала, из чего построена беседка: из лиственницы и тополя. Хотя из тополя не строят, видно, нижние пеньки подпирали лавку.

– Ты как там, заечка? – спросила я.

– Пить хочется, конфетки съела.

– Там компот на столе стоял.

– Я его пролила, – Яна заплакала, – все уронила.

– Ну что ты, моя хорошая, ничего страшного, подумаешь, там, на кухне еще есть. Потерпи, сейчас мама с дедом приедут, помогут.

Чем сильнее ребенок волновался, тем плотнее становилась поросль. Полезли побеги вишни и яблони (компот был яблочно-вишневый). Девочка запищала. Я пыталась снизу подпиливать и обрезать поросль. Некоторые ветки даже зацвели, а где-то показались шишки и ягоды. Яночка захныкала.

За забором кто-то подъехал. Выскочила на улицу. Приехали Юра и Мара, оба бледные. Кузнец вытащил бензопилу из машины. Прошел в калитку, за ним проследовал филин Петрушка. Мой Прошка куда-то пропал, неужели Яночка что-то еще и в доме натворила?

Мара застряла в дверях. Она никак не могла зайти в калитку, словно упиралась в какую-то стену. Женщина смотрела на меня, а я на нее. Из ступора меня вывел плач девочки, которая напугалась шума бензопилы. Сверху на нее зашипел Прошка.

– Проходи, – махнула я рукой.

Она рванула вперед.

– Марочка, только не нервничай, – проговорил Юра.

Женщина оставляла за собой черные следы. Трава и сорняк сразу чернели, когда она на них наступала. Я даже залюбовалась и немного позавидовала: это же можно таким способом весь огород от сорной травы очистить. Мара кинулась к бывшей беседке.

– Яночка, солнышко, ты как? Мамочка рядом, не плачь, сейчас мы тебя вытащим, – проговорила женщина, ползая на коленях рядом с густо растущими деревьями.

Из зарослей показалась детская ручка. Марена принялась ее целовать и в ладошку, и в запястье.

– И эту целуй, – из веток высунулась вторая рука.

Вторую руку Мара тоже покрыла поцелуями, целовала обе ручки в ладошки.

– Заинька, закрой глазки, – сказала женщина.

– Мара, ты уверена? – спросил ее Юра.

– Папа, я знаю, что я делаю, – сказала она уставшим голосом.

Я уселась на лавку около дома. Юра сел на крыльцо, и мы стали смотреть, что же будет делать Марена. Она взялась за самые толстые стволы двумя руками, прикрыла глаза и что-то зашептала себе под нос. Сначала иголки и листья начали стремительно желтеть, плоды опадать и гнить. Затем ветки стали сереть, а потом чернеть. Мелкие побеги стали осыпаться трухой. Заросли стали редеть. Через них проступил силуэт Яны.

Я толкнула Юру в бок и показала наверх. Над всей этой конструкцией возвышалась железная крыша беседки. Если Мара доведет свое дело до конца, то крыша рухнет на ребенка.

– Яночка, маму позови, боюсь, она меня не услышит, – попросил Юра.

– Мамочка, не надо больше, мне страшно, мамочка, – снова заплакала девочка.

Марена оторвалась от ствола дерева и ошалело посмотрела вокруг, словно ее выдернули из какого-то другого, только ей ведомого мира.

– Беги, – тихо сказала