Перси Джексон и похититель молний - Рик Риордан

Возле окна на деревянном стуле с тремя ножками сидел самый отвратительный экспонат из всех — мумия. Но не обычная мумия, завернутая в тряпки; это было сморщенное и высохшее до невозможности женское тело. Открытое летнее платье висело на ней мешком, наряд дополняли множество ожерелий и лента на черных длинных волосах. Тонкая, как пергамент, кожа лица стягивалась к макушке, а на месте глаз поблескивали белые стекловидные щелки, словно туда вставили кусочки мрамора. Эта женщина была уже очень давно мертва.

Глядя на нее, я почувствовал, как по спине у меня забегали мурашки. Изо рта мумии вырвались клубы зеленого дыма, которые толстыми завитками стали сворачиваться на полу, шипя, как двадцать тысяч змей. Я повернулся с намерением добраться до люка, но он был уже наглухо задраен. Доносящийся ниоткуда голос зазвучал у меня в голове, вползая в ухо, как змея, и кольцом обвиваясь вокруг моего мозга: «Я — дух Дельфийский, пророчествующий от лица Аполлона, убийцы могучего Пифона. Приблизься, ищущий, и спрашивай».

Я хотел было ответить: «Нет, спасибо, извините, я ошибся дверью, мне нужен туалет».

Но я заставил себя сделать глубокий вдох и постарался успокоиться.

Мумия была не живая. Она представляла собой отвратительное вместилище чего-то такого… некой силы, клубившейся вокруг меня зеленым туманом. Но присутствие этой силы не было зловещим, как моя математичка миссис Доддз или Минотавр. Скорее, у меня возникло ощущение, ассоциирующееся с тремя прядильщицами судьбы, которых я видел на шоссе за фруктовым прилавком: нечто древнее, могучее и определенно нечеловеческое. Но не заинтересованное в том, чтобы меня убить.

Набравшись духу, я спросил:

— Какая судьба мне уготована?

Вращаясь, дым сгустился, обволакивая меня и стол с заспиртованными органами монстров. Внезапно появились четверо мужчин, сидящих вокруг стола и играющих в карты. Теперь я мог ясно различить их лица. Это был Вонючка Гейб и его дружки.

Кулаки у меня непроизвольно сжались, хоть я и понимал, что эта партия в покер не может быть реальной. Это всего лишь иллюзия, сотканная из тумана.

Гейб повернулся ко мне и произнес скрипучим голосом Оракула: «Ты отправишься на запад и встретишься с богом, который изменил».

Дружок Гейба, сидевший справа, посмотрел на меня и сказал тем же голосом: «Ты найдешь украденное и вернешь его в целости и сохранности».

Дружок слева бросил две фишки и объявил: «Ты будешь предан тем, кто называет себя твоим другом».

И Эдди, наш управляющий, изрек самое мрачное пророчество: «И в конце концов ты не сможешь спасти самое главное».

Фигуры стали растворяться в дымке. Поначалу я был слишком ошарашен, чтобы вымолвить хоть слово, но, увидев, что туман, сплетаясь, превращается в огромную зеленую змею и вновь заползает в рот мумии, вскричал:

— Постой! Что ты имела в виду? Какой друг? Чего я не смогу спасти?

Хвост змеи исчез в зеве мумии. Она откинулась назад, прислонившись к стене. Мумия так плотно сжала губы, что можно было подумать — она не открывала рта уже по меньшей мере сотню лет. На чердаке снова все стихло; это было просто заброшенное помещение, забитое старыми экспонатами.

У меня возникло чувство, что я могу простоять здесь, пока не покроюсь паутиной, но умнее от этого не стану.

Моя аудиенция у Оракула закончилась.

* * *

— Ну, как? — спросил меня Хирон.

Я тяжело опустился в кресло рядом с карточным столиком.

— Она сказала, что я найду и верну украденное.

— Отлично! — Гроувер придвинулся поближе, возбужденно жуя остатки банки из-под диетической колы.

— Что именно сказал Оракул? — настаивал Хирон. — Это важно.

Голос рептилии по-прежнему звенел у меня в ушах.

— Она… она сказала, что я отправлюсь на запад и увижу бога, который изменил. Найду украденное и верну его в целости и сохранности.

— Я так и знал! — воскликнул Гроувер.

— Что-нибудь еще? — спросил явно неудовлетворенный Хирон.

Я не хотел рассказывать ему все до конца.

Какой друг предаст меня? Не так уж у меня много друзей.

И что касается последних слов — мне не удастся спасти самое главное, Оракул посылает меня на поиск и при этом говорит: «Да, кстати, ты опозоришься».

Как я мог в этом признаться?

— Нет, — ответил я. — Это все.

Хирон изучающее скользнул взглядом по моему лицу.

— Хорошо, хорошо, Перси. Но знай: слова Оракула часто имеют двойной смысл. Не стоит сильно ломать над ними голову. Правда никогда не становится окончательно ясной, пока события не совершатся.

Кажется, Хирон понял, что я скрываю от него нечто плохое, и старается меня утешить.

— О'кей. — Меня обуревало желание сменить тему. — Так куда мне идти? И кто этот бог на западе?

— Подумай, Перси, — сказал кентавр. — Если Зевс и Посейдон ослабеют в войне друг против друга, то кто выиграет?

— Кто-то третий, кто хочет получить преимущество? — ответил я наугад.

— Совершенно верно. Некто, затаивший злобу, кому выпал несчастливый жребий с тех незапамятных пор, когда мир был поделен на три части, чье царство станет только могущественнее с притоком миллионов мертвецов. Некто, ненавидящий своих братьев за то, что они вынудили его дать клятву не иметь больше детей, клятву, которую оба впоследствии нарушили.

— Аид. — Я вспомнил о своем сне и о зловещем подземном голосе.

Хирон кивнул.

— Повелитель мертвых — единственная возможная кандидатура.

Гроувер поперхнулся кусочком алюминия.

— Постойте-ка, кто? Ч-что?

— За Перси пришла фурия, — напомнил Хирон. — Проследив за юношей и удостоверившись в том, кто он, она попыталась убить его. Фурии подчиняются только одному повелителю — Аиду.

— Да, но… но Аид ненавидит всех героев, — возразил Гроувер. — Особенно если он узнал, что Перси — сын Посейдона…

— В лес проникла адская гончая, — продолжал кентавр. — Ее могли призвать только с Полей наказания, и сделал это кто-то из обитателей лагеря. У Аида здесь свой соглядатай. Он должен подозревать, что Посейдон постарается использовать Перси, дабы очистить свое имя. Аиду очень хотелось бы убить этого юного полукровку до того, как он отправится в поиск.

— Лихо, — пробормотал я. — Значит, меня хотят убить два верховных божества.

— Но поиск… — Гроувер прокашлялся. — То есть я хочу сказать — жезл повелителя не может находиться в таком месте, как Мэн. Мэн так красив в это время года.

— Аид послал одного из своих приспешников, чтобы похитить жезл, — стоял на своем Хирон. — Он спрятал его в подземном царстве, прекрасно зная, что Зевс обвинит Посейдона. Я не претендую на то, что в совершенстве разбираюсь в мотивах повелителя мертвых или в том, почему он решил затеять войну именно сейчас, но одно несомненно. Перси должен отправиться в царство мертвых, найти жезл и явить богам правду.