Сладкий капкан - Делла Сванхольм

Он встал с постели и подошел к окну. Уже стемнело — ночь в этих местах опускалась быстро. В небе ярко сверкали далекие звезды, а за густыми ветвями сада угадывалась полная луна.

— Но самолет с твоим именем — это не единственный сюрприз, который я приготовил тебе. — Он с улыбкой повернулся к Ингрид.

— Ты интригуешь меня, Биллем! Что же еще ты приготовил мне?

— Что еще? — Он вытащил из коробочки небольшой пульт, похожий на тот, что используют для переключения телевизионных программ, и лег рядом с Ингрид. — Смотри!

Биллем нажал на кнопку, и Ингрид не поверила своим глазам: кровать, на которой они лежали, начала медленно подниматься вверх. А затем крыша дома внезапно распахнулась, и она увидела прямо над головой усыпанное звездами небо. Еще несколько мгновений — и они вознеслись на самый верх. Ингрид почувствовала пряный аромат южноафриканской ночи, увидела луну, сверкающую, как золотой медальон на груди юной эфиопки. Ночное небо было совсем рядом — можно сказать, вокруг их кровати, застеленной белоснежными шелковыми простынями. Это было так фантастично, что она на мгновение потеряла дар речи.

— Первым это придумал легендарный миллиардер Вандербильдт, — улыбаясь проговорил Биллем. — Подобная кровать была установлена в одном французском замке, который так ему понравился, что он разобрал его по кирпичикам и перевез в Америку, в Бостон. Когда я прочитал об этом в одном журнале, то сразу загорелся этой идеей. Надо было лишь успеть все сделать к твоему приезду. Как видишь, это удалось.

Привстав на локте, Ингрид огляделась. На фоне звездного неба темнели зубцы далеких гор, напоминая стены и башни какого-то фантастического замка. Серебряный свет луны заливал реку Сондахс и озеро Калсберг. А над головой таинственно мерцали созвездия. У Ингрид кружилась от восторга голова. Это счастье было сладким и свежим, как мед в сотах. Это была радость, которую невозможно было выразить словами — безграничная и опьяняющая, такая же бездонная, как и небо вокруг них. Ингрид чувствовала, как все расплывается перед ее глазами в головокружительном восторге. У нее было такое чувство, словно она парит и возносится куда-то вверх, к самым звездам. Теперь я действительно выше всех, подумала она и чуть не потеряла сознание.

— Ингрид, Ингрид, — услышала она. Биллем сжал ее в своих объятиях, и она увидела его лицо прямо перед собой, а над ним — волшебный свет мерцающих звезд.

— Я никогда в жизни не испытывала ничего подобного, — счастливо выдохнула она.

— Я тоже, — прошептал Биллем. Он смотрел на Ингрид бесконечно влюбленными глазами. — Такое наверняка бывает только раз в жизни.

Боже, как же я была права, бросив этого жалкого зануду Антуана! — пронеслось в голове Ингрид. Он прожужжал мне уши насчет своего желания иметь детей, а Биллем готов бросить к моим ногам весь мир! Я была женой какогото бордоского ресторатора, владельца мини-гостиницы, а теперь моим именем называют самолеты! Даже страшно подумать, что было бы со мной, если бы я осталась в Бордо…

У Антуана потекли пустые серые дни, ничем не отличавшиеся друг от друга. Однажды, сидя в своем вольтеровском кресле, он печально подумал: боже, сколько событий произошло всего за несколько месяцев! Я встретил прекрасную девушку и полюбил ее. Но она исчезла из моей жизни. Жена неожиданно бросила меня и с новым мужем укатила в далекую Южную Африку. Но это я еще могу пережить, ведь моя жизнь с Ингрид давно превратилась в пытку. Однако теперь и знаменитый шеф-повар покинул мой ресторан. В тот самый момент, когда мне нужна была настоящая поддержка. Весь мой бизнес, по сути, летит под откос. Да что бизнес, вся жизнь моя улетела под откос.

Он горько усмехнулся и сделал глоток коньяка. Он уже не замечал, как много стал пить за последние дни. Он просто не мог отказать себе в этом. А «Хеннесси» был так дьявольски хорош, что от него просто невозможно было отказаться. Тонкий аромат и вкус коньяка настолько подчинил себе Антуана, что он уже не мыслил себе жизнь без этого напитка и начинал теперь с рюмочки «Хеннесси» даже свое утро, хотя раньше неизменно начинал его с мощной зарядки. Но что ему еще оставалось делать, когда «Хеннесси» остался его единственным утешителем, единственным, кто не покинул его?

Так продолжалось много дней. Дела в ресторане шли все хуже и хуже, и многие старые клиенты, видя, что дело безнадежное, просто «проголосовали ногами», уйдя в другие заведения, где теперь готовили значительно лучше и разнообразнее. Жером старался открыть глаза Антуану, обратить его внимание на это, но хозяин не слушал его. Или не слышал.

Но однажды в его кабинет вошли все пять официантов, которые работали в ресторане. Лишь двое из них были французами, а трое — иностранцами: один хорват, один поляк и один турок со швейцарским паспортом. Она встали перед его столом и в упор мрачно посмотрели на него.

— Что случилось? — спросил Антуан.

— Месье, когда мы нанимались на работу, мы подписывали контракт с лучшим рестораном Бордо, — сказал самый старший и опытный из них, Филипп Моруа. — А теперь из ресторана уходят клиенты. Он на глазах становится все хуже и хуже. Да, нам платят прежнюю зарплату, но работать в таком заведении становится просто не престижно. Мы не понимаем, что случилось, но, говорят, все дело в вас.

— Во мне? — горько усмехнулся Антуан. — Разве я Патрик О'Коннор, который ушел из ресторана, фактически бросив нас в самый трудный момент? Или Ингрид, которая оставила меня без денег, да еще и заставила влезть в многомиллионные долги?

— Вы тот, кто создал этот отель и ресторан! — решительно произнес Филипп Моруа. — Можно сказать, что вы их отец. Мы прекрасно знаем, что было здесь до того, как вы пришли сюда. И что стало потом. Но мы, к сожалению, видим и то, что стало теперь. И поэтому мы говорим вам: или вы решительно возьмете себя в руки и восстановите былую славу ресторана, или мы уходим.

— А уход наш, скорее всего, будет означать окончательный закат ресторана, — бросил самый маленький из всей пятерки — Златко Чекович из Хорватии.

— Это ультиматум? — поднял брови Антуан.

— Только в том случае, если у вас окончательно опустились руки и вы намерены скатиться в бездну, — сказал Филипп Моруа. — Но если вы возьметесь за дело, то мы протянем вам руку помощи. Мы готовы работать даже за меньшую плату, пока ресторан не выйдет из кризиса и вы не наладите все так, как было раньше.

Антуан посмотрел на своих официантов новым взглядом. Раньше он не обращал на них особого внимания — они всегда казались ему чем-то вроде придатков к кухне, где царил лишь один шеф-повар. Но выяснилось, однако, что и у них были глаза и они очень многое видели и понимали.

— Спасибо вам, друзья, — растроганно произнес он. — Хорошо, что вы пришли и сказали мне это. Ваши слова горькие, жесткие и жестокие, но они, пожалуй, единственно необходимые в данной ситуации. Да, мне и только мне надо взять себя в руки. Ничего не потеряно. И Патрик О'Коннор не единственный шеф-повар на белом свете. Все можно опять наладить, надо только взяться за это! — Он пожал им руки и сунул Филиппу Моруа недопитую бутылку коньяка: — Заберите ее с собой и распейте по окончании рабочего дня. А мне больше пить нельзя. Ни капли!