Приют Грез - Эрих Мария Ремарк

- Писаная красавица.

- Вот видите! И вследствие этого весьма избалована - тоже заметили?

- К сожалению.

- То есть пресыщена.

- Возможно.

- Не возможно, а точно. Отсюда и ее капризы. Если пить беспрерывно вино и шампанское, то через какое-то время вновь потянет на простое пивко. А если у тебя в достатке изысканности, культуры, искусства и моды, то через какое-то время вновь потянет на природу.

- Понимаю… Простой парень…

- Не только в этом дело. Все талдычат ей о своей любви и готовы сложить весь мир к ее ногам. А избыток приводит к пресыщенности и докуке. И теперь она хочет давать сама! То есть после всех игр в любовь - хочет любить.

- Ну, насчет любви - это красивая сказочка, доктор. Такое бывало разве что в средние века.

- Дорогой Леви, вы, вероятно, кое-что смыслите в валюте, биржах, банках и деньгах, но в женщинах вы нисколько не разбираетесь! Старина, настоящей женщине в один прекрасный день надоедают интрижки и флирт, ей хочется настоящей любви! А поскольку она уже приобрела некоторый привкус полусвета, попросту говоря - потаскалась,.она уже не желает полюбить равного себе мужчину, выйти за него впоследствии замуж и так далее. Это ей скучно. Женщине нужна комнатная собачка, вроде болонки, чтобы было кого приласкать, этакого милого мальчика, называйте его как угодно. Поняли?

- Вполне. Сейчас же расскажу своей супруге…

- Стоп!

- Дайте слово, что никому ничего не скажете.

- Но как же, доктор…

- Без промедления! Обещаете?

- Ну хорошо, даю вам слово. А все же странно, доктор, почему нельзя рассказать, ведь вас лично это вовсе не касается.

- Терпеть не могу сплетен!

- О Боже, ничего не понимаю. Ведь вы могли бы весь этот вечер быть в центре внимания, а за несколько месяцев прослыть опытнейшим знатоком женщин. Просто какая-то причуда!

Покачивая головой, он отошел.

- Идиот, - пробормотал доктор, глядя ему вслед.- Потому что я люблю ее. Именно поэтому и несмотря на это.

Открылась дверь. Вошли Ланна и Эрнст. Все взоры обратились на них. Хозяин дома поспешил им навстречу и тепло их приветствовал. На Ланне было великолепное крепдешиновое платье с глубоким вырезом. Гвоздем программы этого вечера предполагался некий русский, князь Разников, миллионер и большой любитель музыки. Хозяин дома сообщил о нем Ланне и спросил, не хочет ли она, чтобы к столу ее сопровождал именно этот господин. Ланна отказалась, - мол, она уже попросила об этом господина Винтера. Хозяин дома выразил глубокое сожаление, поскольку князь очень просил оказать ему такую честь.

- Мне тоже очень жаль.

- Ну что ж…

Двери в столовую залу распахнулись, и все увидели покрытый белой скатертью стол в виде подковы. Русский князь, высокий мужчина с темной окладистой бородой и властными манерами, повел к столу дочь хозяина дома. Ланна сидела напротив него и беседовала вполне непринужденно и живо. Князь принялся рассуждать с Эрнстом и хозяином дома о Берлиозе, а потом вовлек в разговор и дам. Он то и дело поглядывал на Ланну. Во время оживленного обмена мнениями Эрнст внезапно почувствовал, что Ланна коснулась его коленом и услышал шепот: «Мальчик мой…» А потом во всеуслышание: «Разрешите мне попросить мозельского вместо рейнского?»

Сдерживаемое торжество жарко бросилось ему в голову.

После ужина мужчины удалились в курительную комнату, где их ждали сигары и коньяки. Но вскоре князь предложил вновь объединиться с дамами, и хозяин дома был послан парламентером. Вернувшись, он объявил о безоговорочном согласии.

Все направились в музыкальную гостиную. Князь попросил Ланну исполнить какую-нибудь песню.

- Вы позволите мне вам аккомпанировать?

- Об этом надо спросить господина Винтера.

- Само собой разумеется… С удовольствием…

Ланна бросила на Эрнста лукавый взгляд, улыбнулась и протянула князю ноты. Тот заиграл вступление, но вскоре вдруг оборвал игру.

- Это чудовищно, - пробурчал он, - такое нарушение такта… И эти странные созвучия. Мне придется слишком много внимания уделять самой игре, и я не смогу хорошо вам аккомпанировать. Как это вообще звучит?

- Лучше всего спросить у композитора.

Князь прочел фамилию автора и поднял глаза на Эрнста.

- Это вы, господин Винтер? О, пожалуйста, садитесь на мое место, я просто сгораю от нетерпения.

Эрнст сел за рояль. Загадочные такты и совершенно необычные созвучия… Распускаются странные цветы… Они опадают в пурпурное море… Внезапный взмах крыльев… И насильственный печальный покой…

Тут вступила Ланна:

О, час наш вечерний - только с тобой!

Час нашей встречи тайной.

Сойди же на землю, ангел мой,

И дай мне покой душевный.

Улицы в сумраке, воды тихи,

Страсти желаний угасли.

Те, что родились, тихо ушли

В розах покоя и счастья.

О, час наш вечерний - только с тобой!

Полная светит луна.

Лучший наш час, когда тихо звенит

Вечного счастья струна.

Странная это была песня. Эрнст написал ее в сиреневые сумерки, когда жизнь и смерть балансировали на лезвии ножа. Слушатели были взволнованы до глубины души.

Князь поцеловал Ланне руку и с серьезным видом пожал ее.

- Вы - великий музыкант, - сказал он Эрнсту, - простите, что я начал было судить, будучи всего лишь дилетантом. Более странной песни я никогда в жизни не слышал. Казалось, что все здесь - и лампы, и смех, и мы сами - стали бесплотными, серыми тенями, а голос, грустный голос звучал где-то далеко-далеко. Чьи это слова?

- Одного моего друга.

- Какая странная мистика… Это глубокое раздумье… В этом есть что-то русское…

Эрнст промолчал.

Беседа потекла по другому руслу. Из музыкального зала вынесли все стулья, и начались танцы.

Бледная дочка хозяина дома задержала Эрнста: она попросила дать ей ноты песни.

Все свое внимание князь посвятил Ланне. Он рассыпался в комплиментах и просил уделить ему хотя бы один танец. Вскоре они понеслись по залу под чарующие звуки опереточного вальса. Красивая пара! С этой минуты Ланну уже не отпускали, и она переходила от одного кавалера к другому. Эрнст иронически улыбался. «Идиоты, - думал он, - счастливы, что им удалось потанцевать с ней, пыжатся от гордости, когда она им улыбается. Если бы они знали… Она же моя…»

Он продолжал слушать робкую болтовню хозяйской дочки. Ланна время от времени искала глазами Эрнста, удивляясь, что он так долго не подходит к ней. Но Эрнст продолжал болтать с бледной особой. Редкое сходство ееглаз с глазами Элизабет заставило его вспомнить об оставленной им девушке. И Эрнст стал рассказывать о Приюте Грез - здесь он почему-то мог говорить о нем, непонятно почему. У Ланны же он никогда больше не упоминал о мансарде Фрица.