После измены - Мария Метлицкая

Решили поехать на озеро – жарко. У нас есть свое место, почти безлюдное. Правда, доехать туда сложновато – лесная дорога, узкая и колдобистая.

Я осторожно сняла сарафан. Поняла, что очень стесняюсь. Все про себя знаю – про вены на ногах, про целлюлит на бедрах, про все, одним словом. Раньше – смешно даже говорить – я не стеснялась его. Кого? Собственного родного мужа? Бред, ей-богу! А сейчас! Кто он мне? Родной и собственный? Вот нет у меня такого ощущения, нет!

Как там у Бунина? Мужчина если любит, то любит всю женщину! Со всеми ее истериками и толстыми ляжками!

Спасибо за поддержку, дорогой Иван Алексеевич! Надежду, так сказать, подарили!

Вода – парное молоко. Я осторожно вхожу в озеро. Леня – решительный наш – влетает стремительно, пулей. Совсем как мальчик. Плывет кролем, красиво и четко. Он плывет, а я, дура, любуюсь. Резво вбегаю в воду. Я тоже молодуха, пусть знает! Правда, плыву вдоль берега – боюсь глубины. Трусиха – вот как меня зовут. Всего боюсь, всего. Вот подплыть бы сейчас к нему, обнять, похихикать, повиснуть на шее. Сплошная романтика. Как в молодости резвились на море.

И сладким кажется на берегу поцелуй соленых губ…

Вылезла из воды, мокрая курица. Ну, не способна я на такое, не способна. Не могу себя заставить, не могу притвориться. Все женщины – актрисы? Нет, не все. Я – точно нет. И это еще один мой минус.

Мы сидим на траве, и я смотрю на его профиль. И больше всего на свете хочу, чтобы он меня обнял.

Бойся своих желаний!

Вот и боюсь.

Трусиха, неврастеничка, прямая, как палка. Негибкая и неумная. И все это – я.

Едем в машине и молчим. Но молчим как-то по-хорошему, не тревожно. Как умели молчать когда-то. Вдруг он говорит:

– А махнем на море, Ириш!

«Ириш» – так он меня давно не называл. Вернее, так он меня называл тогда, в той жизни. До того, как чудовищно и безжалостно она переменилась. Я вздрагиваю и молчу. А он продолжает:

– А давай на Ситию! Помнишь, как нам она понравилась!

Я помню. Я все помню. Как нам было там хорошо, как спокойно. Ничто не предвещало, ничто. Тихое место, крошечный, в шесть номеров, отельчик, уютный и совсем не пафосный. Белые круглобокие домики с голубыми крышами. Дивная еда – рыба, еще два часа назад плававшая в море, помидоры, сыр, темное, почти малахитовое оливковое масло. И хлеб – горячий, ноздреватый, с хрусткой и румяной корочкой. Мы отрывали крупные ломти руками и макали его в подсоленное масло. И еще перламутровый чеснок и блестящие, слегка помятые пряные маслины. И молодое, совсем некрепкое розовое вино. Пили его на террасе, у моря. Море было нереального бирюзового цвета. Смотреть на него можно было часами. Оно завораживало и успокаивало. Улочки, узкие, мощенные и извилистые, вели на маленькую центральную площадь с белой церковкой и старинным кладбищем на задворках. Кипарисы охраняли кладбищенскую тишину. Впрочем, там везде было негромко. Туристов совсем мало – место скучное, не очень тусовочное. А мы наслаждались! Спали с открытым балконом, слушали шепот волн. И белые полотняные занавески отводил теплый ночной ветерок.

Мы тогда были абсолютно по-детски, дурашливо счастливы.

И ничего не предвещало беды!

А все случилось через полгода после нашего возвращения!

И жизнь разделилась на «до» и «после».

Я молчу. Молчу, как истукан. Он поворачивает голову и вопросительно смотрит. До него ничего не доходит. Ничего! Он не понимает, о чем я думаю. Правильно. Молодец. Он прожил ту жизнь и пережил ее. Он ее просто зачеркнул. Проехал… Иначе – нельзя. Не спастись и не выжить. Он это понимает. Он умный. Он продолжает жизнь. А я – дура. Я – помню.

Я забываю и помню. Вернее, пытаюсь забыть. Изо всех сил пытаюсь. Правда, получается плохо.

Я тоже хочу продолжать жить! И дышать полной грудью! Очень хочу, честно. И молчу. Потому, что мне очень тяжело, очень трудно подхватить его радостное: «А давай!»

«Скидавай», – как говорила наша дачная хозяйка баба Люба в моем далеком детстве.

Как говорится – «проехали»? Вот именно – проехали. Вернее, он проехал. А я еще еду. В холодном и темном вагоне. И до остановки моей совсем не близко.

Я – не «проехала».

Мама права – в конфликте всегда виноваты двое. Сначала я возмущалась – какая чушь! Я хорошая и верная жена. Я друг и никогда не предам ни его, ни интересы семьи. В моем доме чисто и всегда есть обед. Мой ребенок хорошо образован, и я никогда не манкировала материнскими обязанностями. Я – честная, верная и хорошая жена. За что же со мною так обошлись? И нечего искать причину во мне! Нечего искать оправдание своим сексуальным фантазиям!

Нет. Все – не совсем так. И даже вовсе не так, если призадуматься.

Так в чем мои «великие» заслуги? В том, что гладила сорочки и варила борщи? Полноте! Все женщины делают это. В том, что была ему верна? А положа руку на сердце, были ли у меня соблазны сделать наоборот? Искушали ли меня? Попадались ли на моем жизненном пути мужчины, упорно стремившиеся уложить меня в постель?

Нет. Не было. Открою страшную тайну – не было ни одного. Меня не пытались соблазнять и искушать. Хотя я далеко не уродина. У меня неплохая фигура и правильное лицо. Большие глаза и густые волосы. И все же… Наверное, чего-то во мне не хватает. Определенно! Я никогда не привлекала пристальное внимание сильного пола. Ко мне все относились со сдержанной симпатией. Никогда, никогда я не ловила на себе взгляд, полный страсти и откровенного желания. Даже в далекой молодости.

Что-то во мне не так. Нет какого-то манка, изюминки, перца. Я не умею кокетничать и соблазнять. Я банальна и примитивна, как зубная щетка и бутерброд с сыром на завтрак. Я пресна, как церковная просфора.

Я не сделала карьеры, хотя была довольно способна и подавала надежды. Я не из отменных кулинарок, творящих на кухне чудеса. Я не патологическая чистюля и не складываю носки по цвету.

Я не горячая и не сумасшедшая мать. Я занималась ребенком, да, безусловно. Но жизнь ему точно под ноги не бросила!

Я даже не чеховская Душечка, живущая только жизнью собственного мужа.

Я сама по себе. В своем мире, в своих мыслях. В каких? Мне и самой интересно. Точнее, в мирке и в мыслишках. Никакой глобальности, никакого объема.

Одна сплошная и беспочвенная гордыня.

Среднестатистическая женщина, заурядная и обыденная.

Ничего такого во мне нет – абсолютно. Даже странно, ей-богу, как он продержался так долго! Гораздо раньше его могло занести, гораздо раньше. Гораздо раньше он мог попасть под «трамвай желаний» и поддаться на зов любви.

Я ничем и никогда его не удивляла. Я не умею делать сюрпризы и более чем спокойно на них реагирую. Вот в чем моя основная ошибка. Ну, катится и катится. Идет, ползет – и ладно. Надеюсь на «авось» и «как-нибудь».