Герои - моя слабость - Сьюзен Элизабет Филлипс

Три девочки, поджав под себя ноги, сидели на соломе и тихонько разговаривали, разглядывая щенков.

– Этот самый хорошенький, – сказала Джейси.

– Жаль, что мы не можем взять их с собой в дом.

– Я хочу дать им имена.

Риган неожиданно примолкла. Когда Энни спросила, что случилось, та нерешительно накрутила на палец блестящую прядь черных волос и воткнула соломинку в земляной пол.

– Давайте не будем рассказывать о щенках Тео.

Энни не собиралась откровенничать с Тео, но решила уточнить, что хотела сказать Риган.

– Почему?

Риган потянула за волнистую прядь, перечеркнув щеку темной полосой.

– Иногда он…

– Он мальчишка. Мальчики грубее девочек, – вмешалась Джейси.

Энни подумала об изувеченном гобое Риган и о сожженной фиолетовой тетради со стихами. Потом вспомнила другие жестокие выходки Тео. Как он втиснул ее в кабину кухонного лифта, как затем заманил на старую рыбацкую лодку, где на нее набросились чайки, как столкнул ее в болото. Риган внезапно вскочила на ноги, словно желая сменить тему разговора.

– Идемте. Нам пора.

Девочки вышли из конюшни, но когда позже, после обеда, Энни с Риган пришли проведать щенков, Тео был уже там.

Энни держалась поодаль, а Риган подошла к брату. Он сидел на корточках, поглаживая маленькое извивающееся тельце щенка. Риган присела рядом с ним.

– Они прелесть, правда? – Она вопросительно посмотрела на брата, словно ожидая подтверждения своих слов.

– Просто тупые шавки, – бросил Тео. – Ничего особенного. И вообще я не люблю собак. – Он поднялся с соломы и вышел из конюшни, даже не взглянув на Энни.

На следующий день, придя на конюшню, Энни снова наткнулась на него. Он стоял возле собачьего семейства, держа в руках одного из песиков. С утра шел дождь, и в воздухе уже пахло осенью. Риган у себя в комнате укладывала последние вещи, готовясь к возвращению в город. Вспомнив ее предостережение, Энни подскочила к Тео.

– Положи его! – крикнула она. Тео не стал спорить, просто опустил щенка на солому рядом с остальными. Потом поднял взгляд на Энни. Обычное угрюмое выражение неожиданно исчезло с его лица, и буйное воображение Энни тотчас наделило его трагическим ореолом. Глупая девчонка, начитавшаяся романтических книг, мгновенно забыла обо всех его злых, жестоких проделках, он превратился в непонятого героя, в потомка знатного рода, скрывающего мрачные тайны и безудержные страсти под маской холодного презрения. – Что случилось? – робко спросила она.

Тео пожал плечами.

– Лето кончилось. Паршиво, что в наш последний день на острове зарядил дождь.

Энни любила дождь. В дождливые дни у нее появлялся предлог, чтобы почитать, спрятавшись в уголке. И еще она радовалась предстоящему отъезду. Прошедшие несколько месяцев стали для нее настоящим испытанием.

Скоро ей и близнецам предстояло вернуться в школу, каждому в свою. Тео с Риган учились в привилегированных школах-пансионах в Коннектикуте. А Энни перешла на предпоследний курс нью-йоркской Школы изобразительного и актерского мастерства имени Фиорелло Ла Гардиа, знаменитой «Школы славы»[14].

Тео сунул кулаки глубоко в карманы шортов.

– Похоже, у твоей мамы с моим отцом дела идут наперекосяк.

Энни тоже слышала, как они ссорятся. Эксцентричность Марии, которую Эллиотт раньше находил очаровательной, начала его раздражать. Энни слышала, как мать вполне заслуженно упрекала мужа в косности, называя его скучным занудой, хотя когда-то ее привлекала в Эллиотте именно основательность, Мария ценила это качество даже больше, чем его деньги. Теперь мать говорила, что они с Энни вернутся в свою старую квартиру в Манхэттене. Якобы только для того, чтобы собрать вещи, но Энни в это не верила.

Дождь забарабанил по пыльным окнам конюшни. Тео поддел солому носком кроссовка.

– Мне… очень жаль, что у нас с тобой все вышло так по-дурацки этим летом.

Это не кто иной, как Тео, вел себя по-дурацки, и винить ему следовало только себя. Но Энни всегда старалась избегать ссор, поэтому она просто пробормотала:

– Ничего, все в порядке.

– Я… мне нравилось общаться с тобой.

Ей и самой нравились их разговоры, а поцелуи и объятия еще больше.

– Мне тоже.

Она не поняла, как это вышло, но кончилось все тем, что они снова уселись на одну из деревянных скамей, прислонившись спиной к стене конюшни, и заговорили о школе, о родителях, о книгах, которые собирались прочитать в следующем году. Все было в точности как раньше, и Энни могла бы сидеть так часами, но в конюшне неожиданно появились Джейси с Риган. Тео вскочил со скамьи, сплюнул на солому и кивнул в сторону двери.

– Давайте поедем в город, – сказал он вошедшим девочкам. – Я хочу жареных моллюсков.

Энни он с собой не пригласил.

Она почувствовала себя жалкой идиоткой, оттого что снова заговорила с ним. Но в тот же день вечером, уложив в чемоданы последние вещи, она обнаружила записку от Тео, просунутую под дверь спальни.

«Начался отлив. Встретимся в пещере. Пожалуйста.

Т.»

Энни достала из чемодана чистую футболку и шорты, распушила волосы, тронула губы помадой с блеском и выскользнула из дома.

Тео не было на берегу, но она и не рассчитывала увидеть его там. Они всегда встречались на небольшой песчаной отмели среди скал, у входа в пещеру, служившую отличным укрытием во время отлива.

Только Тео ошибся. Вода прибывала. Впрочем, им случалось прятаться в своем убежище и в часы прилива, так что Энни не боялась оказаться в ловушке. В глубине пещеры дно понижалось до значительной глубины, но им всегда удавалось с легкостью выплыть наружу.

Кроссовки насквозь промокли, холодная морская вода обдавала голени, пока Энни карабкалась по скалам к входу в грот. Оказавшись внутри, она включила маленький розовый фонарик, захваченный из дома.

– Тео? – Звук ее голоса отразился гулким эхом от каменных стен.

Никто не ответил.

Нахлынувшая волна окатила ее ноги до самых коленей. Разочарованная Энни собиралась уже вернуться домой, когда услышала шум. Не ответ Тео, а отчаянное повизгивание щенков.

Ей сразу же пришло в голову, что Тео принес их сюда, чтобы поиграть вместе с ней.

– Тео, – позвала она снова и, не получив ответа, направилась в глубину пещеры, обшаривая стены лучом фонарика.

Песчаный островок в форме полумесяца, где они с Тео любили лежать обнявшись, скрылся под водой. Волны плескались о заднюю стену пещеры, подбираясь к узкому уступу скалы. На этом уступе стояла картонная коробка, откуда слышался писк.