Частная жизнь мертвых людей - Александр Феденко

– Нет. Там… Там я со всеми попрощалась. Если бы мне хотелось туда вернуться, я бы не уезжала.

Мужчина помолчал. Было слышно, как за его спиной секундная стрелка, намертво насаженная одним концом на стену, другим – свободным – бьется внутри запертого круга.

– Наверное, это неправильно… Но… – он протянул букетик. – Возьмите, прошу вас.

Увидев Лизину улыбку, мужчина смутился.

– Простите меня, это некрасиво и… Я их выброшу.

– Оставьте! – Лиза взяла букетик мимозы. – Что может быть ужаснее для цветов, чем быть сорванными, но никому не подаренными.

Лиза вдохнула медовый запах.

– Спасибо… Когда я сидела в вагоне, я представляла свое прибытие – мне очень хотелось, чтобы меня встретили с цветами. Обязательно с цветами. Я пыталась загадать – что за цветы будут. А про мимозы даже не подумала. – Лиза перестала улыбаться. – На самом деле я просто боялась, что меня не встретят.

Она посмотрела на мужчину:

– У вас рубашка в желтой пыльце.

Он попытался отряхнуться, но ничего не вышло.

– Не стряхивается, – он улыбнулся. – А у вас нос желтый.

Лиза потерла нос и засмеялась.

За выгибом насыпи показался состав, медленно постукивая, он пополз на станцию. Лиза стояла к нему спиной, но слышала его приближение.

– Поезд? – спросила она.

– Поезд…

Заскрипели колеса, вагоны тяжело вздохнули и осели, двери раскрылись. Увлекающее одиночество перрона нарушилось – десятки людей забегали мимо.

– Ты поедешь со мной?

Лиза не ответила.

Мужчина вдруг побежал.

– Никуда не уходи. Жди тут!

Какое-то время она могла видеть его среди пассажиров, потом он затерялся и исчез. Толпа схлынула, перрон вновь опустел. Лиза осталась наедине с настенными часами и букетиком мимозы. Что делать, она не знала. Лизе вдруг показалось все происходящее ненастоящим, выдуманным. И он тоже стал ненастоящим. И все стало просто. «Я не поеду», – она попыталась представить скрывшееся в тень лицо. Но вместо него увидела падающие вниз прямые черные волосы, напряженную улыбку, большие красивые глаза. Глаза мельком осмотрели Лизу, не проявив интереса. Девушка стояла в конце платформы и тревожно оглядывалась. Лиза узнала ее и не удивилась тому, что именно такой ее и представляла.

Мужчина выбежал на перрон. Он спешил, сжимая в руке два билета. Девушка в конце платформы заметила его, узнала. Мужчина подошел к Лизе. Дыхание его сбилось.

– Билеты… На поезд… Ты со мной?

Громкоговоритель проверещал отправление.

Гигантская стрелка продолжала неустанно рубить секунды. В такт ее ударам звучал стук туфелек по бетону перрона, становясь все громче.

Лиза смотрела не на мужчину, а на девушку за его спиной, идущую к ним. Она подумала, что он заметит ее, обернется, и все кончится. И стало нехорошо от этого ожидания. Все кончится…

Но мужчина не видел ни Лизу, ни ту, идущую сзади, он смотрел в другую сторону. Там по перрону шел высокий ссутуленный человек с букетиком мимоз. Его шоркающие шаги становились громче. Но Лиза не слышала их, цокот туфелек по бетону захватил ее. Звучал угрожающе, неотвратимо.

Не говоря ни слова, вцепившись друг в друга руками, они одновременно бросились к поезду. Двери с шипением закрылись.

На углу улицы и переулка открылась кондитерская. Лёнька ходил туда каждый день и рассматривал сладости. Особенно его привлекало большое белое пирожное.

Однажды он повел мальчишек со двора посмотреть на все эти необычные торты, кексы, конфеты и марципаны. Сам же, как обычно, застыл перед пирожным.

Вдруг ловкая рука схватила это пирожное с витрины. Игорек крикнул: «Бежим!» Ребята бросились из кондитерской. Лёнька тоже выбежал за всеми. Из-за прилавка выскочил продавец-кондитер и со злобными криками помчался за мальчишками.

Лёнька летел по переулку, подгоняемый страхом. С трудом уворачивался от прохожих, шлепал ногами по лужам. Наконец остановился, когда понял, что никто за ним не гонится.

Озираясь по сторонам, он вернулся в свой двор. Почти все ребята были там.

– Кто взял пирожное? – спросил Лёнька.

– Игорь спер.

– И где оно?

– Выпало, – ответил Игорек. – Я когда бежал, оно выскользнуло.

– Слопал, поди, – предположил Колька.

– Испугался он. И выбросил.

– Да говорю же – само упало. Наверно, и сейчас там валяется.

Лёнька представил размазанное по земле пирожное, и ему стало горько до слез. Он со всей силы долбанул Игорька кулаком.

– Ты чего?

Лёнька не ответил и угрюмо побрел прочь.

Когда он пришел домой, отец хитро посмотрел на него и спросил:

– Что случилось, где радость потерял?

– Ничего не случилось.

– А выглядишь так, словно пирожным поперхнулся.

– Каким еще пирожным? – убитым голосом промямлил Лёнька.

– Это ты мне расскажи – каким. Свидетели уже отчитались.

Пораженный быстротой молвы Лёнька все рассказал. И про заветное пирожное, и про побег.

– Только про Игоря не говори никому. Я тебе по секрету.

– Не скажу. Ты сам-то как собираешься из этой передряги выпутываться?

– Из какой еще передряги? Я ведь ничего не сделал. Я не брал пирожного.

– Если не брал, зачем убегал?

– Все побежали – и я побежал.

– А своя голова тебе зачем? Как ты теперь пойдешь в эту кондитерскую?

– Не знаю, – сказал Лёнька и стал совсем грустный. – Пойду, когда продавец все забудет.

– И как же ты узнаешь, что он все забыл?

– Не знаю. Просто не пойду туда.

Отец замолчал. Грустью наполнились его глаза.

– Сколько стоило пирожное?

– Сто рублей.

– Сто рублей… Вот что, я дам тебе сто рублей. Но ты пойдешь и купишь на них такое же пирожное. Ты ведь ничего не воровал – чего тебе бояться?

Мальчик с испугом посмотрел на отца. Вернуться туда? Ни за что. Он сам бы отдал сто рублей, если бы они у него были, только чтобы не ходить в эту кондитерскую. И вообще, забыть про нее. Лучше бы ее и не было.

Спал Лёнька плохо, беспокойно. Ему снилось, как он несется по переулку, перепрыгивает огромную грязную лужу и попадает ногой прямиком в лучшее в мире большое белое пирожное, поскальзывается на нем, падает. А бесконечно длинная рука кондитера настигает и хватает его. Он проснулся. Вокруг темно. А перед глазами пирожное, лежащее на земле.