Иерусалим. Один город, три религии - Карен Армстронг

В сионской литургии всегда утверждалось, что Яхве – единственный бог, которого следует почитать; у Второисайи эта идея развилась в последовательный монотеизм. Слава Иерусалима, места всемирного торжества Яхве, воссияет как никогда доселе. Он засверкает драгоценными камнями: в основание стен лягут рубины, ворота украсятся жемчугами и вся ограда – самоцветами. Это великолепие красноречивее всяких слов расскажет о непорочности и святости города, находящегося внутри стен (Ис 54:13–15).

Надежды на возвращение приблизились еще на шаг осенью 539 г. до н. э., когда царь Кир разгромил вавилонское войско у Описа на реке Тигр. Месяцем позже Кир вступил в Вавилон и был помазан на царство в главном вавилонском храме Эсагила как земной наместник Мардука. Вскоре он выполнил все данные им обещания. Уже к августу 538 г. до н. э. все идолы ассирийских богов, захваченные в свое время вавилонянами, были возвращены в их родные города, а их храмы восстановлены. Тогда же Кир издал декрет о восстановлении Иерусалимского Храма и возвращении в него предметов убранства и священных сосудов. Персидская империя проводила совсем иную политику, чем ее предшественники Ассирия и Вавилон. Кир предоставлял подвластным странам определенную самостоятельность, поскольку такой способ управления дешевле и эффективнее – меньше почвы для недовольства и мятежей. Восстановление храмов было на древнем Ближнем Востоке одной из главных обязанностей каждого правителя, и Кир, возможно, считал, что не только заслужит благодарность своих подданных, но и заручится благосклонностью богов.

Меньше чем через полгода после помазания в Вавилоне Кир передал конфискованные Навуходоносором золотые и серебряные священные сосуды Иерусалимского Храма некоему Шешбацару, «князю (наси) Иудину», который вскоре вместе с 42 360 иудеями, их слугами и двумя сотнями певцов отправился восстанавливать Храм (Езд 2:64). Но если из Вавилона репатрианты вышли окрыленные надеждами и в их ушах звучали пророчества Второисайи, то по прибытии в Иудею им определенно пришлось спуститься с небес на землю. В основном это были люди, родившиеся и выросшие в блестящем и замысловатом Вавилоне, потому Иудея, наверное, показалась им унылой и чужой. О том, чтобы сразу приступать к строительству Храма, не могло быть и речи – сначала следовало обжиться и как-то наладить собственный быт. Лишь немногие осели в самом Иерусалиме, который до сих пор лежал в руинах, а большинство обосновалось в более пригодных для обитания районах Иудеи и Самарии. Из тех, кто решил жить в Иерусалиме, одна часть поселилась в Старом Городе, другая – в сельской местности к югу от города, пустовавшей с 586 г. до н. э.

О последующей жизни общины выходцев из диаспоры (гола) нет никаких сведений вплоть до 520 г. до н. э. – второго года правления персидского царя Дария. К этому времени Шешбацар уже не стоял во главе иудейской общины; какова была его судьба, неизвестно. Строительство Храма застопорилось, но энтузиазм по его поводу возродился, когда вскоре после восшествия Дария на престол из Вавилона прибыли Зоровавель (Зрубавел), внук царя Иехонии и Иисус (Иехошуа), сын Иоседека, который был внуком последнего первосвященника, служившего в иерусалимском Храме. Зоровавель был назначен наместником (пеха) провинции Иудея, однако члены общины видели в нем не только представителя царя Персии, но и наследника Дома Давида. Вся гола в полном составе собралась в Иерусалиме, чтобы поставить новый алтарь на месте разрушенного, и как только он был готов, в Иерусалиме стали совершаться жертвоприношения и отмечаться традиционные праздники. Но потом строительство снова замерло: жилось в Иерусалиме все еще трудно: урожаи были плохие, торговля и ремесла находились в плачевном состоянии, и заботы о хлебе насущном поглощали весь энтузиазм по поводу строительства. В августе 520 г. до н. э. пророк Аггей заявил, что репатрианты избрали неверную цель – урожаи не будут обильны, пока не построен Храм. Ведь именно Дом Яхве всегда служил источником плодородия Земли обетованной. Так чего же они хотят, если строят дома для себя, когда Дом Господа пребывает в запустении (Агг 1:6–9)? Признав правоту пророка, община вернулась к работе.

Фундамент Второго Храма был, наконец, заложен осенью 520 г. до н. э. В праздник Суккот прошла церемония его повторного освящения. Процессия жрецов и левитов под песнопения и звон кимвалов торжественно вступила в священное место. Однако старейшие из них, те, кто еще помнил великолепный Храм Соломона, горько разрыдались, увидев скромное основание нового Храма (Езд 12–13). С самого начала Второй Храм для многих стал разочарованием и произвел на людей удручающее впечатление. Пророк Аггей как мог поддерживал в народе бодрость духа, уверяя, что новый Храм превзойдет своим величием предшественника. Скоро Яхве будет править всем миром, как предсказывал Второисайя. Зоровавель станет Мессией и от имени Бога будет править всеми гойим (Агг 2:6–9, 23). С Аггеем соглашался другой пророк – Захария, который предвкушал день возвращения Яхве на Сион и установления власти Господа, осуществляемой через двух мессий – царя Зоровавеля и священника Иисуса. Поэтому не следовало пока восстанавливать стены Иерусалима, – ведь в самом скором времени в город начнут стекаться огромные толпы людей, чтобы в нем поселиться (Зах 2:9; 4:14; 8:3).

Однако далеко не все разделяли идею открытого города. Когда самаритяне – жители Самарии, территории бывшего Израильского царства, – увидели, что возведение нового храма Яхве идет полным ходом, они прислали к Зоровавелю делегацию и предложили свои услуги. Как утверждает Хронист, самаритяне были потомками иноземцев, которых ассирийцы поселили на этих землях в 722 г. до н. э. Среди них наверняка присутствовали и коренные израильтяне, потомки десяти северных колен, и потомки иудеев, избежавших выселения в 586 г. Они тоже поклонялись Яхве и, естественно, хотели помочь восстановлению Сиона. Но Зоровавель решительно отверг их помощь (Езд 4:1–3): «истинный» народ Израиля – это только гола, «мы одни будем строить [дом] Господу, Богу Израилеву, как повелел нам царь Кир, царь персидский». Впоследствии иудеи рассматривали других жителей страны, тоже поклоняющихся Яхве, не как братьев, а как «врагов», собирательно называя их «ам-хаарец» – «народ земли». В Вавилоне пророк Иезекииль и автор Жреческого кодекса считали, что все двенадцать колен входят в народ Израиля и заслуживают святости. Из священного пространства исключались только гойим, язычники. Однако репатрианты придерживались более узких взглядов. Считая ам-хаарец «пришельцами», они, вопреки прямому предписанию Кодекса святости, вовсе не были готовы приветствовать этих чужаков в своем городе. В результате новый Иерусалим, вместо того, чтобы принести в Святую землю мир, стал очередным яблоком раздора. Согласно библейскому рассказу, с тех пор как Зоровавель отказал самаритянам, «стал народ земли той ослаблять руки народа Иудейского и препятствовать ему в строении» (Езд 4:4). Самаритяне пытались привлечь на свою сторону персидских чиновников, и однажды, примерно в 486 г до н. э., правитель Самарии отправил царю Ксерксу донос, в котором предупреждал, что иудеи приступили к самовольному строительству крепостных стен вокруг Иерусалима. В древнем мире такие действия обычно рассматривались как мятеж против имперской власти, поэтому работы были насильственно остановлены и возобновились лишь после того, как в царском архиве в Экбатане был найден исходный декрет Кира, дававший на них разрешение.