Белоснежка для его светлости - Ева Никольская

Однако прежде чем отправиться в полет, я решила заранее избежать ненужных проблем – разыскала Яру в комнате для прислуги, которую гомункул делила с Мирой, и сообщила ей о том, куда иду и зачем на случай, если меня все-таки кто-нибудь хватится. Ожидала протеста со стороны златокожей телохранительницы, но та, как ни странно, отреагировала совершенно спокойно. Даже вызвалась проводить меня до крыши и снять защитный купол с дома, чтобы я не делала в нем очередную дыру, латать которую придется ей. На мой удивленный взгляд служанка сказала, что хозяин велел оберегать его супругу, а не принуждать, поэтому, если мне охота навестить глубоким вечером брата, так тому и быть.

На крыше гостевого дома…

Кайл, к моему удивлению, обнаружился не в постели с очередной красоткой, которых обычно находил с завидным постоянством, а в обществе бутылки красного вина. Брат сидел на крыше, любовался беснующимся за магическим щитом морем и потягивал ягодный напиток, аромат которого будоражил аппетит. Меня снежный эррисар заметил сразу, хоть я и подлетала со спины, и, не оборачиваясь, громко проговорил:

– Полегче с приземлением, сестренка, не порти иллюзию тишины.

– Какая тишина в такую погоду? – спросила я, плавно опустившись на выложенную из плит дорожку. – Купол блокирует ветер, но не шум.

И действительно, стихия выла, стенала, пела, упиваясь своей властью, волны ударялись о камни, разбивались вдребезги и снова вздымались темными чудовищами, готовыми к неравному бою с непоколебимыми камнями. Это было пугающе красиво, дико и невероятно притягательно. Особенно для нас, снежных магов, привычных к колючим буранам, но не к морским штормам.

– Вот и не мешай… наслаждаться зрелищем, – ответил Кайлин, все так же глядя на творящееся внизу действо, а не на меня, присевшую на край скамьи. Какое-то время мы оба молчали, наблюдая за стихией, потом брат, налив себе еще вина в высокий бокал, лениво поинтересовался:

– Муж отпустил или сбежала?

– Ни то и ни другое. Я предупредила, куда ушла, – ответила я и, не обнаружив на каменном столике второй бокал, глотнула из бутылки.

– Снежа-а-ана, – скривился брат, одарив меня на этот раз долгим укоризненным взглядом. – Ты леди или кто?

– Так никто же не видит, – пожала плечами я, виновато улыбнувшись. – А пить охота.

«Или напиться», – добавила мысленно.

– Ладно уж, раз ты у нас теперь взрослая замужняя женщина, так и быть, – усмехнулся мой единственный родственник и, со вздохом поднявшись, ушел за вторым бокалом.

А я осталась одна на крыше здания, сложенного из мерцающего в ночном полумраке солонита, в покоях которого еще пребывали гости, не успевшие разъехаться после свадьбы. Но таковых осталось мало. Принц же… мой удивительный прекрасный принц Янар, чей образ запечатлелся в памяти как нечто очень милое и приятное, покинул крыло света еще днем, успев на прощанье поцеловать мне руку и пожелать счастливой семейной жизни нам с Варгом. И я, если честно, была этому даже рада. Потому что мужу королевский наследник не нравился, зато наследнику явно глянулась я, ну а мне не хотелось лишний раз провоцировать супруга, с которым нам предстояло строить семейные отношения.

– Итак? – спросил Кайлин, вернувшись с чашей, полной свежих фруктов, и с чистым бокалом, более изящным, нежели его собственный. – Рассказывай, что там у вас опять стряслось, малыш.

– А то ты не знаешь! – насмешливо фыркнула я, утащив сочный плод, пока брат разливал нам вино. – Магическую дуэль на арене нам запретили. Уверена, что и ты к этому лапку приложил.

– Обещание разорвать все дипломатические отношения в случае, если тебя покалечит какая-то светлая выскочка, считается? – ничуть не смущаясь, улыбнулся милорд Дигрэ.

Милорд… Непривычно как-то, ведь таковым он стал лишь этой весной, получив вместе с магией источника абсолютно белые волосы, мерцающие, словно снежное плато в свете звезд. У всех высших магов Поднебесья были такие. А у нас, не успевших еще полностью развить свои способности, – лишь отдельные пряди серебрились среди обычного цвета шевелюры. В должность эррисара, на которую миледи-регент прочила Кайлина уже давно, он вступил после испытаний в Ледяных чертогах, где впитал в себя золотой свет эскалибриума, удвоивший его силу. Такие соревнования проводились во всех крыльях Триалина раз в три года, и после каждого один из участников обретал новый статус. Обычно милордами становились самые достойные. И что-то у меня никак не получалось представить таковой рыжую «змеюку».

– Я тебя понимаю, – сказала, сделав пару глотков умопомрачительного напитка, напоминавшего клубничный компот с примесью цитрусовых ноток. – Политика и все такое… Спасибо, что разрешили нам хотя бы гонку. – Мои губы тронула слабая улыбка. Пусть мотивы мужчин, воспротивившихся нашему с Уной поединку, мне были предельно ясны, врезать на законных основаниях языкастой стерве все равно хотелось. Ну или хотя бы утереть ей нос, обойдя на скайтовире.

– Ты сильно-то не радуйся, – осадил мое воодушевление брат. – Придется не на привычных горных склонах кататься, а по волнам скакать. Это совсем другое. Практики у тебя нет, а у дочери Свэна – хоть отбавляй. Так что советую сразу обговорить возможность полета по воздуху. В этом вам с Вирой равных сложно найти.

– Думаешь, «гадюка» будет настаивать исключительно на скольжении по воде? – задумчиво попивая вино, я посмотрела на любующегося стихией брата.

– Уверен. И наверняка попробует взять тебя на слабо, всячески намекая, раз не в состоянии обойти соперницу на ее «поле», то недостаточно хороша. Не ведись, Снежка! – Он повернул голову и внимательно посмотрел на меня. – Ты ведь не ребенок уже, верно? А взрослая замужняя леди, которая сначала думает, а потом говорит, даже если хочется наоборот. Я горжусь тобой, ты умница, а значит, справишься.

У меня аж челюсть отвисла от таких слов. Раньше Кайлин всегда настаивал, что я именно дите неразумное, не наигравшееся в куклы, а теперь вот – взрослая леди, которой не пристало поддаваться на провокации. Или это такой хитрый ход, чтобы я играла по правилам, выгодным брату? Так или иначе, но победить Уну мне хотелось больше, чем кому бы то ни было, поэтому попадаться на ее уловки и, правда, не стоило.

– Как она вообще стала миледи? – в продолжение своих размышлений спросила я. – Неужели настолько сильная? Или, может, подлая?

– Тебе муж не сказал? – удивился брат, и взор его стал слишком цепким, пристальным, отчего я испытала дискомфорт, вылившийся в раздражение.

– А когда? – проговорила резче, чем следовало. – То он с тобой беседы беседует, то со Свэном придумывает, как не дать нам с Уной поубивать друг друга на радость зрителям, то его мама к себе домой не торопится, уверенная, что нам обоим позарез нужна ее компания. Ну а ночью… эх.

– Да-да, и что же ночью? – чуть насмешливо произнес брат, когда я замолчала, уставившись на бушующие волны, набрасывающиеся, будто дикие звери, на прибрежные скалы. – Молодожены в медовый месяц не вылезают из постели, наслаждаясь друг другом, а ты болтаешься по городу в сопровождении слуг.