Принц из страны облаков - Кристоф Гальфар

Они приземлились где-то в предместье, на изрядном расстоянии от холма.

— Ну что стоишь? — проворчал Мунди, складывая параплан. — Ступай домой, да поскорее. Сейчас по всему городу начнутся облавы.

Но Тристам не собирался расставаться с новым знакомым так быстро. Несмотря на шрам на правой щеке, этот светловолосый мальчик с темными глазами казался ему почти ровесником.

— Ты научишь меня летать на параплане? — спросил Тристам, широко улыбаясь.

— Проваливай, тебе сказали! — прикрикнул Мунди. — Я только что чуть не погиб из-за тебя.

— Вот уж нет! Это я из-за тебя чуть не погиб.

Мунди уложил параплан в свой огромный рюкзак и перебросил его за плечо.

— Ты знаешь, как вернуться в убежище? — спросил он.

Тристам осмотрел соседние холмы: все вокруг было незнакомым. Он давно перестал ориентироваться, но не хотел признаться в этом Мунди, который разговаривал с ним свысока.

— Это где-то там… — он неопределенно махнул рукой. — Постой… А откуда ты знаешь, что я прячусь?

— Я знаю, кто ты, — отозвался Мунди. — Госпожа Хизер рассказала нам о тебе и о твоем друге. Ты не имеешь права шляться по улицам! Люди из-за тебя жизнью рискуют!

— Кто рискует жизнью? — удивился Тристам. — Зачем?

Мунди бросил на него странный взгляд.

— Не знаю, — немного помолчав, ответил он. — Да это и не мое дело. Ты умеешь ходить незаметно — так, чтобы тебя никто не видел?

— Конечно. Всю жизнь так хожу.

— Тогда пошли, я провожу тебя. Если пойдешь туда, куда показал, вряд ли попадешь к себе.

Сначала они крались по темным улицам, потом пришлось лезть на крыши и, прячась за трубами, прыгать с дома на дом. Потом они опять спустились и быстро прошли какими-то пустынными крытыми переходами, где Мунди чувствовал себя как рыба в воде. Тристам старался не отставать, но иногда флейтисту все же приходилось замедлять шаг и ждать его.

Минут через двадцать Мунди остановился у подножия одного из холмов и тронул Тристама за руку. Отсюда начинались рисовые поля.

— Твое убежище там, наверху. Узнаешь теперь?

Тристам поднял глаза и увидел деревушку, проступавшую на фоне серых облаков.

— Да, — кивнул он, различив единственный домик без свай. — Спасибо.

— Ты Тристам или Том?

— Тристам.

Он колебался: может быть, надо сказать Мунди, что они видели в тюрьме его деда и что тот не совсем здоров…

Несколько мгновений длилось неловкое молчание; наконец Тристам. решил, что лучше не скрывать правду.

— Знаешь… — начал он, поворачиваясь к Мунди.

Но Мунди уже исчез.

Тристам пожал плечами и стал подниматься на холм. Вскоре он уже был возле домика без свай. Он влез на террасу и проскользнул в комнатку. Том и полицейские крепко спали. Тристам улегся рядом со своим другом.

«Я летаю уже второй раз, а как это делается, не знаю, — подумал он, засыпая. — К следующему разу хорошо бы научиться».

Наутро, как только мальчики проснулись, полицейские повели их вниз, в подземный ход. К счастью, в тесном тоннеле, по которому пришлось продвигаться гуськом, было чисто и сухо.

— Долго еще? — спросил Тристам, когда они прошли метров десять.

— Тс-с! — шепнул конвоир. — Тише!

В молчании они пробирались вперед, освещая дорогу дрожащими лучами карманных фонариков. Чем дальше они шли, тем громче становился странный шум, вскоре совсем заглушивший их шаги. Как будто тысячи капель стучали снаружи в стенки тоннеля. Этот мощный гул, в котором сплетались, не сливаясь, все мыслимые ритмы, подействовал на Тристама как сильнейшее снотворное. Он едва передвигал ноги, засыпая на ходу и с трудом преодолевая желание немедленно растянуться на полу.

— Это дождь, — важно объявил полицейский, шедший первым. — Здорово, да? У нас ведь не просто облако, а дождевое! И из него временами падает дождь! Классная штука! Наш предыдущий мэр этим очень гордился. «Там, внизу, от дождей растения идут в рост», — всегда повторял он. А этот снегобой и с дождями хочет покончить…

Вспомнив старика в тюрьме, Том стал расспрашивать полицейских о летающих крепостях и воздушных патрулях.

— Дрянь порядочная, вот что это такое, — обернулся первый полицейский. — Тиран, наверное, бесится от того, что перестали строить крепость к востоку от Белой Столицы. С патрулями у него тоже, видно, что-то не ладится… В последнее время их почему-то стало меньше!

— Да ладно, Роб, — возразил другой полицейский, — тиран нас совсем не боится. Он знает: если начнется какая заваруха, здешний снегобой передавит всех, как мух. И провокацию подстроит без зазрения совести, лишь бы поизмываться над людьми и власть показать. От него чего угодно можно ждать!

— Это точно! — продолжил первый. — Похоже, это снегобой устроил недавний спектакль в суде — с ножом, всаженным в портрет. И воспользовался этим, чтобы ввести в город войска.

— Да, все так говорят. Ну если подручные такие мерзавцы, то представляю себе, каков сам тиран! Вот увидишь, нам тоже прикажут величать его «королем». Не мытьем, так катаньем нас дожмут, это ясно… И, похоже, скоро…

— Но не все же ему покорились, не забывай.

— Верно, верно. Да только нас не так много…

В том, что говорили полицейские, было мало утешительного, и Том больше не задавал вопросов. Он представил себе истязания, которым тиран мог подвергать сейчас его родителей, Миртиль и захваченных в плен жителей родного городка. А еще он думал о том, как велико число несогласных, к которым принадлежат двое конвоиров, — хватит ли у них сил, чтобы спасти остальных и свергнуть деспота? Том внимательно посмотрел на долговязого тощего Роба, шагавшего впереди с невозмутимым видом человека, уверенного в правильности того, что он делает.

Спустя четверть часа подземный ход кончился: они уперлись в дверь, которая вела в подвал какого-то дома. Все еще клевавший носом Тристам вылез следом за Томом и полицейскими наружу.

Они находились в верхней части поселка, разместившегося на противоположном склоне горы. Даже в сравнении с Миртильвилем поселок этот был невелик. «Армию здесь не спрячешь», — с легким разочарованием подумал Том.

За домами виднелась равнина, над которой Тристам и Том пролетели перед тем, как разбилась их стрекоза. Далеко в небе плыли гигантские облака, подгоняемые ветром, который здесь, в поселке, почти не чувствовался. Еще несколько мгновений, и в Новый Городок из-за их ватных верхушек должны были хлынуть лучи утреннего солнца.