Девять бусин на красной нити - Александра Питкевич

Картинки меняются быстро, вот подземный город невероятной красоты. Выточенные в камне колонны с золотыми прожилками, сияющими в полумраке, фонтаны и водопады, уходящие вниз на десяток этажей, высокие мосты и резные переходы. Фрейя идет по шумным улицам, накинув на голову темный капюшон с меховой опушкой. Ее плащ украшен соколиными перьями и искусной вышивкой. Она прекрасна, но ее губы дрожат от обиды, а пальцы крутят и крутят браслеты на запястье, не в силах унять гордость. Она богиня, красивейшая из всех, наравне с Одином забирающая в свои чертоги павших воинов, ведущая в бой воинственных дев, рыдает, бродя по лабиринтам Свратальвхейма, утирая золотые слезы.

В повествовании нет слов, только музыка и картинки, но все образы настолько живые, яркие и невероятно правдивые, что, кажется, протяни руку – и сможешь коснуться локона богини. Вот у цверги, тенью прошедшей мимо богини, видны седые пряди в волосах и зеленые камни в ушах. Вот трещина на стене, и двое торговцев, спорящих чуть в стороне. Слова не нужны, каждый жест, каждый взгляд так красноречив и понятен, что невольно начинаешь потирать плечи, замерзая от ветра, и щурить глаза, чувствуя тепло солнца на щеках.

Фрейя идет по подземному городу, мимо рынка, мимо прилавков. Что-то ярко, нестерпимо и призывно вспыхивает чуть в стороне, привлекая внимание богини, заставляя ее обернуться и ускорить шаг. Их здесь много. Таких искусных изделий, что начинаешь сомневаться, сделаны ли они руками, или волшебством. Но только одно, то, что лежит чуть дальше, словно в стороне, притягивает взгляд богини. Оно не так искусно, рисунок не столь сложен, но Фрейя не может отвести взгляд. Ее длинные, тонкие пальцы тянутся к ожерелью.

Их четверо. Невысокие, крепкие, с хитрым взглядом. Братья-цверги смотрят на богиню с таким огнем в глазах, что мне становится жарко. Почти задыхаясь, я шарю рукой по столу, пытаясь найти чашу, почти потерявшись в картинках и реальности. Чашу мне подают, я не вижу кто, я не могу отвлечься от происходящего.

Я вижу, как богиня теряется, смущается и гордо вздергивает подбородок под смелыми и прямыми взглядами цвергов. Нет сомнений, что они требуют за свое изделие. Есть сомнение в другом. Что сильнее притягивает обиженную Фрею: красота ожерелья, или огонь, пылающий в глазах мастеров.

Вдруг картинки схлопываются, словно втягиваясь в центр. Все обрывается так резко, что я какое-то время еще не могу нормально дышать, впечатленная и пораженная до глубины души. Никакие фильмы Голивуда, с их спецэффектами не сравнятся с этим полным погружением.

Почти не замечая, как скальд встает, кланяется и покидает зал, а все еще сижу, глядя в пустую стену. Я думаю.

Я совсем не могу осуждать богиню, если происходящее хоть немного напоминало то, что мы видели. Отвергнутая женщина, не любимая и преданная. Как она могла не ответить на ту страсть, которую предлагали ей цверги. Могла ли? Может. Не мне судить. Наверное я бы так не поступила. Но я могу ее понять.

– Как тебе? – тихий вопрос Хакона заставил вернуться в реальность. Мы остались в зале одни. Стол был практически прибран, только кувшин с медом и тарелка фруктов и сыра. Когда остальные покинули зал, я и не заметила.

– Поразительно. Невероятно и великолепно. Но почему историю не закончили? – Хакон, пятаясь сдержать улыбку, поднял взгляд к потолку.

– Мама решила, что тебе не стоит смотреть полную версию. Видишь ли, цверги весьма любвеобильный народ. Как и асы. Слишком откровенные сцены. – во взгляде мужчины плясали смешинки, заставив и меня растянуть губы в улыбке. Сомневаюсь, что скальд сильно поразил бы меня, но смотреть местный аналог немецкой киноиндустрии в присутствии такого числа зрителей мне было бы все же некомфортно. – Прогуляемся?

Мы вышли на двор, оказавшись во влажном, свежем воздухе надвигающихся сумерек.

– И он так всегда может? Любую историю рассказать?

– Да. Даже если ты сама напишешь, а он прочтет – это будет примерно так. Только скальд должен понимать, о чем рассказывает. Как выглядят предметы и герои, иначе история получится другой.

– Это волшебство?

– Не совсем – идя по парапету на втором этаже, я могла рассмотреть город и часть долины дальше. Все дышало спокойствием и величием, как сами великаны, живущие здесь. – Особый дар. Скальд словно меняет пространство вокруг себя силой слова, облекая его в картинки. Очень редкое умение, которое спонтанно появляется только у людей. Когда новый скальд начинает рассказывать истории, к нему приходит тот, кто владеет искусством и обучает, как ходить между мирами и собирать сказания. Они хранят историю. Все старые легенды передаются через них.

– Знаешь, это даже лучше, чем кино… – я замолчала на полуслове, заметив как в мою сторону несутся черные точки. Зависнув в двух шагах, приобретя очертания перьев, еще полупрозрачных, но уже достаточно различимых, они нацелились на меня острыми концами, словно угрожая. – Просто прелестно. Хакон, не подходи…

Хакон напротив, пренебрегая просьбой, шагнул ближе.

– Не подходи. Здесь нет опасности, – отступив в сторону, протянула ладонь, скривившись в предвкушении. Видя нежелание великана отступать, пришлось пояснить. – Это из дома. Скандал прислали.

Перья, одно за одним, опустились на ладонь, собираясь в плотную черную массу, с размытыми бурлящими краями. Когда масса достаточно уплотнилась, чернота резко растеклась, за несколько секунд покрыв меня тонким слоем липкой массы, не оставляющей следов после. Замерев и не дыша, я только чуть дергалась, когда то в одном, то в другом месте начинало колоть. Потерпев несколько минут, я раздраженно дернула крыльями, стряхивая массу.

– Да хватит! Я в порядке, – скосив глаза, отметила напряженную позу мужчины и какой-то рисунок, какой-то иероглиф, замерший в воздухе между нами. Черная масса вернулась обратно в центр ладони. – Не стоило тратить столько сил, ты же знаешь, что я жива и почти здорова.

Черная масса извернулась, изобразив кинжал.

– Это вышло случайно. Я просто не ожидала такого, – кинжал сменил форму, став небольшим домом с изогнутыми крышами. – Домой мне рано. Я еще не все сделала.

– Что это? – великан протянул пялец, словно хотел ткнуть пальцем, но не дотронулся.

– Письма из дома. Гневные и переживательные, – черная масса собралась в плотный шар, с небольшим перышком сверху. Я скрипнула зубами, не желая отвечать. Но промолчать тоже было невозможно. Дед не потерпит подобного. Вдохнув и выпрямившись, все же ответила. – Шесть осталось.

Черная масса словно раскололась на части, небольшой веер, состоящий из пяти зеленых листьев, выпал на ладонь. Едва не проглотив собственный язык от удивления.

– Оджичан, аригато. Домо аригатогозаймаш, – глаза заслезились, и я быстро подняла их на небо, не позволяя горячим каплям пролиться. Черная клякса растеклась, побледнела, и с тихим «хлоп» исчезла, оставив мне подарок.

– Мда, интересная у вас магия. Не думал, что можно отправлять сообщения из Внешнего мира сюда.