Девушки здесь все такие милые - Лори Элизабет Флинн

даже дрогнула было – но тут раздался стук в дверь. Я открыла – на пороге стояла Салли с рюкзаком на плече.

– Готова? – осведомилась она.

На лицо Флоры набежала легкая тень обиды и чего-то еще – то ли злости, то ли разочарования. Она решила, что Салли тоже едет к моим родителям собирать яблоки, и не могла взять в толк, почему ее не позвали.

– Привет, Слоан, – поздоровалась Флора почти механически.

– Здорово, – откликнулась Салли, глядя куда-то Флоре под ноги. У Салли для каждой находилось доброе слово. Все мы были «красотки», «дорогуши» или «шикарные сиськи». И только Флора была всего-навсего «здорово». Салли чувствовала, что против Флоры бессильна та алхимия, которая безотказно действовала на всех остальных.

– Ну ты даешь! – Салли указала на мой чемодан. – Собрала такую громадину, чтобы проехаться всего-навсего…

– …в Пеннингтон, – закончила я. Она усмехнулась. Я взялась за ручку. – Не так уж много вещей я беру.

– Надеюсь, вы хорошо проведете время, девочки, – сказала Флора и, растопырив пальцы с надписью «Кевин», помахала нам на прощание. Едва дверь закрылась, Салли фыркнула:

– У меня были тапочки с зайчиками, когда мне было, не знаю, лет восемь! Я рада, что мы все это затеяли.

«Когда Флоре было восемь, ее родители развелись». Но этого я не сказала. А сказала совсем другое – и только эти слова имеют значение:

– Я тоже.

17. Сейчас

Кому: «Амброзия Веллингтон» [email protected]

От кого: «Совет выпускников Уэслиана» [email protected]

Тема: Встреча выпускников 2007 года

Дорогая Амброзия Веллингтон!

Будем откровенны: в свое время Вы приехали в Уэслиан учиться, но настоящей школой жизни для Вас стали здешние убойные вечеринки. Сегодня не исключение! После фуршета никуда не уходите – веселье продолжается!

Искренне Ваш,

Совет выпускников

Я знаю, что Фелти не сводит с меня глаз, и одновременно чувствую на себе взгляд Флоры – они ждут, что я буду делать. Словно ось времени сделала петлю и перенесла меня прямиком к Гробовщаге, когда окружающие только на меня и пялились. Именно об этом я мечтала, когда только попала в Уэслиан, – только вот слава оказалась сомнительного толка. Софиты, в свете которых я очутилась, больше напоминали лампу в допросной.

Шушуканье, сообщения на ДАПе, телеграфная лента у меня в голове: «Я видела ее в туалете. Она была с ним. Клянусь, это была она. Я видела, как она бежала из Баттса».

Стараясь держаться поближе к Адриану, я украдкой поглядываю по сторонам в поисках Фелти, но нахожу кого угодно, кроме него. Лорен и Джона болтают с человеком, который кажется мне смутно знакомым, – да это же Хантер, с кривым членом и полной неспособностью запомнить имена своих девиц. Его рука лежит на плечах миниатюрной черноволосой женщины, и когда она отбрасывает со лба челку, я понимаю, что это Клара из Баттс-С. Поколебавшись, она машет мне рукой, и я машу в ответ, навесив на лицо улыбку. Даже столько лет спустя что-то внутри меня каменеет. Никто из них никогда не желал со мной водиться – даже те, с кем я и сама не хотела.

Я не вижу Салли – или, точнее, не ощущаю ее. С болезненным разочарованием я понимаю, что ее здесь нет. Ее отсутствие вытесняет больше воздуха, чем присутствие любого другого человека.

– Малыш, ну что ты тушуешься. – Адриан поводит рукой вокруг. – Разве мы не для того сюда приехали, чтобы ты пообщалась с однокурсниками?

– Я уже поздоровалась со всеми, с кем хотела. – С технической точки зрения это даже не ложь. И прежде чем он успевает вставить хоть слово, я продолжаю: – Вон, кстати, Монти. – Я указываю на бар, радуясь, что благодаря своей склонности к выпивке Монти столь предсказуем. – Хочешь, пока поболтай с ним? Я в туалет отлучусь.

Убедившись, что он погрузился в беседу с Монти и не разговаривает ни с кем, с кем ему разговаривать не следует, я удаляюсь. По пути в Хьюитт меня перехватывает Тара Роллинс, которая хочет поехать куда-нибудь со мной, Хэдли и Хизер и рвется сию секунду это обсудить. Периферическим зрением я то и дело замечаю белокурые Флорины волосы, но стоит мне повернуться – ее и след простыл. Я уверена, что к ней уже все сегодня подошли: в глазах скорбь, на лицах – притворные улыбки. Я этого делать не собираюсь. Да она и не захочет со мной разговаривать.

Добравшись наконец до туалета в Хьюитте, я ныряю в кабинку и строчу эсэмэску Билли. «Я и забыла, как люто их всех ненавижу. Зря я сюда приехала».

«ЛОЛ, – приходит мне почти в ту же секунду – и смайлик с высунутым языком. – Ты уж точно проводишь время лучше, чем я! Дети не желают укладываться спать, а Райан, как всегда, торчит перед теликом».

«Махнулась бы с тобой не глядя, – отвечаю я. – Серьезно, мне прям дурно здесь становится».

«А может, ты беременна?» – откликается она. У Билли на все один ответ. Если у меня болит голова, я беременна. Если, допив один бокал, я не тянусь сию же секунду к бутылке, я беременна. Если я не хочу в суши-бар, я беременна.

«Ни в одном глазу», – набираю я.

«Эх ты», – досадует Билли. Забавно: она ждет не дождется, когда я забеременею, а сама только и жалуется, что дети превратили ее жизнь в сущий кошмар. Она думает, что мы с Адрианом вовсю пытаемся зачать. Хоть Билли и позиционирует себя как человека широких взглядов, мой поступок она бы осудила. Торжественно объявив, что наконец готова стать матерью, я смыла в унитаз оральные контрацептивы, а на следующий день пошла в аптеку, купила новую упаковку и спрятала ее в сумочку. Это было шесть месяцев назад. Знаю, меня должна мучить совесть, но она мучила бы меня куда больше, если бы я и впрямь на такое подрядилась. Есть женщины, которые просто не созданы для материнства.

Я смотрю на телефон. Месячные должны были начаться вчера, но они могут и припоздниться на день-другой – обычное дело. Я пью таблетку в одно и то же время каждый вечер, исправно, без пропусков, так же, как делала каждый день с тех пор, как мне стукнуло шестнадцать.

Звякает колокольчик – входящее СМС-сообщение. Это не мой телефон – звук доносится из соседней кабинки. Я не обращаю на него внимания. Но тут за перегородкой раздается звонок.

Точнее, не звонок. Песня.

Первые аккорды «I Don’t Want to Miss a Thing».

Я цепенею, кожа стягивается, словно бетон. Флора, которая с извиняющейся гримасой хватается за телефон. «Прости, это опять Кевин». Но это невозможно. Никакой Кевин ей звонить