Земля мертвых - Жан-Кристоф Гранже

Но он ощущал вибрацию убийцы… «Сквонк» послужил местом ферментации, вызревания его безумия. Он пришел посмотреть спектакль, заплатил наличными, и обнаженные белые тела медленно сплавились в его мозгу с красными картинами Гойи. Именно здесь, в этом здании, проявилось его сумасшествие – внезапное нарушение сознания, разрешившееся приступом жестокости.

Корсо все еще предавался своим выкладкам, когда обнаружил наконец кирпичную стену, цементные швы которой показались ему свежими. Вероятно, Камински использовал часть подвалов здания, чтобы увеличить свою площадку.

Справа дверь подвала была заперта на стандартный замок, с которым сыщик мгновенно справился при помощи «клина» – алюминиевой пластины с остро заточенным концом, которым можно победить задвижку. Этот трюк знаком всем взломщикам подвалов. Спасибо предместью.

Корсо дернул дверь и сразу понял, что оказался в одном из подвалов «Сквонка»: стулья, осветительные треноги, зеркала, ковры, стойки для одежды… Настоящая пещера Али-Бабы, забитая барахлом, попахивающим мюзик-холлом былых времен.

Он поискал выключатель и зажег свет. Его внимание привлекла одна деталь: в глубине помещения, слева, пол был завален разной рухлядью, будто какое-то животное устроило себе здесь нору. Корсо пришлось пройти через этот хлам, утопая ногами в чем-то мягком, натыкаясь на арматуру, оступаясь на рамах гимнастических снарядов. Наконец он добрался до расчищенного круга диаметром примерно полтора метра. Там явно кто-то недавно сидел. Доказательство тому – относительно крепкий стул, повернутый лицом к стене. Продолжение последовало незамедлительно. Корсо поискал в стене отверстие, которое позволяло бы видеть «Сквонк» с другой стороны. Для чего оказалось достаточно пригнуться до уровня глаз сидящего человека. Прямо на этой оси был отбит кусок кирпича. Если слегка отстраниться, можно обозревать зал «Сквонка». Или его кулисы: Корсо ничего не видел – кабаре не работало.

Поначалу он счел странной причудой прятаться в подвале, чтобы наблюдать за девушками, которые и так разоблачались на публике. Потом подумал про убийцу. Такая система, вероятно, являлась частью его ритуала возбуждения: подсматривать, оставаясь невидимым, услаждать свой взор, притаившись в глубине подвала…

Торжествовать пока рановато, но, возможно, незваный гость здесь не слишком осторожничал и оставил следы.

Встав на одно колено, Корсо пошарил в груде хлама вокруг прибранного пространства: какая-то бутафория, тряпки, костюмы, обломки стульев. Ничего интересного – но вдруг он наткнулся на блокнот, застрявший между куском эмалированной трубы и рулоном красной обивочной ткани.

Это была тетрадь для набросков в крафтовой обложке, формата А5 (примерно двадцать один на четырнадцать сантиметров), с соединенными двойной металлической спиралью листами. Сердце Корсо сильно забилось, он торопливо перелистал плотные страницы: рисунки изображали стриптизерш «Сквонка» символически, но с деформациями и преувеличениями, свойственными американским комиксам шестидесятых годов, в частности иллюстрациям к героическим фэнтези и обложкам ужастиков, работы Фрэнка Фразетты и ему подобных…

Отставленные зады, пышные бедра, груди в виде рогов изобилия… Мускулистые тела этих женщин словно специально были созданы для истинно физической любви, механики, запущенной на полный ход. В некоторых портретах Корсо узнавал Софи Серей и Элен Демора. Наверняка там были и те, кого он видел в первый вечер, но их лиц он не помнил.

Ошарашенный сыщик пришел к выводу, что у него в руках блокнот убийцы, даже более того – бойфренда Нины Вис – Тулуз-Лотрека нового времени.

Странная деталь: художник разрисовал силуэты фломастерами, как делают дети, украсив их мотивами и орнаментами, характерными для эстетики бурлеска, – блестками, перьями, розочками, бабочками, бриллиантами… Кроме того, на сей раз используя цветную пастель, на полях он изобразил фриз – завитушки, лассо, хлысты, звезды…

Корсо казалось, что он листает дневник слишком рано повзрослевшего ребенка. Мальчишки, одержимого мечтой о крупных задницах и лиловых сосках. Внезапно он оказался совсем далеко от гонзо и безумств Ахтара, но сильно приблизился к эстетике «Pinturas rojas»… Портреты один за другим мелькали перед Корсо, и ему пришлось признать точность линии, выразительность лиц, мощь тел. Парень умел рисовать.

И наверняка умел вязать узлы в форме восьмерки…

И тут, вопреки всякому ожиданию, он узнал другое лицо.

В конце блокнота, вне всякого сомнения, под именем Милицы была изображена Эмилия Корсо. Она стояла на коленях, с обнаженным торсом, среди шелковых драпировок и полосатых шкур. На ней красовался головной убор древнеегипетского бога Осириса – атеф – и массивное золотое колье с драгоценными камнями.

Корсо сразу узнал ее фигуру – несмотря на худощавость, Эмилии, с ее высокой и круглой, как два яблочка, грудью и ладно скроенными бедрами, удавалось быть столь же возбуждающей, как любое создание, вышколенное для любви и охоты.

Рискуя порвать бумагу, Корсо вцепился в нее рукой в перчатке:

– Твою мать, а ты-то какого черта здесь делаешь?

Повстречать свою бывшую на путях разврата и мерзости для Корсо оказалось не такой уж неожиданностью, но в этот момент всплыл вопрос, от которого буквально кровь стыла в жилах: а что, если она – одна из следующих жертв?

26

Элен Демора проживала в невзрачном семиэтажном здании на улице Мишеля Орденера, в Восемнадцатом округе. Полицейские договорились встретиться в восемь утра в только что открывшемся неподалеку кафе на бульваре Орнано.

Поспать никому не удалось. Людо вытерпел вскрытие и после бессонной ночи, проведенной в комбинезоне из нетканого материала, покинул Институт судебно-медицинской экспертизы около четырех утра. К этому времени тело Элен Демора было разобрано на части.

Арни с пристрастием допросила Камински и girls из «Сквонка». Потом до рассвета трезвонила в двери, выслеживая приятелей Элен – в основном музыкантов и «панков с собаками» – везде, вплоть до сквотов, а после поднимала с постели ее соседей. И все это совершенно незаконно: официально расследование группе до сих пор не поручено, а так запросто людей посреди ночи беспокоить не принято.

Что же касается Барби, то она тщательнейшим образом проверила счета и банковские выписки жертвы, а также взяла на себя получение сведений о ее прошлом: происхождение, детство, обучение и так далее. Чутье подсказывало Корсо, что она кое-что обнаружила: на лице Барби мелькнуло выражение удовлетворенности…

Казалось, встретившись за чашкой кофе, члены группы по всей логике должны были бы обменяться плодами бессонной ночи, но как раз утром на полицейских свалилась новая неприятность: газета «Журналь дю диманш» поместила на своей первой полосе информацию об убийстве второй стриптизерши. Есть чем вызвать настоящую паранойю среди парижского лета.

Возле стойки кафе четверо сыщиков бегло просматривали статью на экранах своих мобильников. Кто проговорился? Слишком много народу оказалось в курсе дела: и ребята из регионального отдела судебной полиции, и половина Сен-Дени, так что определить источник утечки информации практически не представлялось возможным.