Блондинка или брюнетка? - Фиби Конн

— Пожалуйста, Бьянка, подожди. Вряд ли она встает так рано, а вечером я сам еще раз поговорю с ней. Вчера она расстроилась, увидев меня, и я хочу убедиться, что сегодня этого не произойдет.

— Почему она расстроилась, увидев тебя, Эван? — Бьянка села и расправила юбки. Она уже оделась и ждала, когда Эван проводит ее к завтраку.

— Она просто не ожидала увидеть меня, вот и все, — солгал Эван, не придумав ничего более правдоподобного. — Я уверен, что она не может не думать о Чарльзе, когда смотрит на меня, и это, естественно, заставляет ее грустить. — Он, конечно, понимал, что «грустить» — не самое подходящее слово для описания истеричной реакции матери. — Надеюсь, ты не будешь скучать в мое отсутствие. Можешь пойти погулять. Если будешь придерживаться тропинок, то не заблудишься. Или осмотри дом — вдруг тебе что-нибудь приглянется для твоей комнаты. Подумай о цветовой гамме, тогда тебе будет о чем поговорить с матушкой, когда ты увидишь ее. Матти позаботится о стирке и сделает все, что ты попросишь.

Не зная, следует ли ей говорить о слугах, Бьянка несколько секунд колебалась, прежде чем решилась высказать то, что тревожило ее:

— У меня никогда не было рабов, и хотя Матти кажется очень милой, боюсь, что я не знаю, как с ней обращаться.

— А Матти вовсе не рабыня. Здесь многие влиятельные люди выступают против рабства. Томас Джефферсон, Джордж Вашингтон и Александр Гамильтон — вот лишь некоторые из них. Как и они, я считаю, что рабство ужасно и совершенно несовместимо с идеалами, провозглашенными в Декларации независимости, ради которой я столько лет воевал. У нас есть чернокожие слуги, это верно, и их предки были рабами, но я освободил их всех много лет назад.

С восхищением глядя на мужа, Бьянка воскликнула:

— Ты можешь так просто сделать это? Просто сказать людям, что они свободны?

Эван расплылся в улыбке.

— Конечно! Ведь рабы — тоже собственность. Я унаследовал двенадцать, когда умер мой отец, и все они были домашними слугами. Мы не выращиваем табак или хлопок, как некоторые из моих соседей. Вот у них десятки рабов для обработки земли. Когда я освободил своих, трое отправились на поиски счастья, а прочие остались и теперь получают жалованье. Виола — наша домоправительница, она мать Матти. А ее отец Натан занимается конюшней и садом. Вскоре ты узнаешь и остальных слуг. Обращайся с ними вежливо, так, как ты обращалась бы со своими слугами у себя дома.

— О да, конечно. — Бьянка взглянула на мужа, вновь поражаясь сложности его натуры. — Я могу послать за портнихой, о которой ты говорил?

— Да, если хочешь. — Эван был рад, что у Бьянки столько идей; он хотел чем-нибудь занять ее — тогда ей некогда было бы задумываться о том, как относится к ней его мать. — Покажи ей ткани, которые мы купили в Испании, или выбери то, что она предложит.

— А может, одеться в черное? Мне бы не хотелось показаться неучтивой — я имею в виду Чарльза, — так что если ты считаешь нужным, я закажу несколько черных платьев.

У Эвана не было ни малейшего желания видеть Бьянку в трауре по Чарльзу, и он невольно нахмурился.

— Нет, я хочу видеть тебя в ярких шелках и бархате. Поскольку у тебя так мало нарядов, выбирай все, что потребуется, — белье, бальные платья и прочее. И не забудь про амазонку.

Позавтракав, Эван поцеловал жену и уехал в город.

Бьянка пошла наверх за накидкой — ей хотелось осмотреть окрестности, — но, проходя мимо комнаты Марион, она услышала голоса за дверью. Приятный голос Льюиса она сразу же узнала; другой же голос был пронзительным и резким — так не могла говорить женщина, которую называли больной. Не желая подслушивать, Бьянка прошла в комнату Эвана и взяла накидку. Снова направившись к лестнице, она услышала такие горькие рыдания, что едва удержалась от желания постучать в дверь комнаты Марион и предложить свою помощь. Но, вспомнив, что обещала Эвану не тревожить его матушку, Бьянка решила подождать еще день-два, прежде чем пытаться повидаться с Марион.

Весь груз «Феникса» предназначался Льюису Грею, поэтому у Уилла не возникло трудностей с разгрузкой, разве что занятие это было довольно скучное. Капитан неторопливо расхаживал по палубе, и одно его присутствие заставляло матросов быть внимательными при разгрузке. Впрочем, Уилл почти не обращал внимания на своих людей — он думал о девушке, с которой провел ночь. Она была совсем не похожа на других девушек, которых Уилл встречал в заведении Фанни. Он хотел всего лишь развлечься, но Лили дала ему гораздо больше. Она была такой переменчивой! Сначала — очень приветливой, затем — холодной и замкнутой, а потом стала такой нежной и ласковой — Уилла словно коснулось крыло ангела. Именно так он мог бы передать свои ощущения. Уильям пошел к Фанни, чтобы забыться, потому что женщина, о которой он мечтал, была для него недоступна. Но там, у Фанни, он нашел нечто столь редкое, что сейчас даже подумал: а может, это всего лишь сон? Если он снова пойдет к Фанни, обрадуется ли ему Лили? Да и узнает ли она его? Или лучше вообще не ходить туда? Ведь он может разочароваться в Лили… «Она просто капризный ребенок», — снова и снова твердил себе Уилл. Но чем больше он думал о ней, тем больше убеждался: его влечет к этой девушке.

К вечеру Уилл уже и сам не понимал, чего хочет. Поужинав на корабле, он сошел на берег и долго бродил вдоль доков, надеясь принять окончательное решение. В итоге пришел к выводу, что у него два пути. Он может вернуться к Фанни, чтобы поговорить с Лили, — ведь он обещал ей, что они поговорят. Но можно пойти в другое место и найти там какую-нибудь другую женщину…

— Проклятие! — воскликнул Уилл, поддев носком сапога ком засохшей грязи.

Он вернулся на «Феникс» и растянулся на койке. Прошло довольно много времени, прежде чем Уилл наконец понял: если он не пойдет к Фанни, то Лили просто проведет ночь с другим. Может быть, даже с кем-то из его знакомых. При этой мысли он поднялся, переоделся и привел себя порядок. После чего покинул корабль.

Еще издали Уилл увидел толпу, собравшуюся у заведения Фанни, и невольно ускорил шаг. Заметив матроса с «Феникса», он подошел к нему.

— Что тут случилось, Рик?

— Ничего особенного. Какой-то парень из Хэмптона напился и избил одну из девушек. Он устроил тут настоящий погром, когда его попытались выдворить. Там такой беспорядок, что Фанни решила на сегодня закрыть заведение. Пожалуй, пойду к Мейбл. Пойдешь со мной? — Потом, вспомнив, что Уилл теперь капитан, а не помощник, Рик пробормотал: — То есть… не хотите ли пойти со мной, сэр?

— Нет, спасибо. А что за девушку избили? — с беспокойством спросил Уилл.

— Я не знаю ее имени, но она симпатичная молоденькая блондинка. По крайней мере была симпатичной до того, как этот мерзавец избил ее.

В следующее мгновение Уилл уже пробирался сквозь толпу, проклиная себя за то, что гордость не позволила ему прийти к Фанни пораньше. Входная дверь была почти сорвана с петель. Две служанки наводили порядок в разгромленной гостиной. Красные розы из разбитой вазы были разбросаны по ковру, словно на могиле. Уилл, шагая прямо по цветам, устремился к служанкам с вопросом: