Гамбит отражений - Ник Фабер

лишь несколько минут, что бы отмыть руки и лицо от корки из засохшей грязи и крови.

-Как и он вас, сэр. Как ваши люди?

-Ранены. Но живы. И в бешенстве от случившегося. Как бы избито это не звучало, но скорее всего их гордость пострадала сильнее, нежели бренные тела.

Ричард улыбнулся. По посмотрев на пропустившего его неуклюжую шутку мимо ушей молодого офицера, прогнал улыбку с лица. Глупая попытка хоть немного разрядить атмосферу. Эйхарт внутренне обругал себя.

Риваль же просто кивнул, облегчённо вздохнув. Он мысленно на мгновенье перенёсся обратно в тот проклятый поезд.

Когда люди Шестого отдела неожиданно проникли в поезд технический люк за его спиной, их появление было неожиданным. На столько, что переполненый адреналином мозг Риваля на миг принял их за противника. Он чуть не нажал на курок.

Закованные в лёгкую, штурмовую броню бойцы шестого, практически сразу же опознали в них объекты, за которыми они были отправлены. Командир отряды отрывистой отдал приказ. Они собирались выбраться из поезда тем же путём, которым попали внутрь. Через технический люк в крыше вагона, что бы быстро эвакуировать Остерленда и его помощника.

За мгновенье до того, как взрывы сотрясли поезди и безжалостно сбросили его с путей, помогавшие им выбраться из поезда солдаты начали действовать. Очевидно, что кто-то наблюдал за происходящем снаружи и успел предупредить их до того, как АРКи взорвали поезд. Облачённые в броню люди сжали их в своих объятиях. Вместе с собой, они швырнули Остерленда и Блаумана прямо на пол, между рядами кресел. Риваль не успел даже выражаться, когда солдаты навалились на ни них сверху, вдавливая в пол и сжимая в своих объятиях.

Подчиняясь отданной команде, системы их брони перешли в режим полной блокировки. Синтетические искусственные мышцы сократились и сжались, становясь твёрдыми как камень. Приводы брони заблокировали все движения, превращая бронекостюмы в саркофаги для облачённых в неё людей. Симмонс и его люди сделали единственное, что могло спаси их в такой ситуации. Они выступили щитом, для людей, которых они должны были защищать. Приняли на себя и свои костюмы все удары, которые обрушились на них, когда вагоны поезда обрушились на городские улицы, ухватившись мёртвой хваткой за всё, что только было возможно.

Как бы цинично это не прозвучало, но ни Барт Симмонс, ни его люди совершенно не думали об окружавших их людях. Лишь о том, как выполнить поставленное перед ними задание. Хотя справедливо будет сказать, что и сам Риваль тогда мало о них думал. Первой и единственной мыслью в его голове было то, как защитить своего шефа и спастись самому. Если бы он хоть на минуту задумался об этом, попытался бы проанализировать свои действия. Риваль бы ужаснулся тому, сколь эгоистичны были его мысли. Единственным порывом для него в тот момент было именно личное выживание. Обеспечение безопасности для себя и адмирала.

Но в этом не было ничего странного. Подавляющее большинство людей оказавшись в подобной ситуации думали бы точно так же. Мало кто поставит безопасность окружавших его незнакомых людей выше своей собственной. Это была нормальная человеческая реакция, которую излишне обеспокоенные моралью люди, назвали бы эгоистичной. Проблема состояла в том, что обсуждать подобное легко лишь со стороны. Тогда, когда подобные рассуждения касаются чужых судеб и поступков. Люди предвзяты и редко когда могут с полной честностью и беспристрастностью рассматривать собственные решения и последствия своих действий.

-Если… если это возможно, я бы хотел встретится с ними. Позднее. Я хотел бы поблагодарить их за то, что они сделали.

Эйхарт грустно улыбнулся.

-Уверен, что я смогу устроить это, командер. Скажите, у врачей есть хоть какие-то прогнозы? Может быть регенеративная терапия? Я знаю, что у него не было синдрома Гранина и…

-Нет.

Риваль потёр лицо руками. Сколько он уже не спал? Сутки? Двое? Работая на Остерленда, Риваль был его правой рукой. Занимался всей административной работой. Обрабатывал входящий информационный поток и подвергал анализу поступавшую разведывательную информацию. Ещё до этого проклятого дня, он почти всю ночь работал в штабе разведки флота. Порой он проводил одни или пару суток прямо на рабочем месте, поддерживая работу организма крепким кофеином и стимуляторами, что бы облегчить и без того сложную работу адмирала.

-Нет,- снова повторил он.- Врачи диагностировали полную смерть мозга. Сейчас жизнь в нём поддерживается лишь с помощью аппаратуры. Как только её отключат, тело умрёт окончательно.

Каждое произнесённое им слово отдавало скребущей болью, которой был наполнен его тихий и удивительно спокойный голос.

-Вы давно работаете с адмиралом, коммандер?

Риваль повернул голову и посмотрел на сидящего рядом с ним Ричарда.

-Последние семь лет, сэр. Адмирал взял меня под крыло после того, как меня перевели на работу в аналитический отдел.

-Вы хорошо его знали?

Блауман усмехнулся.

-Лучше чем кого бы то ни было, сэр. Я мог бы назвать его своим учителем, если можно так сказать,- глаза Риваля скользнули по неподвижному телу адмирала.

Семь лет назад, Риваль вернулся обратно в Верден. Три года до этого, он был начальником разведывательной резидентуры РУФ на Померании. Там он провёл три с половиной года, тщательно наблюдал за рейнскими кораблестроительными программами. Точнее, за полным их отсутствием. Померания была одной из первых планет, которые вошли в состав Рейнского Протектората, после его основания. Это был холодный и суровый мир с развитой промышленностью и крупными кораблестроительными мощностями, который принял флаг Рейна триста семьдесят шесть лет назад. Со временем, большая часть программ по усилению рейнского флота, была перенесена на более новые и технологические комплексы. Померанские верфи были слишком старыми. Как бы это абсурдно не звучало, было дешевле построить новые, чем вкладывать огромные ресурсы в модернизацию устаревших производственных мощностей Померании.

По крайней мере, так считало большинство. Но желание Протектора усилишь и обновить свой флот, привело к тому, что постепенно сборочные линии на орбите Померании стали возвращаться к жизни. Находясь в то время на планете, Риваль почти сразу же заметил первые признаки того, что в последствии стало самой масштабной программой по модернизации флота в истории Рейна. Получая разрозненную информацию из десятков источников, ему тогда удалось собрать полную картину происходящего. Сделать верное предположение о целях, для которых происходила расконсервация и улучшение померанских стапелей.

Верность его докладов подтвердилась через полтора года. Со стапелей старейшего, но обновлённого кораблестроительного комплекса «Бальт» сошел первый тяжёлый крейсер типа «Монро». Первый из линейки новых кораблей, которые стали в будущем производится на Померании.

А затем его отозвали обратно. Кто-то пришёл