Слепая зона - Ольга Вечная

Встает за спиной, наклоняется. Я сжимаюсь внутренне настолько, что сама себя презираю. Это пройдет. Пройдет. Пройдет.

С Тимуром же прошло, с этим и подавно.

Платон наклоняется еще ниже, берет мышку, водит по строкам, проверяя таблицу.

— Я не знаю такой разработки, — говорит вполголоса, почти на ухо.

— Моя авторская. О ней почти никто не знает. — Прочищаю горло.

В этот момент на экране всплывает окошко с сообщением мессенджера.

Егор Смолин: «Я опять хочу тебя».

Сжавшееся было сердце разрывается на молекулы. Меня сносит потоком жара, щеки горят нестерпимо. Я на миг застываю, мечтая провалиться сквозь землю. Упасть во времена, где мне двенадцать, и остаться там навсегда.

Платон делает вдох как будто более шумный, чем обычно. Или так кажется?

Надеюсь, это галлюцинации.

Прошивает нутро. Воздух становится тяжелее.

Я просто хочу к маме.

— У меня есть хороший патент, полученный во времена стажировки за границей. У нас он не прошел, — говорю вслух.

Сообщение горит в ярком окошке жирными буквами. Мышка по-прежнему в руке Платона, он водит курсором, читая краткую суть патента. Окошко игнорирует.

Украдкой с помощью тачпада пытаюсь закрыть сообщение, но Смолин крутит колесико мыши очень быстро, и у меня не получается. Гад даже на английском читает со скоростью света!

— Еще бы, — произносит ровно. — Если бы это сработало, вы бы, Элина Станиславовна, похоронили кучу контрактов. Пришлось бы полностью модернизировать производство.

Сердце ударяет так, что звенит в ушах. Я пробую яростным взглядом свернуть информацию о внезапном приступе похоти Егора. Или хотя бы разбить экран ноута.

— Да. Мне... так и сказали. Это никому не надо.

— Почему хотя бы не попробовали опубликовать? В чем подводные камни, я не понимаю.

Сообщение все еще горит. Я снова робко касаюсь пальцем тачпада и наконец сворачиваю.

Платон стоит так близко, что я почти чувствую его дыхание. Спина идеально ровная.

— Смысла нет. Я на радостях предложила внедрить у нас, но мне... по шапке, в общем, дали. Максим, это мой брат, тогда сказал, что на том этапе я больше наврежу, чем помогу. Что пока рано. И я отступилась.

Егор Смолин: «Во сколько заехать сегодня?»

— Пришлите мне все ссылки, я изучу. — Платон отходит от стола и возвращается к себе.

— И если все сойдется, внедрите? Серьезно?

Сама не верю, что поймала удачу за хвост. Я ведь и правда похоронила тот патент. Он никому не был нужен, отметили с семьей на кухне, и все.

Вот только на душе отчего-то горько. Щеки продолжают гореть стыдом, а глаза жжет солью.

— Не сообщайте пока своему начальству, Элина. Это слишком смело, они точно не пропустят, — предлагает мне заговор Платон.

Округляю глаза и неуверенно киваю.

Он ловит на себе взгляды коллег и с усмешкой добавляет:

— А наша Москва, оказывается, умница.

Все смотрят на меня, Дарина хлопает. Изо всех сил надеюсь, что коллеги решат, будто я от смущения цвета вареного рака. Поднимаюсь, раскланиваюсь.

— На самом деле, это открытие мы случайно сделали. Цель вообще была другой. Я заметила закономерность.

— Так обычно и случается, — хвалит Платон. Садится за комп.

Мне хватает духа посмотреть на него только спустя полчаса. Смолин хмурится. Лицо нездорового цвета. Серое, мрачное.

В ушах снова звенит.

Все правильно. Так будет лучше. Разовый секс, тем более с боссом, — это не для меня. Я хочу намного большего, чем Платон способен дать. Нужно закрыть эту тему.

Когда в пять выхожу из здания, Егор уже стоит напротив рядом с бэхой. Увидев меня, приветливо машет.

Мы здороваемся, и я сообщаю, что свою машину припарковала чуть дальше.

— Погоди пять сек. Платошу дождемся.

— Эм. Он там ругается с охранниками. Похоже, это надолго.

— По поводу?

— Поутру его мама привела делегацию невест в офис, и охрана пропустила.

Егор громко хохочет.

— Это в ее духе! Она постоянно пытается найти ему подружку, а потом неизменно влезает в отношения. Достойная Платоши девушка, боюсь, еще не родилась.

— Какая-то Женя любит смотреть научпоп.

— Удачи ей. Тем более Платон слишком высокомерен, чтобы уважать научпоп. И да, теть Люсю всегда пропускают. — Егор продолжает посмеиваться. — Босс Платона — ее одноклассник, всю жизнь в нее тайно влюблен.

— Да ладно! Вот это страсти у вас.

— Не то слово. Подождем Платона, у меня есть план.

— Какой еще план?

Становится не по себе. Лично я планировала свалить как можно быстрее.

Смолин-старший в этот момент выходит из здания.

— Я понял, почему ты не хочешь ехать со мной на ралли. Из-за него. Я намерен сегодня же вас помирить. И нет, это не обсуждается.

Глава 23

Звонок в дверь заставляет насторожиться — гостей я не жду. Сижу себе спокойно перед экраном ноута, ваяю презентацию, чтобы представить идеи по гранту команде. На лице увлажняющая маска, а на часах почти девять. Следом вибрирует мобильник, номер неизвестный. Это курьер.

Приободрившись, я подбегаю к двери и встречаю целую корзину с фруктами и сладостями. Улыбаюсь до ушей. Подарок от семьи. Папа, мама, сестра и брат подкармливают. Больше месяца живу самостоятельно — они беспокоятся. И я за них тоже, за всех. Очень.

Меня сложно назвать сентиментальной. На моментах в фильмах, где все рыдают, — зачастую борюсь с зевотой. Сестра иногда шутит, что меня вырастили не родители, а злые волки в лесу, в такие моменты чувствую себя польщенной и марку держу.

Поэтому искренне радуюсь, что ни один человек на свете не знает, как вдруг предательски задрожали губы и защипало нос.

Закрыв за курьером дверь, я прижимаю корзину к груди и громко беспомощно всхлипываю. В начале апреля город присыпало новой порцией снега, у меня батареи пашут на максимум, и все равно холодно. А тут теплом повеяло. Закутало, согрело!

Открываю пустой холодильник и раскладываю фрукты и контейнеры. Потом пишу маме: «Спасибо! Но не стоило, у меня все есть». Сама беру яблоко, мою, режу, кусаю. Вкусно так, будто яблок в жизни не пробовала. От мамы же. Подарок от мамочки любимой.

«Кушай фрукты, дочка. Не забывай о витаминах. Любим и скучаем».

Вытираю щеки. Сдержанностью я пошла в маму: сообщение из пары предложений — ее максимум. Оно много значит для нас обеих.

Я тоже люблю. И скучаю. Даже не представляете, хорошие мои, как.

Перед сном