Ребята нашего двора. Вот это было лето! - Зента Эргле

Вот это было лето!

Значит, вы не читали эту повесть, ребята? Невелика беда. Я в нескольких словах расскажу вам самое главное, и вам все станет ясно. Зато вы сможете погонять мяч во дворе, вместо того чтобы сидеть над книгой.

Дело было так: в большом доме на одной из рижских улиц (адрес я нарочно утаю) жили ребята. Они играли в футбол, в прятки, горелки и другие игры — словом, были похожи на ребят любого другого рижского двора. Иногда у них бывали стычки с соседними мальчишками, а иной раз и с жильцами своего дома.

— Я требую по всей строгости наказать эту банду дикарей. Отправить в милицию, отдать под суд! — заявила управдому жилица Шульце, которая терпеть не могла ребят. — Подумать только, что вытворяют эти пираты — то белье перепачкают своим мячом, то разбросают дрова, запирают девочек в подвал!

— А моему котенку защемили хвост мышеловкой, — припомнила управдом.

— Взрослые иногда любят из мухи делать слона, — прослышав об этом разговоре, надул губы Алька, признанный атаман и заводила.

— И вообще, что важнее, я вас спрашиваю, футбол или какое-то там Шульцихино белье? — возмутился Майгонис, лучший футболист, но самый плохой ученик из ребят этого двора.

Когда дело дошло до скандала, пришлось вмешаться полковнику Воробьеву и дяде Кришу. Они организовали экскурсию в приморский поселок Юрмалциемс, где раскопали засыпанную песком лодку. Ребята сами оборудовали свой штаб, озеленили двор, соорудили футбольную площадку — одним словом, сделали уйму хороших дел. И теперь уже никто не обзывал их дикарями и пиратами.

Вот вкратце и все. А если вам хочется подробнее узнать эту историю, вам остается только взять книжку и самим прочитать «Ребята нашего двора».

Прошлой осенью ко мне явилась ребячья делегация.

— Вот вам, пожалуйста, — Гунтис важно протянул мне толстую тетрадь. — Напишите про это лето новую книгу.

Я полистала тетрадь. Да, Гунтис сдержал слово — он аккуратно записал все самые важные события этого лета. Вначале записи были очень подробные, потом все короче и короче. Так, например, 11 августа он отметил: «Янка поймал ящерицу и сунул Маре за шиворот. Мара до смерти испугалась, а Лара за это отлупила Янку». 20 августа запись была еще короче: «Работаем».

— На этот раз, пожалуй, из повести ничего не выйдет, — отвечала я, — у меня сейчас много работы.

— Тетя, — выступил вперед маленький Вовка, — ну возьмите у Гунтиса эту тетрадь и просто перепишите! Только запятые поставьте, где надо.

— Думаешь, я сам не знаю, где запятые ставить? — обиделся Гунтис.

— Мы вам все до капельки расскажем, вам только записать останется, — уговаривал меня Алька.

— А расскажете про то, как мы ночью без разрешения ходили купаться? — не утерпела Мара.

Майгонис наступил ей на ногу.

— Такие пустяки никого не интересуют. И вообще, если все писать, так получится толстенная книга. Ни один мальчишка ее читать не станет.

— Так по-твоему выходит, что все толстые книги скучные?

— Нет, зачем, — смущенно признался Майгонис, — например «Граф Монте-Кристо» не скучная. А в другой книжке под конец забудешь, про что говорилось в начале.

— Майгонис прав, — поддержала я, — надо описать только самые интересные события лета.

— Вы так говорите только затем, чтобы писать пришлось поменьше, — сразу же догадался Гунтис. — Я за то, чтобы рассказать все по порядку, начиная с первого дня и кончая большим костром.

После долгих и горячих споров взяли верх все-таки мы с Майгонисом.

И вот я сижу за письменным столом. Передо мной целая горка белой бумаги. Самое трудное — начать, вы это сами знаете. Поэтому название лучше придумаю ближе к концу, там виднее будет.

Но одно мне ясно: записки из дневника Гунтиса мы сфотографируем и поместим в книгу точно в таком виде, как они выглядят в тетради.

Все началось с того, что однажды вечером Янка заявил родителям:

— Я с вами в Майори не поеду. Живите там сами, если хотите.

— Вот это новость! А нельзя ли узнать, почему?

Отец удивленно уставился на сына поверх газеты.

— Мне и во дворе хорошо. Мы будем играть в футбол, ты ведь знаешь — я вратарь. А по воскресеньям вместе с полковником и дядей Кришем будем ездить на взморье, построим там лодку, будем рыбу ловить.

— Распустили мальчишку, скоро на голову сядет! — вспылила мать. — Чем тебе в Майори плохо? Салмини живут рядом, будешь дружить с Леонтиной.

— С этой воображалой, с этой тощей воблой? Очень надо!

— Янка! — повысил голос отец.

— Да, тебе хорошо говорить! А мне мучиться, как прошлое лето, — начал всхлипывать Янка. Это был испытанный прием. — Напялили на меня полосатую пижаму, как у арестанта, и давай командовать — загорать по часам, купаться по часам. Не успеешь в море как следует окунуться, сразу гонят из воды. Я уже не маленький.

— Да не реви ты, не реви, взрослый человек! — Отец не выносил слез.

— Почему бы нам не поехать в Юрмалциемс? — вдруг осенило Янку. — Там не хуже, чем в Майори, — есть море, река и сосны.

— Юрмалциемс, Юрмалциемс… — пытался припомнить отец. — А не туда ли мы ездили прошлой осенью на экскурсию?

— Ну как же, папа, помнишь — вот было бы здорово! А сколько там рыбы! — Янка с надеждой взглянул на отца. — Ты бы ловил на спиннинг.

— М-да, — буркнул отец, потирая переносицу. А это верный признак того, что он что-то обдумывает.

Целую неделю Янка был в состоянии войны с матерью. На сей раз он твердо решил не сдаваться. Чтобы он водился с какой-то девчонкой Леонтиной, которая только и знает, что пеленать своих кукол! Войдет в море по щиколотку, завизжит и бегом обратно. Нет, ни за что!