Двойная западня - Андрей Кокотюха

Поляк и на этот выпад решил промолчать.

— Значит, заметано — тут я вопрос закрою. — Шеремет выпил свой виски, со стуком поставил стакан на стол. — Сколько тебе надо на «порешать вопросы» по зэкам?

— Думаю, не больше суток.

— Еще что?

— Главное. — Неверов сел за стол, пододвинул к себе лист бумаги. — Хижняк задал мне несколько вопросов. Я ответил. Мы помозговали вместе, появился примерный план действий. Ну, как выманить Кондрата из норы и активизировать. Если сейчас мы его принимаем, то распоряжения, Аркадий Борисович, вам надо отдать уже сегодня.

И он начал говорить.

Жаркий августовский день медленно клонился к закату. Сев на сухую землю у старого барака, Кондрат натянул козырек пятнистой кепки на глаза, закрываясь от все еще прямых, хотя и не таких обжигающих, как днем, солнечных лучей, и в который раз прокрутил в голове события последних недель. В ожидании возвращения разведчиков из города ему больше нечего было делать.

Только человек, не знакомый с географией его родного Донбасса, мог с уверенностью заявить, что в степях спрятаться нельзя. Еще до того, как ограбить банк и получить в распоряжение то количество денег, которое нужно для успешного проведения задуманной им операции, Александр Кондратенко обозначил для себя несколько возможных мест, годных для базирования группы его бойцов. Самым подходящим в результате оказался давно покинутый поселок Степной, которого не было даже на новых топографических картах области. Но пятнадцать лет назад в этих покосившихся бараках еще жили люди: их кормили в основном «черная» шахта и, правда в меньшей степени, — контрабандисты, устроившие здесь одну из перевалочных баз.

Может быть, поселок Степной со временем прибрал бы к рукам какой-нибудь хозяин, включив здешнюю шахту в перечень «своих», эксплуатируя угольщиков и даже устроив здесь, в поселке, минимальную инфраструктуру вроде ларька с водкой, сигаретами и чипсами. Только этому помешала сама природа. Исчерпались ресурсы шахты, питавшей поселковых почти десять лет, как раз в то время, когда вкладывать деньги в маленькие шахты стало некому из-за развала советской угольной промышленности. Усилия, стоически затраченные здешними добытчиками в хронически аварийном забое, уже не окупались. Обычно всякие работы в нелегальных шахтах прекращаются после обвала. Здесь, в Степном, обвала решили не ждать. Немногочисленные семейные свернули нехитрый скарб и перебрались поближе к цивилизации. Остальные или со временем пополнили армию бродяг, или сбились в бригады, кочующие от шахты к шахте, и за копейки продолжали делать то, что делали всю свою взрослую жизнь: добывали «черное золото» на более крупных нелегальных шахтах.

О поселке забыли. Конечно же, Кондрат серьезно относился к противникам, которыми стали друзья его юности, и точно знал, что те станут его искать. Особенно Валет, парень безбашенный, но в своей неистовости последовательный. Потому, превратив Степной в свою базу, Кондрат перебирался сюда, поближе к Новошахтерску, только тогда, когда планировал очередной набег. Дольше суток он людей здесь не держал и всем кагалом тоже сюда не выдвигался, чтобы не привлекать внимания. В поселок он и его люди съезжались с интервалом в три-четыре часа. С утра заезжал авангард, что-то вроде разведки, которую обычно вел Костя Докер. Если все чисто, давали маяк второй группе. Наконец, ближе к вечеру, подтягивался с остальными и сам Кондратенко. Уходили так же — быстро, но не спеша.

Один из бойцов, Миша Летчик, окрестил этот поселок «аэродромом подскока» — так в военной авиации называют небольшую промежуточную посадочную полосу, где самолет дозаправляют, ремонтируют и обеспечивают всем необходимым для успешного продолжения боевых действий. Или же для не менее успешного выхода из боя и возвращения на свой основной аэродром. Кондрату понравилось — именно так они и действовали: взлетели, передохнули, сбросили бомбы как привет мэру, снова переждали и улетели за новым запасом бомб.

Миша Летчик, Костя Докер и рыжеволосый Степа Ржавый были самыми старшими в его команде. Летчик вообще оказался ровесником Кондратенко, правда, ходил на зону с шестнадцати лет и к тому времени, как познакомился с Сашкой, тянул третью ходку. Ржавый даже не думал над предложением Кондрата — узнав, что надо наказать стукачей, посадивших на кичу хорошего пацана, согласился моментально и даже привел с собой двоих молодых, но дерзких ребят — оба остались в заведении «У Шульца», и теперь Ржавый имел к Аркадию Поляку личную претензию. Тогда как сам Кондратенко пытался понять, что же на самом деле произошло на свадьбе и почему его задумка, успех которой был просчитан, все-таки сорвалась.

Он даже не пытался объяснить Ржавому, что его старый друг Гусля вряд ли имеет к провалу операции под кодовым названием «Свадьба» прямое отношение. Хорошая ведь была идея, старая как мир — подвести к группе гостей трех молодых ребят, которые с равным успехом могут казаться и друзьями жениха, и друзьями невесты. Бармена, пронесшего оружие, рекомендовал и натаскивал лично Докер — хлопец действительно когда-то работал барменом и сел за убийство пьяного клиента, который полез за пистолетом, потому что ему показалось, что пиво было разбавленным. В той ситуации бармен прекрасно знал, что скандальный клиент — сын депутата горсовета, и эта отчаянность понравилась в нем сначала Докеру, потом — Кондрату. Нет, тупо и топорно проколоться эта четверка не могла. Просчитать их не был способен и Поляк, вряд ли заморачивавший себя подобными проблемами на свадьбе племянника. Он, похоже, решил, что после встречи Кондратенко с Шереметом достаточно в пожарном порядке сменить место свадьбы, и даже не предполагал, что Кондрат предвидел как раз этот его ход: набег на обычный ресторан, подходы к которому доступны, Александр не считал эффективным. Не учел только непредвиденной задержки Валета — бойцы получили приказ валить Шеремета сразу же, как только тот появится.

Снова и снова прокручивая этот провал в голове, Кондратенко всякий раз приходил к выводу: он чего-то не учитывает. Если бы кому-то из четверых удалось уцелеть, если бы он сам знал, как все происходило на той свадьбе… Списывать все на досадную случайность не хотелось, потому что, во-первых, он не признавал досадных случайностей, а во-вторых, именно случайность изменила его жизнь пятнадцать лет назад.

И привела к тому, что сейчас он, в зеленых хэбэшных штанах и запыленных берцах, сидит в свои сорок лет у старого барака в забытом всеми шахтерском поселке. Да, история с Кардиналом — случайность. Вот только будь они тогда повнимательнее, этой случайности можно было бы избежать. А значит, нужно вернуться к неизвестным ему событиям на свадьбе и понять, что все-таки прошло мимо его внимания.

Потеряв за один раз четверых, он напрягся: молодые ребята, поверившие ему и ставшие под его начало, вряд ли собирались вот так же умирать, и Кондрат всерьез боялся начала разброда и шатаний. В «старичках» вроде Докера и Летчика он был уверен. А Ржавому вообще нечего было терять, все равно он собирался снова на зону — не за одно, так за другое. Но, к его приятному удивлению, оставшиеся семеро «рядовых» проявили завидное мужество. Поделившись своими опасениями с Костей, Кондрат услышал в ответ то, что надеялся услышать: молодым пацанам просто нравилось воевать. А к тому, что их товарищей убили, они отнеслись очень предсказуемо: это все произошло не с ними и, что характерно, вряд ли с ними произойдет. Да они просто не позволят себя застрелить!