Приключения на вторые девяносто - Лариса Шкатула

С некоторых пор Эльвира стала просчитывать свои будущие действия, под девизом: «А вдруг?»

Когда она добежала, Алена еще дышала.

– Сейчас я вызову «скорую». Держись, Аленушка!

– Подожди! – подруга неожиданно цепко схватила ее за руку. – Они все равно не успеют… А здорово мы повеселились, да? Просто супер-приключение! Я всегда о таком…

Она замолчала, и взгляд ее остановился.

– Милиция! Надо вызвать милицию! – поблизости закричал кто-то.

– «Скорую» надо вызвать, «скорую»! – закричала другая женщина.

– Врачи ей уже не помогут, – сказал умудренный мужской голос, и Эльвира взглянула на него, поднимаясь с колен. – Где здесь телефон?

– У вас в руке, – подсказал мужчина.

В самом деле, Эльвира сжимала в руке мобильный телефон, совершенно позабыв о нем.

Но в это время, к небольшой группке собравшихся вокруг тела девушки людей, подбежал молодой парень и, запыхавшись, произнес:

– Я уже позвонил, они едут.

И сразу в толпе загомонили. Кто-то еще склонился над лежащей Аленой, проверил пульс. И, выпрямившись, покачал головой. Над толпой будто ветер прошелестел:

– Умерла. Надо же, такая молодая.Наверное, сумочку вырвали… Деньги, у нее в сумочке были деньги! У нее была машина. Наверное, иномарка. Угнали…

Дальше Эльвира не стала слушать. Будто отключилась. В голове ее бубнило: бу-бу-бу! Но что именно говорили, ум больше не воспринимал.

Она стояла, тупо глядя перед собой, и ощущала, как внутри нее поселилось понимание: Алена умерла. Когда у подруги остановился взгляд, внутри нее кто-то сказал: «Все!» И она отчетливо поняла: так и есть. Неужели начинает привыкать к мертвым? Раньше казалось, Эльвира покойников боится.

Девушка осторожно отступила. Вернее, попятилась. Ее место тут же занял какой-то человек. Так происходило: она отступала все дальше, а перед нею смыкалось кольцо любопытствующих.

И никто не стал ее останавливать.

Не то, чтобы она испугалась, но, несмотря на смятение, кто-то внутри Эльвиры продолжал трезво рассуждать: «Идти в свидетели тебе нельзя. Во-первых, у тебя нет никакого документа. Во-вторых, при тебе мужская барсетка, что само по себе вроде и не подозрительно, а в сочетании с тем, что ты оказалась рядом с трупом, вызовет у милиции соответствующие вопросы…»

И в таком случае, она никогда отсюда не вырвется.

Дурацкая фраза, но в какой-то момент Эльвира именно так подумала.

Отчего-то Мостовое показалось ей местом, – по аналогии с американскими боевиками, конечно, – где остаются навсегда. Просто не могут уехать и все. В последний момент отваливается колесо или глохнет мотор… И из леса кто-то выходит. Страшный, смертельно опасный…

Кстати, о моторах. Если это районный центр, наверняка здесь должна быть автостанция.

Теперь Эльвира оставила за спиной сомкнувшийся круг людей, к которому уже спешили два милиционера и два медика в традиционно белых халатах.

Она услышала командный голос:

– Расступитесь!

И невольно ускорила шаги, чуть не столкнувшись со старой женщиной, которая едва ли не бежала туда, где что-то происходило. Боялась опоздать на представление?

– Вы не подскажете, как пройти на автостанцию? – спросила ее Эльвира.

– Сверни направо и иди по этой улице до конца.Сама увидишь… А ты не знаешь, что случилось? – спросила та, по-гусиному вытягивая шею, словно это могло помочь ей.

– Девушку какую-то застрелили.

– Ай-яй-яй! – всплеснула руками старушка и опять заспешила к толпе.

А Эльвира поторопилась свернуть за угол – нечего было ей здесь светиться. Минуты через три она вышла к площади, на которой стояли как большие междугородные автобусы, так и маленькие, наверняка, районного значения.

Она спросила в кассе, какой ближайший автобус идет до краевого центра, на что кассирша, принимая деньги, ответила:

– Двести шестой идет. Через четыре минуты. Давать?

– Давайте!

Автобус, что называется, стоял уже под парами, но Эльвира успела купить пирожок с картошкой у женщины, которая торговала ими на тележке, переоборудованной из детской коляски.

Усевшись на свое место, продолжая жевать – здорово же она проголодалась! – Эльвира позвонила родителям и сообщила про автобус.

– А что случилось с машиной, на которой ты ехала? – попыталась выяснить у нее мать, но отец отобрал у нее телефон, чтобы похвалить дочь.

– Молодец, все правильно сделала. Мы проехали уже восемьдесят километров. Если ты узнаешь у водителя, какие остановки он делает в пути, я позвоню, когда лучше тебе выйти… Ты голодна?

– Не очень, – ответила Эльвира, прожевывая очередной кусок.

Пирожок был большой, просто-таки огромный. Она жевала и лихорадочно глотала, потому что никак не могла справиться со страхом, и дурными предчувствиями. Ей казалось, что эти четыре минуты никогда не кончатся и автобус так и не тронется с места.

Но все обошлось. Автобус медленно выехал с автостанции, и Эльвира прикрыла глаза, чтобы пресечь расспросы соседки, приготовившейся с нею беседовать. Ей нужно было, не спеша, осмыслить то, что произошло.

Итак, те, для кого в багажнике «Хонды» лежал ящик с гранатами, объявились.

Видно тот человек, который машину опознал, к сожалению, не мог ее вскрыть, так что пришлось дожидаться того, кто придет с ключами.

Он выстрелил в Алену, вырвал у нее из рук ключи, сел за руль и уехал. Не зная, кстати, что багажник все равно пуст.

Эльвира скосила глаз – автобус уже мчался по шоссе, и по бокам расстилался горный пейзаж, изредка нарушаемый приметами цивилизации вроде одиночных домиков на зеленых склонах…

Неужели никто не мчится за автобусом, чтобы остановить его, вытащить за волосы Эльвиру и расстрелять ее, чтобы другим неповадно было лезть туда, куда их не просят…

Она мрачно усмехнулась. Продолжаем рисовать картину, одну страшнее другой? Если это был медовый месяц, то что тогда обычная жизнь?

Бернард Шоу как-то сказал: «Если человека только учить, он ничему не научится». Иными словами, теория без практики ничего не стоит. Все, что до нынешнего времени ей говорили, чему учили, о чем она читала – ничего не стоило без того, что Эльвира на деле пережила.

Как в детстве: говори ребенку, что огонь жжет, но он все равно этого не поймет, пока не сунет в огонь палец. Ага, жжет! Вот так будет всякий раз, как ты станешь соваться в огонь! Значит, вот как учит ее жизнь? Но почему такой дорогой ценой, с такими жертвами? Оттого, что Эльвира тупа, и ее надо бить по голове, чтобы она выучила урок, или младшая Городецкая как громоотвод притягивает к себе молнии?