Алекс и Алекс - Семён Афанасьев

мальчик, потому решаю сэкономить время и силы и не вдаваться в лишние реверансы. — Ты и сейчас либо ошибаешься, либо рассчитываешь, что говоришь с дураком. Договариваться — это когда стороны приходят к общему решению, возможно, идя на уступки и компромиссы. Ради общей цели. У нас с тобой об этом речь не идёт уже только потому, что лично мне от тебя ничего не нужно. Всё, что мне понадобится, я возьму и сам. Тебя в списке поставщиков нет и после случившегося ты — мой враг. Не такой, как некоторые из твоих людей, с которыми я, кстати, разберусь, хоть и чуть позже… Но и не простой случайный прохожий, с которым мне нет друг до друга дела. Тебе от меня очень нужно кое-что, — вижу его эмоции и тут же уточняю. — Причём не один раз. И я это знаю, теперь наверняка. Вот теперь ты мне скажи: каким надо быть дураком, чтоб на моём месте повестись на твои обтекаемые дипломатичные подкаты типа «договариваться»?

— Разница в положениях не в счёт? — уточняет он, не показывая эмоций внешне, кивая на фиксаторы. — То, что любого человека можно сломать, я сейчас исключительно морально, ты не рассматриваешь?

— Расскажи это охранной системе третьего сектора Квадрата. Ты уверен, что и тебе судьба даст пятьдесят девять попыток? — изображаю искреннее любопытство исключительно чтоб оказать необходимое сейчас давление.

Сам разговор мы с Алексом продумывали заранее, он даже вбивал в меня какое-то количество вариантов его развития. Но сейчас все заготовки отброшены и меня, что называется, несёт поток. Кажется, это и есть работа того самого эвристического модуля, о котором говорил Алекс.

Мне видны и реальные эмоции собеседника, и его наиболее вероятные мысли (плюс изнутри подсвечивает Алекс), и собственные ответы соскальзывают с языка легко и сами собой.

— Приходя покупать вещь, которая не продаётся, ты очень обесцениваешь свою позицию, — продолжаю. — Тем более, начиная с того, с чего ты начал. У тебя есть вариант физически устранить меня, но мы оба знаем, что это по целому ряду причин не обсуждается.

— А какие у тебя цели на год? На пять лет? И на тридцать лет? — неожиданно переключается он, ухитряясь меня удивить. — Сними с него эти фиксаторы! — добавляет он на языке девчонки в окно ей же. — Я согласен, у меня в этом разговоре со всех сторон проигрышная позиция, — его взгляд возвращается в мою сторону. — Не будем уходить в ненужные детали… Но давай попробуем всё же обсудить стоимость твоих целей. И инструментов, которые могут при этом понадобиться.

— Ты же понимаешь, что сейчас садишься играть в карты, положив на стол полный бумажник и не интересуясь, сколько в кармане твоего соперника? — Уточняю, отдавая должное скорости смены его курса. — И что «торговаться» — это когда двое спорят. А когда кто-то диктует, это уже будет совсем другое слово?

Он молча кивает.

— Если человек сам нарывается быть выдоенным досуха, помешать этому не сможет никто! — кажется, Алекс там уже потирает руки, оправившись от своих моральных травм. — Его счастье, мы свято чтём закон кармы и сверх необходимого не попросим ни волоса. Алекс, подвинься, дай сейчас я поговорю…

Глава 10

— Слушай, извини. Я где-то был неправ. — Как только разговор с наполовину китайцем заканчивается, а сам он отходит звонить, я первым делом тереблю Алекса.

— В чём? — отстранённо отзывается он.

— В первую очередь, в том, что считал тебя виноватым. Сейчас разобрался до конца, в спокойном состоянии, и вижу: это подсознательный уход от ответственности. — Мне не очень нравится и тема, и момент, но такие узловые моменты в отношениях надо проходить без задержек и максимально открыто.

Так говорила мать.

— Да я как раз где-то с тобой согласен, — уныло отвечает Алекс. — Тот случай, когда вины с себя не снимаю. Я всё же постарше некоторых. В разы. И более. И, как болван, своими руками…

— Завязывай, — перебиваю его. — Ты меня учишь, а сейчас рассохся и скрипишь, как старый стул. Ты неконструктивен, по твоим же собственным словам.

— Это с чего?! — удивляется он, кажется, выныривая из меланхолии.

— Во-первых, решаю я. И тут решал тоже я. Считать виноватым в твоём результате другого — защитная реакция психики и первый блокиратор этого твоего рефлекса цели.

— Ты сейчас каким образом это всё формулируешь? — поражается он ещё больше.

— Ты мне свои заметки и ценные указания же загрузил в одно из диалоговых окон? — напоминаю.

— А-а-а, да. Точно.

— Ну вот. Я чуть почитал… Со многим согласен. Так что, если ты сейчас будешь сам себя трамбовать чувством вины, а я — тебе подыгрывать, то …

— СОГЛАСЕН. — Перебивает он, как будто вскинувшись. — Эффективность и КПД взаимодействия сразу упадут. Принято.

— И у меня маленький попутный вопрос. Вот так, как эти твои заметки, ты учебник какой-нибудь мне можешь закачать в такое же диалоговое окно?

— Вообще без проблем, — автоматически отзывается Алекс, явно думая о чём-то своём. — Только мне вначале доступ к этому учебнику нужен, чтоб его в чип закачать. А потом ты и сам сможешь себе его на нерв выводить.

— И на экзамене тоже? — уточняю, стараясь не выдать ничем своих эмоций. — Ну, допустим, решу я какой-то курс досрочно сдавать? Не важно, в каком заведении.

— Где угодно. Чип — часть твоего тела. Такая же, как руки, ноги, мозг, печень, почки… Информация в чипе — всё равно что информация в твоём теле.

— Так вот, оказывается, почему одарённые и чипованые по другой шкале оцениваются, — доходит до меня. — Это же, практически, неограниченные возможности для… — Мысль не заканчиваю, поскольку и мне, и Алексу, она и так очевидна.

Он вместо комментария просто имитирует звук хлопков в ладоши.

* * *

С чувством лёгкого удовлетворения Рени, отойдя метров на тридцать от вэна, набрал Кола. Тот ответил в тот же момент, как будто ждал с коммом в руке.

— Пацан в порядке. Относительно… по медицине всё будет исправлено. — Сделал над собой усилие Ли, чтоб говорить спокойно. — Мои разногласия с ним улажены между нами.

— Я не вижу контракта в базе, — перебил Кол.

—