Алекс и Алекс - Семён Афанасьев

совсем Квадратными категориями. От тех же денег отказался, хотя тут можно предположить, что братва такого кадра и сама подогрела нехило…

В этот момент зазвонил комм и Ли выбросил из головы всё постороннее.

* * *

— Ух ты, у вас имя не является обязательным, — удивляется Алекс тому, как нас пропускают на территорию. — Необычно.

— Это только для тебя необычно. Мне кажется, у нас девять десятых оборота информации существует в электронном виде и онлайн. Сам бог велел в качестве уникальных идентификаторов использовать биометрию, — отвечаю, шагая медленно и глазея по сторонам. — Тем более что имя может и совпасть, и фамилия тоже. А вот отпечаток пальца, сетчатки или ДНК уже не подделаешь.

— Ну, насчёт последнего я тебе очень много чего могу рассказать интересного, — фыркает Алекс, — но да. Не на вашем уровне. Кстати, пальцы и сетчатка меняются аналогично…

— У нас считается, что помимо идентификации самой личности, ДНК несёт ещё массу интересных подробностей о человеке, его родне. Во многих кланах снимок ДНК является тайной за семью печатями. Потому именно этот анализ используется в строго оговоренном перечне ситуаций. Лишний раз никто им старается не светить, особенно выходцы из серьёзных кругов.

— На каком-то этапе и это перестанет работать, как уникальность, — обещает Алекс. — Если ваше развесёлое общество до этого доживёт. Кстати, ты всё понял, что последний раз с девкой происходило?

— По морде ей съездил с внутренним усилением, чего тут не понять.

— А почему её техника в этот раз по тебе не прошла?

— Ты что-то в кровь добавил, но я не понял, что именно.

— Смотри и запоминай. Вот эти соединения, — Алекс транслирует мне на глазной нерв трёхмерное изображение каких-то загогулин, в итоге оказывающихся схемами молекул. — Норадреналин и дофамин. Они блокируют каскадную выработку мелатонина, которую она провоцировала снаружи и в первый раз, и во второй. А заодно, именно такое процентное сочетание этих гормонов не даёт нарастать процессам торможения в коре головного мозга. Пока не знаем, какие тут арсеналы в принципе у местных бывают, будем каждый случай разбирать, как библиотечный.

Тема кажется мне важной, я усаживаюсь ненадолго на ближайшую лавочку, выбрасывая всё из головы и задавая вопросы. Не так часто в руки простого человека попадают инструменты, нейтрализующие клановые техники. Для Алекса, возможно, это лишь его технический ответ на рядовую научную задачу. Для меня — важный кирпичик в здании будущей независимости от кого или чего-либо.

— Ну видишь, как всё хорошо в итоге! А говорил, в химии не понимаешь, — ржёт Алекс минут через пять, когда я встаю.

— Так я твою схему поколупал. Вроде, всё понятно теперь. Ну мало ли, выдернут тебя отсюда — и кто мне потом что подскажет?

— Да похоже, что быстро по этому времени не выдернут, — вздыхает Алекс. — Впрочем, меня пока всё устраивает.

— Слушай, я всё спросить хотел. А откуда ты её язык знаешь? Он же тяжёлый в изучении, нет?

— Если мы с тобой просуществуем вместе хоть сколь-нибудь долго, ты у меня в дополнение к этому языку ещё минимум два других выучишь, — серьёзно обещает Алекс. — Потому что иначе никакую серьёзную работу даже на вашем уровне ты вперёд двигать не сможешь.

— С чего это? — от такой перспективы несколько оторопеваю.

— Ну смотри. У вас цивилизация идёт примерно так же в развитии, плюс-минус, если брать эволюцию этнических социумов. Из того, что я успел увидеть и прочесть… Народ этой девчонки и у вас самый многочисленный, с письменной историей в несколько тысяч лет. Значит, что?

— Что? — повторяю рефреном, не чувствуя, к чему он клонит.

— Значит, их научная мысль обогнала соседей в некоторых вопросах довольно солидно. Значит, прикладная база по многим направлениям у них по определению развивается быстрее и качественнее, — как-то слишком безапелляционно заявляет он.

— Да ну? Эти вот косоглазые — умнее нас? — вкладываю весь скептицизм, который могу.

— А это ещё одна твоя закладка, — припечатывает Алекс. — Защитная реакция психики. Ну давай в цифрах и на примере. Операция по удалению аппендицита — достаточно серьёзный для тебя пример?

— Ну, вроде, пойдёт, — соглашаюсь. — А что там с аппендицитом?

— А вот тебе две методички для сравнения, — Алекс моментально выгружает в одно из диалоговых окон два листа, в первом из которых я понимаю только цифру «один» в самом низу страницы. А во втором вообще ничего не понимаю, поскольку там одни иероглифы.

— Угу, — веселюсь. — Тебе поиронизировать вслух? Или ты уже понял?

— Вот невежество рождает необычайный оптимизм в душе, который ни на чём не основан, — ехидно отзеркаливает Алекс. — Начнём с главного. Это профессиональные методички для хирургических и не только бригад, примерно одинакового назначения; они требуют сравнимой квалификации для понимания и ставят перед собой одну и ту же задачу. Начнём с главного. В вашей — двадцать четыре листа. А в их книжице — уже сто десять. По-прежнему смешно?

— Не смешно потому, что не понятно, — я вначале озадачиваюсь. Но почти сразу, кажется, догадываюсь. — Может, у них язык длиннее нашего?!

— Короче на восемнадцать процентов по этой тематике, — улыбается Алекс в ответ. — Ещё какие версии будут?

— Может, они что-то подробнее наших, как для дебилов, описывают? — мне приходит в голову ещё одна мысль по аналогии. — Ну знаешь, как к бытовой технике вот есть же тупые и подробные инструкции, которые никто не читает?

— Ты почти угадал друг мой Алекс, — смеётся сосед. — Вернее, ты угадал вектор. А вот тебе подробности. Да, их методичка именно что в пять раз подробнее вашей, угу. А теперь лови, в чём именно. Различия анестезии при удалении аппендицита у детей до четырнадцати лет — раз. В вашей методичке тема вообще не рассматривается.

— Как так? — мне правда любопытно. — А что у нас пишут об этом же?

— У вас не пишут ничего. У вас по этому поводу — полстраницы. С одним пунктом — анестезия. А у них — пять страниц, на которых расписаны подробные различия анестезии у детей, в зависимости от возраста, пола, индивидуальных особенностей клинической картины.

— Ничего себе…

— Пошли дальше. Даже не будем из темы уходить. Всё та же анестезия