На Бейкер-стрит хорошая погода, или Приключения веселых мусоров - Андрей Воробьев

— Ruff![61] — возмутился проснувшийся сэр Лерсон. — Ruff! Ruff![62] — прокомментировал он раздавшийся внизу грохот.

* * *

«Поспешишь — людей насмешишь», — подумал Соловец, глядя на неподвижное тело маленькой девочки, которое спасатели в оранжевых жилетах и бордовых касках извлекали из-под огромного колеса самосвала.

Путь от РУВД до вытрезвителя занял почти два часа.

И всё из-за сильнейшего гололеда, такого полезного прошлым вечером, когда майор и двое его подчиненных переправляли труп неизвестного на территорию соседей, и такого раздражающего сегодня.

Около сорока минут УАЗик простоял в пробке, образовавшейся по причине препирательств толстого усатого гаишника и водителя остановленного инспектором спецавтомобиля городской коммунальной службы.

— Я в двадцатый раз спрашиваю, — гаишник орал так, что его вопли были слышны в радиусе пятидесяти метров, — что у вас из машины сыплется?!

— А я тебе в двадцатый раз отвечаю! — рычал водитель в распахнутом на груди заячьем тулупе, под которым виднелось туго обтянутое теплой тельняшкой с начесом пивное брюхо вместимостью эдак литров на пятнадцать-двадцать. — Зима!!! Гололед!!! Посыпаю!!!

«Ничего, — майор выбросил в окно хабарик и с удовольствием вспомнил удачно проведенное мероприятие. — Может, кому-то этот лед тоже поможет…»

Мартышкина ему выдали без проблем.

Соловец для порядка немного поорал на посеявшего удостоверение стажера, затем сменил гнев на милость и попытался узнать, каким это образом трезвого Сысоя занесло на коечку вытрезвителя. Младший лейтенант, не получивший даже сотрясения мозга после удара пудового кулака в челюсть, что-то невнятно мычал, ибо последним фактом, запечатленным в его памяти, была поездка из офиса издательства «Фагот» в неизвестном направлении.

Маршрут и цель поездки были напрочь выбиты из головы Мартышкина.

Майор согласился со стонами стажера, что жизнь сотрудника милиции полна интереснейших приключений и опасностей, и порекомендовал Сысою продолжить изыскания по заявлению гражданина Трубецкого. А также пореже появляться в отделе, дабы не попадаться на глаза озлобленному Мухомору.

Мартышкин согласился с мнением старшего товарища и клятвенно пообещал раскопать всю подоплеку внутрииздательских интриг, закончившихся исчезновением автора книг о «Народном Целителе». Для чего ему опять надо было ехать в «Фагот», но перед этим заскочить домой и сменить пахнущий «Амаретто» и порванный в семи местах серенький костюмчик на что-нибудь более подходящее для бравого российского стража порядка.

Соловец приказал водителю УАЗика подбросить Сысоя до его дома, а сам отправился в РУВД на метро, справедливо рассудив, что так будет быстрее.

* * *

Когда Холмс отправился выяснять причину шума на первом этаже, Дукалис поинтересовался у товарища, что тот задумал. Андрей объяснил, что от Холмса в Баскервиль-холле толку будет мало. Но приглядеться, не скрывается ли в тех краях Мориарти, следует.

— Не зря же его люди отправили письмо сэру Генри. Может, они какие-то виды на тамошнюю недвижимость имеют или «дольку малую» от наследства в 740 тысяч фунтов получить хотят… В общем, ты съезди, посмотри, что там и как. Да и тебе с твоим знанием английского в деревне будет спокойнее. Я останусь здесь, постараюсь раскрутить Холмса, чтобы он вывел меня на «шотланских» — эти только рады будут узнать, что на лидера «девонширских» тоже у кого-то есть зуб: сами на блюдечке все выложат. Ну, а Шерлок… Шерлок пусть прикрывает нас от полиции, там у него все схвачено.

Учитывая, что группировка Мориарти носила название «девонширской», Толян счел предложение друга резонным и на поездку согласился. Единственное, о чем Дукалис попросил Ларина, — чтобы тот уговорил Холмса дать ему в сопровождающие сэра Лерсона, оказавшегося, по мнению оперативника, единственным существом в этой гнилой стране, которое его хорошо понимает. Андрей поклялся, что выполнит просьбу друга. Переставшая плакать Лили, воспользовавшись тем, что о ней забыли, незаметно протянула руку к пачке ассигнаций, лежащих на столе, но попытка не удалась, так как бдительный сэр Лерсон вовремя укусил девицу за ляжку. Та коротко взвизгнула и отдернула руку.

— Что случилось? — осведомился Ларин, на что Лили обиженно пискнула: дескать, этот кобель такой же маньяк, как и большинство мужчин, — что-то хочет, а денег нет.

Сэр Лерсон оскорбленно фыркнул.

Андрей философски заметил: «Нэйчерэл инглиш джентльмен дон'т тэйк мани фром ледиз»[63].

Их мирный разговор прервало появление, а вернее, внос в комнату тела доктора Уотсона.

— Не смотрите, что я худой, — прокомментировал Холмс свои действия по транспортировке, — зато я жилистый. — И скинул пресс-секретаря с плеча на мягкий диван. — Кстати, можете еще раз проверить эффективность моего дедуктивного метода. Вы знаете, где был мистер Уотсон?

— Известно где, — встряла в беседу обиженная Лили, — развлекался с честными девушками, нажрался, как скотина, в притоне и при этом не заплатил.

Тема своевременной оплаты услуг явно была близка сердцу этой леди, но Холмс чуть ли не захлопал в ладоши от удовольствия:

— А вот и не угадали! Он заплатил! За все заплатил, так как в его карманах не осталось ни одного пенни. И лицо у него не побито. Значит, ушел по-хорошему, за все рассчитавшись. И не в притоне он был, а в приличном частном клубе. Посмотрите-ка на брюки и сюртук Уотсона. Видите, вот следы от русской икры. Это пятно, — великий сыщик потянул носом, — от прекрасной мадеры. А это… Да, конечно! Это организм доктора отказался принять очередную устрицу из Лозанны — вон ее останки прилипли к сорочке. Где вы видели, чтобы в притонах подавали такие деликатесы?

— Правильно, — поддержал Андрей сыщика, — и девушек доктор не обижал.

— Как вы догадались, друг мой? — изумленно вскричал Холмс.

— У нас — я имею в виду, в Америке — говорят: либо пить, либо любить. Кроме того, за время, которое отсутствовал Уотсон, невозможно так нажраться и еще успеть заняться любовью.

— Почему же невозможно? — осведомился Дукалис. — А наш друг Казанова?

— Неужели вы были знакомы с этим красавчиком? — Лили заинтересованно уставилась на Толяна. — Это правда, что он мог… хи-хи… сорок раз за ночь?

Ответить Дукалис не успел, так как из кресла, где покоилось тело Уотсона, донеслось вполне различимое бормотание:

— Вот щас встану и все запишу! Че вы там говорите про любовь?

В конце концов Лили была выпровожена из квартиры на Бейкер-стрит, Уотсон уложен спать, а оперативники вместе с великим сыщиком еще раз наведались в «Нортумберленд», где в спокойной обстановке побеседовали с сэром Генри.