Губернатор - Адам Пшехшта

– Вы не спутали меня с какой-то своей знакомой? – злорадно ответила Люда. – Я уже несколько лет как контролирую интересы семьи, у меня есть свои люди на трех континентах, и хоть я не самая богатая в России, но точно в первой десятке. Это все я отдаю в ваше распоряжение. А незаконная деятельность не дает мне заскучать.

Княгиня Волконская кивнула, подтверждая слова барышни фон Крис.

– Я знакома с дедушкой Люды, – сказала она. – В молодости он занимался морской торговлей, а при любом удобном случае и… – Она замолчала, не зная, как закончить фразу.

– Пиратством, – спокойно ответила девушка. – Ну что, мне нужно попрощаться?

– Ох, садитесь уже! – рявкнул алхимик. – Только потом не пожалейте.

Люда фон Крис легко покачала головой, но выражение ее лица позволяло понять, что она явно довольна оказанным ей доверием. Зато княгиня Волконская кинула на Рудницкого грозный взгляд.

– Рассказывай, – сказала княгиня, отсылая взмахом стоящего на пороге слугу.

Статный мужчина поклонился и вышел, закрывая за собой двери.

– Разговор пойдет о Сашке…

Рудницкий глубоко вздохнул и, не вдаваясь в подробности, описал ситуацию.

– Что… что ты хочешь сделать? – спросила Мария Павловна. Кровь отхлынула от ее лица, она побледнела как стена, хватаясь за сердце. – Сашка всегда должен во что-то впутаться! – с бессильной злостью воскликнула она.

Рудницкий выругался под нос и позвонил в маленький серебряный колокольчик. Служанка появилась, как по мановению волшебной палочки.

– Лекарство княгине, – сказал он. – Немедленно!

– Со мной все нормально, – слабо запротестовала Мария Волконская.

– Ну конечно!

Алхимик бесцеремонно схватил ее за руку, меряя пульс.

– Почти сто двадцать, – недовольно заявил он. – Вы должны лечь или хотя бы удобно сесть.

– Но я не могу, у меня гостья.

– Я уверен, что внучка пирата переживет это, – сухо сказал он.

Он помог княгине пересесть на софу, подложив под спину подушки.

– У вас есть мой медальон? – спросил он.

– Да, я его постоянно ношу. Мне правда уже хорошо, – сказала Мария Павловна уже более сильным голосом. – Это была минутная слабость.

Некрасивая, пухлая женщина в белом, пахнущем крахмалом фартуке подсунула ему флакончик, наполненный рубиновой жидкостью, и стакан воды. Рудницкий старательно отмерил семь капель и поднес стакан старушке.

– Я еще могу держать стакан! – гневно фыркнула она.

– Не сегодня. Пейте.

– Не нужно мне никаких лекарств!

– Пейте! – грозно повторил он.

– Олаф Арнольдович!

– Вы знаете, тетушка, что у меня были и более упрямые пациенты. Однако должен предупредить, что напоить такого больного – довольно затруднительная процедура.

Княгиня вздрогнула от решительного тона алхимика и послушно осушила стакан.

– Это шантаж! – буркнула она. – Люда – свидетель!

Барышня фон Крис дипломатично кашлянула, казалось, что все ее внимание поглощено созерцанием шелковых обоев.

– Где Иосиф Андреевич? – спросил Рудницкий.

– Работает в библиотеке, – ответила послушная распоряжению Марии Павловны служанка. – Он не любит, когда ему мешают.

– Все в порядке, – задумчиво произнес Рудницкий. – Пусть работает. Княгиня должна отдыхать по меньшей мере час, позже может встать и легко пообедать. Перед сном она должна принять следующую порцию этого препарата, но, если не будет ухудшений, только четыре капли. Это понятно?

– Да, господин, – поклонилась служанка с уважением.

– Если княгиня встанет раньше чем через час, скажите об этом Иосифу Андреевичу и расскажите ему о моем диагнозе. Даже если это будет мешать ему работать.

– Конечно.

– Олаф! Это переходит все границы.

– Не волнуйтесь, тетушка, отдыхайте. День – два, и я вернусь с Сашкой.

Рудницкий поклонился и поцеловал старушку в щеку.

Неожиданно на глазах Марии Павловны появились слезы.

– Береги себя, – попросила она.

– Все будет хорошо, – заверил он.

Он повернулся на пороге, княгиня благословила его крестным знамением. Алхимик с трудом совладал с нервной гримасой. Во время учебы он обратился к модному тогда среди интеллектуальной элиты атеизму. Но окончательно оттолкнуло его преобладающее в этой среде забавное в своем самодовольстве убеждение о превосходстве научных аргументов над верой в ситуациях, когда новые открытия с регулярностью метронома рассыпались в прах, хотя ранее были признаны абсолютно научно правдивыми. Не то чтобы он был особенно набожным, принимая существование абсолюта, но он оставил религиозные размышления богословам и хладнокровно игнорировал все формы культа, узнав, что битва за здоровье и жизнь пациентов значит в глазах Бога больше, чем каждодневный визит в костел. Однако с того времени, как он узнал первое слово силы и Проклятых, Бог из абстрактной идеи становился все более и более реальным. И это не было приятным ощущением. И волей-неволей он задавался вопросом: не вызывает ли у Него недовольство использование осколков Божьей силы? А если да, то не накажет ли Он его здесь и сейчас?

«Что же, узнаю об этом рано или поздно, главное, чтобы не слишком рано», – подумал он с мрачным юмором.

* * *

Военные гаражи и автомобильные мастерские находились недалеко от казарм Преображенского полка. Вопреки опасениям Рудницкого, охрана пропустила их без проблем – хватило визитки алхимика. Конечно же, нормальной визитки, поскольку Рудницкий не собирался доводить полковника Тургенева до обморока, не говоря уже о том, что лишить его сознания – не лучший способ начать переговоры.

Тургенев, очень похожий внешне на известного писателя, только без бороды, принял их без проволочек, оказывая особенное внимание Людмиле фон Крис, и, как выяснилось, не из-за ее неоспоримой девичьей красоты. По крайней мере, не только из-за нее.

– Одна из моих фирм поставляет для войска двигатели и броню, – прошептала ему Люда.

Полковник выполнил социальные требования, жонглируя формулами вежливости, однако в конце концов напрямую спросил о цели их визита.

Рудницкий нервно сглотнул, после чего прямо представил ситуацию.

Тургенев выслушал его молча, с полуприкрытыми веками. Казалось, что он дремлет, однако, когда он перевел взгляд на алхимика, его взгляд был твердым и осознанным.

– То есть вы хотите спасти генерала?

Рудницкий кивнул.

– Невозможно! – оценил офицер. – Вы погибнете через пятнадцать минут и, что еще хуже, потянете за собой других. Вы когда-нибудь были в анклаве?