Сила Единения - Юрий Иванович

И хоть в первый раз чиновник сломался, на второй раз опыт канцелярской работы и очевидца всяких гадостей, ему помог устоять на ногах. Ещё и ноги ему не отказали, настолько придав такое ускорение телу, что то остановилось лишь в момент соприкосновения со столом, вокруг которого восседала вся компания главного украинца. Вот там Терешка и заорал с выпученными глазами, бледный как мел, и размахивая в стороны руками:

— Там!.. Чудовище!.. Пасть — во!.. Зубы — во! Скользкое! Вонючее!.. Агромаднейшее!..

Вот тут уже товарищ Хрущёв взбеленился не на шутку:

— Пошёл вон! Вонючее… чудовище!.. Тварь, гадкая!.. Весь аппетит испортил!..

Это он ещё не знал, что у него отныне испортится не только аппетит.

Тогда как Лётчик продолжил свои издевательства, всё больше и больше входя в азарт.

Никита Сергеевич отправился спать в препаршивейшем настроении:

«Никак допился Терешка до белой горячки! — рассуждал он, уже укладываясь в кровать. — И что абсурдно: не черти ему примерещились, а некое Чудо-юдо, с пастью крокодила. А ведь какой всегда стойкий боец был… Да и с делами справлялся на отлично. И надо же так обгадиться по всем параметрам?.. Фу! Мерзость!»

Но не успел толком одеялом накрыться и выключит лампу на тумбочке, как буквально окаменел и затаил дыхание от чудесного зрелища. Откуда-то из угла комнаты появилась практически обнажённая девушка, обворожительной красоты. Потому что прозрачная вуаль вместо юбки, никак не входила в категорию одежды. Двигалась она настолько плавно, что это выглядело нереальным, словно плыла по воздуху. И вот эта девушка, с томным, призывным даже при таком освещении взглядом, приблизилась к кровати, наклонилась над Никитой, и прильнула с поцелуем к его раскрытому от удивления рту.

Честно говоря, товарищ Хрущёв никогда бабником не был. Пусть и не считался однолюбом. Но при виде такой прелестницы у него на короткое время перемкнуло что-то в мозгах, что и позволило инициировать даме поцелуй. Только вот и поцелуй оказался всего лишь жуткой прелюдией к ужасному, премерзкому ощущению. Ошарашенный мужчина не сразу-то и понял, что он не целуется на самом деле, а к нему в рот заползает нечто гадостное, вонючее и ядовитое.

Конечно, старый большевик, соратник и ученик Сталина, чего только не испытал и не насмотрелся в своей жизни (по его рассказам). И гнусную нищету шахтёрского бытия перенёс, и унижения лямки пастуха, и голод-холод становления фабричным работником. Туда же добавились расстрелы тридцатых годов, когда партийцы жестоко убивали друг друга в пыточных подвалах, возводя при этом напраслину друг на друга. И в войну такое кровавое месиво встречал и лично разгребал, что давно выработал в себе чувство равнодушия к самым омерзительным вещам и событиям. И брезгливым он не мог быть по умолчанию.

Но тут его накрыло основательно. Тело выгнулось дугой. Сознание частично померкло. Волна удушья заполнила внутренности. Возникло непроизвольное чувство рвоты и настойчивое желание организма очиститься от всего лишнего, выпитого, съеденного и вдыхаемого. И особенно очиститься от того, что проникло в горло вместо сладкого поцелуя.

Не успев вскочить с кровати, Никита выплеснул из себя тугой фонтан чудесной закуски и дорогой выпивки, употреблённых во время недавнего застолья. Загадил при этом сразу половину спального номера. А потом и все остальное испачкал, не в силах удержаться от обильной рвоты. Но если первые минуты никаких иных звуков, кроме хрипа и мычания не издавал, то когда его стало рвать жёлчью, сподобился на первые призывы о помощи.

Зов услышали. Друг за другом в спальню стали вваливаться телохранители первого секретаря Украины, его прихлебатели и собутыльники. И почти каждый, кто успевал рассмотреть обстановку и понять причину вони и непритязательного вида своего патрона, тут же выскакивал с исказившимся лицом наружу. Редкостное зрелище их изрядно напугало, хотя мысленно при этом каждый восклицал примерно одинаковое: «Наклюкалась, лысая свинья?!». Но вот выпученные излишне глаза Хрущёва, заставили кого-то подумать о другой версии и воскликнуть:

— Отравили! Спасайте Никиту Сергеевича!

После этого паника резко усилилась, а обстановка накалилась до предела. Правда, к пострадавшему вскоре сумели добраться врачи, которые начали оказывать первую помощь, невзирая на топтание в нечистотах. Но одновременно с этим начала действовать «кровавая гэбня». Потому что следовало её представителям придерживаться протокола и надлежащих инструкций. А при отравлении важнейшего представителя власти, таких инструкций имелся вагон и немаленькая тележка. Стали всех «ловить и не пущать!» Перед дверьми номера с пострадавшим Хрущёвым, собралась изрядная толпа лиц, начавшая выяснять, кто из них важней и чьи распоряжения следует выполнять в первую очередь. Там же начали злобствовать, ругаться и заявлять о своих полномочиях представители силовых структур.

А похохатывающий где-то вдалеке шутник продолжил свои садистские эксперименты с иллюзиями.

Из-за дальнего угла коридора вдруг появился тип в шляпе и в чёрном костюме, который направлял маузер на собравшуюся толпу и на группу мечущихся телохранителей.

— Стоять! Брось оружие! Кто такой?! — понеслись в его сторону заполошные крики от парочки не совсем ретивых служак.

Зато самые ретивые и бойкие из них не разглагольствовали, а моментально открыли стрельбу на поражение. И как раз в тот момент, когда из-за того же угла вылетели иные представители госбезопасности, с азартом ринувшиеся в сторону криков по иному коридору. У них тоже виднелось в руках готовое к применению оружие. И они тоже сдуру начали стрелять.

Перестрелка в закрытом пространстве — это немалый стресс-испытание даже для специально натасканных для такого дела боевиков. Узкий коридор. Усиленный грохот. Гарь и дымок сгоревшего пороха. Сыплющиеся на голову осколки ламп освещения, обломков и пыльной лепнины с потолка. Визг пуль, ушедших в рикошет. Рёв раненых и стоны умирающих. Вопли нескольких самых сообразительных, призывающих прекратить «союзный» огонь. Наступающая темнота…

Ну и, конечно же, бесследно исчез куда-то подевавшийся мужчина в чёрном костюме. Ни его потом не нашли, ни его внушительного маузера. Кстати, вторая примчавшая группа тоже спешила арестовать того же самого типа в шляпе, который и в их сторону направлял маузер, но после этого плавно сместился за угол. Вот за ним якобы и гнались, ускорившись, как только зазвучали первые выстрелы.

Итоги оказались не просто печальны, а катастрофичны.

Погибло двенадцать человек из числа чекистов, администрации гостиницы, доверенных лиц секретаря и врачей. Вдвое больше оказалось раненых, пятеро из них — тяжело. Ещё два человека, откровенно говоря, просто спятило. Ну и сам Никита Сергеевич выглядел крайне бледно, трясся, словно паралитик и долго не мог сказать, что же такое с ним произошло. Да и как может оправдываться человек, если все вокруг него уверены, что он банально перепил? Мало того, он оказался изрядно напуган, не понимая причин начавшейся стрельбы и сразу соглашаясь, что он чудом выжил во время покушения на него.