Распознавание образов - Уильям Гибсон

Кейс задвигает занавески и начинает разбирать чемодан. ПК бесследно исчезает в недрах бездонных шкафов. Закончив, она еще раз оглядывает комнату. Все та же пустота, никаких следов человека – не считая черной папки «Штази» и чемоданчика с «Айбуком», сиротливо жмущихся друг к другу на полотняных просторах огромной кровати.

Изучив инструкцию по выходу в интернет, Кейс включает «Айбук» и проверяет почту.

Капюшончик, с двумя приложениями.

Она написала ему перед самым отлетом – сообщила, что будет в Токио, но не сказала, под чьей эгидой. Капюшончик не дурак, он бы сразу понял, кто такой Бигенд и что такое «Синий муравей».

В письме она спрашивала совета насчет встречи с Таки и стратегии получения тайного номера. Скорее всего это ответ на ее вопрос.

Письмо озаглавлено «КЕЙКО». Кейс открывает его.

Токио?! Круто! Как тебе удалось? Короче – я и мой верный Мусаши по твоей милости всю ночь дымили визжащими покрышками по пустынным улицам – и не безрезультатно. Сдержанный кивок в сторону Саши, ибо именно ему удалось в конце концов найти нашу Кейко. Только она не Кейко, а Джуди...

Кейс открывает первое вложение.

– Боже, какой ужас!

Чудовищное, возмутительное создание, судя по всему, состряпанное специально для Таки, каким его воображают себе Капюшончик и Мусаши.

В облике Кейко-Джуди невинность сочетается с агрессивной женственностью. Ее стройные и в то же время полные ножки низвергаются из-под школьной клетчатой юбочки и впадают в приспущенные белые гольфики необычайно грубой вязки. Внутренний стиль-эксперт Кейс, обладающий безошибочным нюхом на любой популярный фетиш, тотчас определяет, что эти суперносочки являются в Японии традиционным сексуальным атрибутом. Здешние киоски наверняка забиты мужскими журналами с девочками в приспущенных гольфиках. Обуты чудо-ножки в матерчатые ретротуфли на внушительной платформе, призванные уравновесить утолщения вокруг щиколоток, так что ниже колен Кейко-Джуди похожа на белоногую савраску.

У Кейко-Джуди трогательные косички, мешковатый свитер со складками, превращающими грудь в тайну, и огромные черные глаза, которые сияют столь откровенным плотским огнем, что Кейс становится не по себе. Бигенд сразу распознал бы типичный образ-пульсар, в котором вспышки детской невинности с неуловимой для глаза частотой чередуются со вспышками самой разнузданной похоти.

Кейс закрывает картинку и продолжает читать письмо.

Джуди Цудзуки, рост метр семьдесят восемь, возраст двадцать семь. Японского в ней не больше, чем в тебе, если не считать ДНК. Родом из Техаса. Работает барменшей в небольшом трактирчике по соседству с домом Мусаши. Чтобы усилить мощность воздействия на либидо нашего друга Таки, мы сделали следующее: сфотографировали ее в полный рост, а потом в «Фотошопе» ужали снимок по вертикали примерно на треть. Вырезали фигуру, наложили на изображение комнаты в общаге, где живет младшая сестра Мусаши. Деррил собственноручно разработал костюм для красавицы. В качестве заключительного штриха мы решили увеличить ее глаза – буквально на пару делений, и тем не менее это возымело магический эффект, особенно когда были подчищены гусиные лапки и мешки, посредством того же «Фотошопа», хотя Деррил предлагал перед съемкой применить к бедняжке метод туго заплетенных косичек вкупе с несколькими полосками пластыря телесного цвета. Результат нашего скромного гения перед тобой: чистейший образец чистейшей прелести в стиле аниме. Такой девушки не существует в несовершенной природе, но именно о ней Таки мечтал всю свою жизнь. Он это сразу поймет, как только увидит фото. Что касается второго вложения, то это...

Кейс подводит мышку и открывает его. Отсканированное изображение текста, написанного от руки на кандзи, с многочисленными восклицательными знаками.

...записка от Кейко. Попроси какого-нибудь местного носителя японского языка (предпочтительно молоденькую девушку) переписать это на бумагу. Теперь насчет встречи с Таки. Ее готовил я, пока Мусаши занимался ретушированием морщинок. Объект, похоже, повелся, хотя действовать надо осторожно, чтобы не спугнуть. Кейко только что отправила ему радостную весть: ее подруга прилетает в Токио, а с ней посылочка – небольшой сюрприз. Я дам тебе знать, что он ответит. Ты там в командировке? Я слышал, эти варвары действительно едят сырую рыбу.

Кейс встает и пятится назад, пока ноги не упираются в кровать. Раскинув руки, она падает навзничь на покрывало и лежит, глядя в белый потолок.

Зачем она здесь? Где сейчас трепыхается ее душа? Может, заплутала, затерялась в небесах, исхлестанных реактивными следами? Зацепилась не за тот самолет?

Надо бы отдохнуть. Кейс смеживает веки... Увы, сон не приближается; такое чувство, что ее глаза на два размера больше, чем глазницы.

Привратник сохраняет подчеркнутое равнодушие, когда Кейс выходит из гостиницы в «Ливайсах» и «Баз Риксоне», отказавшись от предложения вызвать такси.

Пройдя пару кварталов, она покупает у израильского лоточника черную вязаную шапочку и китайские темные очки. Заправив волосы под шапочку и до подбородка застегнув молнию на куртке, она превращается в относительно бесполое существо.

Дело не в том, что здесь стало опаснее, чем во время прошлых визитов. Просто Кейс еще не привыкла. Правда, уровень уличной преступности сейчас возрос, но об этом не стоит думать. Нельзя же весь вечер сидеть взаперти, в огромной черно-белой камере с видом на город. Пустоту, образовавшуюся на месте отставшей души, необходимо проветрить. Выдуть накопившийся горький туман.

Уин. Она начала проецировать его образ на белые стены, а это никуда не годится. Боль еще слишком сильна.

Отставить мысли. Ноги ступают крепко и уверенно. Походка, как у мужчины. Я восстал против закона. Руки в карманах; в правой зажаты темные очки.

Но закон победил.

Кейс проходит мимо быстрой, по-муравьиному слаженной команды ночных дорожных рабочих. Они выставили на мостовую светящиеся конусы удивительной красоты – красивее, чем любые абажуры, – и вспарывают асфальт стальными дисками с водяным охлаждением. Токио никогда не спит; только замирает на минутку, когда муравьям надо починить инфраструктуру. Кейс думает, что еще ни разу, ни в одном из разрезов не видела здесь живую землю. Можно подумать, что под асфальтом у них только равномерная стерильная масса труб и проводов.

Прислушиваясь к полузабытому чувству направления, она довольно быстро приходит в Кабукичо, район ночных развлечений, который называют «Бессонный замок». Здесь всегда светло как днем; не найдешь ни одной плоскости, даже самой маленькой, на которой не сиял бы хоть какой-нибудь фонарь.

Она уже бывала в этом районе – правда, всегда в компании. Царство порносалонов, клубов для игры в маджонг, крохотных баров со строго дифференцированной клиентурой, секс-магазинчиков и многого другого. Но, как и в Лас-Вегасе, вся эта мишура содержится в идеальном, трезвом порядке, всем правит железный расчет. Самозабвенно отрываться в такой атмосфере, должно быть, нелегкая задача даже для безнадежных прожигателей жизни.