Игры менталистов. Ловушка памяти - Татьяна Андреевна Зинина

не понял он моего возмущения. – Отличный же вариант! Поженитесь, будете жить вместе. А я по праву смогу называть лорда Бестерли отцом. А то уже надоело объяснять всем и каждому, что мы не родня.

Как отреагировал на это Эйтан? Рассмеялся. Искренне, почти до слёз. Тут уж даже моему чрезмерно развеселённому сыну стало непонятно происходящее. Он свёл чёрные брови к переносице и в непонимании уставился на Бестерли.

‒ Не хотите? И не надо, ‒ обиделся Ильер.

‒ Нет, нет, очень хочу, ‒ поспешил оправдаться Эйт. ‒ Можешь прямо сейчас начинать называть меня папой. Давай порепетируем.

‒ Как? – не понял парень.

‒ Просто. Я первый начну, ‒ затем посмотрел в глаза Илю и сказал: ‒ Сын.

‒ Отец? – улыбнулся Ильер, по-своему поняв суть происходящего. – А можно «папа»?

‒ Конечно, ‒ покивал Бестерли и добавил: ‒ Сынок.

‒ Классная игра, ‒ рассмеялся Иль. – Мам, давай с нами. Называй профессора «любимый».

‒ Нет уж, обойдёмся без столь громких заявлений, ‒ раздражённо бросила я.

‒ Да чего ты? Это ж просто для шутки, ‒ не сдавался Ильер. – Правда, пап?

‒ Правда, правда, ‒ ответил до удивительного счастливый Эйтан. Поднял свой бокал и обратился ко мне: ‒ Бель, давай выпьем за нашу семью?

‒ Эйт, нет семьи! – выпалила нервно. ‒ А ты сейчас самым наглым образом играешь на чувствах Ильера. Пользуешься его состоянием и вынуждаешь заранее принять то, чего он, возможно, принимать не захочет.

‒ Он уже принял, ‒ заявил Бестерли и сам коснулся бокалом моего бокала.

Пригубил и словно между прочим спросил у Иля:

‒ А фамилию мою возьмёшь?

‒ Ильер Бестерли? – задумчиво произнёс сын. – Звучит красиво. Беру.

‒ Только в комплекте с фамилией ещё энное количество обязательств и обязанностей, ‒ заметил Эйтан.

‒ Всё равно беру. Глупо отказываться. Не каждый день предлагают стать частью аристократического рода.

Эйт посмотрел на меня, явно оценил моё хмурое лицо.

‒ Бель, да перестань ты дуться. Поверь, так ему даже проще будет всё принять.

Он уже несколько раз обратился ко мне на «ты», да и ситуация складывалась далёкая от официальных обращений. Можно сказать, что таким образом хитрый менталист заставил меня если не снести, то явно отодвинуть мою защитную стену.

‒ Ты хитрец и интриган, ‒ ответила ему. – Даже сына в свои игры втягиваешь. Есть в этом мире хоть кто-то, кем ты не играешь?

‒ Я не играю, Бель. С вами ‒ уж точно.

‒ Да? А как в таком случае всё это называется? Нет, Эйт, ты манипулируешь другими, как дышишь. И плевать тебе, о ком идёт речь.

‒ Мам, ‒ неожиданно осадил меня Ильер. – Не ругайтесь, пожалуйста.

И, что странно, его голос теперь прозвучал почти нормально.

Он встал со ступеньки, медленно спустился вниз и повернулся к Эйтану. Некоторое время просто смотрел на него, явно ожидая пояснений. И дождался.

‒ Да, Иль. Ты всё правильно понял, ‒ кивнул Бестерли. ‒ Но и мы с Бель узнали об этом только сегодня. Теперь нам предстоит понять, как всё это вообще получилось, и почему мы друг друга не помним.

Никогда в жизни мне не приходилось видеть Ильера настолько растерянным. Кажется, после этой фразы выпитое им зелье мгновенно перестало действовать.

‒ Нет, это не было интрижкой, ‒ вдруг покачал головой Эйтан.

‒ Вы что, слышите мои мысли? У меня же щит! – выпалил Иль.

‒ Магия у нас одна, а опыта у меня в разы больше. И пока я сильнее тебя, хотя твой потенциал впечатляет, ‒ пояснил Эйтан.

‒ И вы на самом деле мой отец, ‒ утвердительно, но как-то нерадостно произнёс мой сын.

Отвернулся, выдохнул, сделал шаг в сторону, но остановился и посмотрел на меня.

‒ Мам…я пойду к ребятам в общагу. Переночую там. Мне… нужно подумать.

И быстро направился прочь.

‒ Иль! – крикнула ему вслед.

Даже хотела пойти за ним, но меня остановил Эйтан. Он поймал меня за руку и просто не позволил встать.

‒ Дай ему побыть наедине с собой.

‒ Пусти меня! – рявкнула, отобрав свою руку. – Зачем?! Для чего было делать это так?! Почему ты не подождал? Есть же множество способов донести неприятные новости. Постепенно подготавливая.

‒ Это не настолько неприятная новость, ‒ покачал головой Эйт.

‒ Ты её принял? Молодец! Я вот принять никак не могу. Чего уж говорить об Ильере?! Ты опять поступил так, как хочется тебе. Даже не подумал о его или моих чувствах!

‒ Ошибаешься, я понял, что этот момент – самый удачный, ‒ парировал Бестерли. ‒ Во-первых, Иль был немножко навеселе, а во-вторых, мы рассказали ему, как только узнали всё сами. То есть, не стали ничего скрывать. Отнеслись к нему, как ко взрослому. Поверь, он оценит. Сейчас ему просто нужно время.

‒ Ты всегда уверен, что знаешь, как лучше для других? ‒ я не собиралась успокаиваться.

‒ Потому что умею думать и анализировать, ‒ его голос звучал твёрдо и спокойно.

‒ Хочешь сказать, что я этого не умею?

‒ Я такого не говорил, ‒ отрезал Бестерли.

‒ Это бессмысленный разговор, ‒ я выдохнула, отпила немного вина и отставила бокал на ступеньку. – Так, давай вернём обратно стену. Иначе разругаемся.

‒ Это не поможет, ‒ уже куда спокойнее произнёс Эйтан. – Ладно, Бель. Прости. Но я всё равно не жалею, что Иль всё узнал сразу.

Он допил остатки вина и поднялся на ноги.

‒ Я пойду. Тебе тоже нужно время, чтобы всё принять.

Эйт протянул мне пустой бокал и спустился на пару ступенек вниз.

‒ Знаешь, наверное, после вот такой ссоры мы с тобой и разошлись окончательно, ‒ предположила я. – Сразу же видно, что нам тяжело общаться друг с другом. Видимо, ты и тогда пытался мной манипулировать. Потому и вынудил жить с тобой.

‒ То есть, ты не веришь, что мы с тобой могли друг друга любить?

‒ Я не верю, что ты вообще мог любить кого-то.

Он не стал ничего отвечать. Одарил долгим странным взглядом, вежливо попрощался и ушёл. А я так и осталась сидеть на ступеньках.

И лишь когда его шаги окончательно стихли, и пришло осознание, что Эйтан на самом деле оставил меня одну, вдруг стало особенно тяжело и грустно. Обида, которая горела во мне ещё минуту назад, как-то резко перестала казаться важной. А ей на смену пришло ощущение одиночества и чувство вины. Мигом вспомнились все злые слова, которыми я сегодня награждала Бестерли. Все обидные эпитеты,