Остров - Келли Тейлор

Не верится, будто Мэг могла вырыть яму и бросить туда змею специально для своего брата. Значит, Джесси? Два года назад он бы даже допустить подобное не смог, но она явно изменилась. Прежняя Джесси ни за что бы не наступила ножкой стула кому бы то ни было на руку. И все же, зачем ей мучить друзей, воплощая в жизнь их фобии? Может, она считает, что они к ней недостаточно внимательны, и мстит? В ночь перед отъездом на остров, сидя у бассейна, он, Мэг, Майло, Онор и Джефферс обсуждали несчастье с Томом, все хотели что-то сказать Джесси, вот только не знали, что именно…

«Мне очень жаль», – вроде бы так говорят взрослые, когда кто-то умирает?

Как, черт возьми, чья-то жалость должна помочь? С другой стороны, разве есть альтернатива? «Я слышал, твой брат умер прямо у тебя на глазах. Черт, просто жесть! После подобного хрен вернешься к нормальной жизни». Конечно, так говорить нельзя – слишком грубо, слишком прямо. Поэтому Дэнни решил промолчать.

Подходя к тени, где сидят Мэг с Онор, обмахиваясь листьями, он мучительно размышляет, поделиться ли с ними своими подозрениями насчет Джесси или держать рот на замке. Онор чувствует на себе взгляд и поднимает голову.

– Извини, – вздыхает Дэнни. – Твои очки сломались.

Она пожимает плечами, затем наклоняется к Мэг и что-то шепчет ей на ухо. Дэнни отворачивается, однако в голову закрадываются неприятные мысли: что она говорит? Жалуется на него? Рассказывает, какой он ужасный парень и как она намерена его бросить?

В ушах звенит. Дэнни возвращается к берегу. От этого чертова острова у него уже крыша едет!.. Онор, вероятно, даже не о нем говорила. Есть сотня вариантов того, что она могла бы прошептать на ухо Мэг. Почему он вечно предполагает худшее?

Дэнни останавливается у кромки моря, трет лицо руками и смотрит в безоблачное небо. Наваливаются усталость и голод. Естественно, голова совсем не варит. Надо набить живот фруктами и поискать укромное местечко для сна. Наевшись и выспавшись, он почувствует себя гораздо лучше и сможет ясно мыслить.

Да, именно так и следует поступить. Дэнни часто моргает – взглянул на солнце – и опускает взгляд. И снова моргает.

На песке, менее чем в шаге от него, на самом краю пляжа написано послание:

«Один из вас умрет».

Я выныриваю, жадно вдыхаю и оглядываюсь на пляж. В этот момент Майло выходит из зарослей с охапкой огромных банановых листьев, кладет на песок два листа, расположенных вертикально, параллельно друг другу, и сверху кидает третий, тем самым образуя букву «П». Затем выбирает еще четыре листа и складывает рядом прямоугольником, напоминающим «О».

Я жду, когда Майло обернется на меня, однако он продолжает выкладывать буквы.

«ПОГОВО»

Когда материалы заканчиваются, он вновь уходит в джунгли, а через несколько минут возвращается с новой охапкой банановых листьев и продолжает выкладывать:

«РИСО»

И только бросив последний лист, он оборачивается на меня.

«ПОГОВОРИ СО МНОЙ».

Сердце сжимается в груди. Не знаю, получится ли. Я ни с кем не обсуждала произошедшее в прошлом году. Ни с родителями, ни с учителями, ни со школьными друзьями – ни с кем. Родители заставили меня сходить к психологу. Я добралась до его кабинета и села в кресло, однако едва он склонил голову и поинтересовался, как у меня дела, нежным голосом, похожим на теплый мед, я тут же вылетела за дверь.

Мама просто отвезла меня домой, где я убежала в свою комнату и заперлась. Конечно, беспокойство родителей в сложившейся ситуации вполне понятно, тем не менее я была не в состоянии вытащить себя из ментальной ямы. Мне не хотелось ни с кем разговаривать; мне хотелось, чтобы планета остановилась и я смогла сойти.

Любовь вовсе не так прекрасна, как говорят. Любовь – самое ужасное чувство на свете. Если бы я не любила Тома, то не ощущала бы себя так, будто мне вырвали сердце из груди. Я видела лишь один выход – перестать чувствовать. Навсегда. Я даже гуглила в интернете: «Как отключить чувства?», только ответы меня не удовлетворили. Мне не хотелось пить таблетки или заниматься медитацией. Не хотелось учиться приглушать чувства или их принимать. Я хотела перестать чувствовать. Полностью.

Зная о том, что социопаты умеют контролировать свои чувства, я пересмотрела все фильмы о них. И ни один ничему меня не научил… Кроме исторической драмы «Опасные связи» с Джоном Малковичем и Гленн Клоуз в главных ролях, повествующей о мужчине и женщине, которые борются друг с другом за контроль, при этом безжалостно жонглируя жизнями других. Сперва я смотрела фильм безучастно, потому что не видела никаких параллелей с моей жизнью. А потом героиня Гленн Клоуз сказала нечто такое, что меня зацепило: будто внешне она кажется спокойной, однако внутри сражается с эмоциями; когда она начала выходить в свет в пятнадцать лет, за обедом она была жизнерадостной, а под столом втыкала вилку в тыльную сторону руки. Даже не знаю, почему этот образ так прочно засел в моем сознании. Именно тогда я начала щипать и скручивать кожу на предплечье – это, конечно, не вилку втыкать, но похоже.

Я смотрю на друга, стоящего на пляже у банановых листьев. Он хочет поговорить.

Майло пристально заглядывает мне в лицо, пока я иду к нему по песку, потирая руками предплечья – вовсе не от холода.

– Это… э-э… – Я склоняю голову в сторону фразы из листьев. – Оригинально.

Он слабо улыбается:

– С тобой не бывает легко, верно, Джесс?

– Ха! Кто бы говорил.

– Так что?.. – Выражение его лица меняется. Из взгляда пропадает веселая искорка, на смену приходит напряженная серьезность, столь ему несвойственная. Майло тоже нервничает, судя по тому, как сжимаются и разжимаются его кулаки. И растерян – чувствует необходимость поговорить со мной о Томе, но боится.

Я сама не знаю, как отреагирую – могу расплакаться, могу забиться в угол и раскачиваться взад-вперед, могу закричать, могу начать себя щипать, могу убежать. А могу сделать все сразу, по порядку. Я так долго прятала чувства в темном ящике под замком, что боюсь, если приоткрою крышку, боль, страх и вина, подавляемые все это время, выплеснутся наружу и ошпарят нас обоих.

– Майло, – наконец начинаю я. – Я готова с тобой поговорить, только не о Томе.

В его взгляде отражается облегчение.

– Ладно, хорошо. Как скажешь, Джесси.

– Может, присядем?

– Да, конечно.

Мы плюхаемся на песок прямо там, где стоим, – нас разделяет полметра или около того. Я собираю волосы и выжимаю морскую воду, затем осматриваю свои ногти. Теперь, решив серьезно поговорить, мы оба растеряны и не знаем, с чего начать.

Краем глаза я вижу, как Майло неловко трет шею.

– Нам… нам кое-что нужно прояснить.

– Что же?