Цветы всегда молчат - Яся Белая

Мифэнви чувствовала, что воздух вокруг прямо-таки искрит от напряжения. Сейчас она была полностью на стороне Колдера, и пусть он выражал то, что думала она сама, куда более резко, но он был абсолютно прав: одна незваная гостья уже подкинула им проблем. Человек, стоявший сейчас рядом с Латоей, казался Мифэнви знакомым, но она никак не могла припомнить, где его видела.

Колдер протянул руку и дернул какой-то рычаг: в его замке было полно скрытых кнопок и рычагов, они приводили в движение незримые механизмы, вмонтированные в стены, полы, потолки… Из-за этого Глоум-Хилл казался живым. Сработала система оповещения, на звон прибежал Филдинг…

– Мне следует немедленно уволить тебя за неисполнение обязанностей, – Колдер смерил слугу презрительным взглядом…

– Простите, милорд, – залепетал бедняга, потея от ужаса. – Но вы… вы изволили находиться в лаборатории… А вы не велите вас тревожить, когда вы в лаборатории…

– Тем более ты не должен был впускать посторонних, не дождавшись меня!

– Простите, милорд. Я виноват. Простите…

Колдер смилостивился и махнул рукой:

– Иди, возьми визитку этого господина, – он кивнул на Аарона, – и доложи о нем как положено. – И закатил глаза: – Неужели я должен учить тебя служить мне?

Филдинг засеменил к Спарроу, взял у того визитную карточку и с поклоном передал Колдеру, затем вежливо попросил разрешения удалиться. Колдер отпустил его и принялся разглядывать визитку.

– Итак, что заставило вас, мистер Спарроу, явиться в Глоум-Хилл? – спросил он наконец.

Спарроу замялся. Затем вытащил из внутреннего кармана обширный черный конверт и произнес с достоинством:

– Только дело чрезвычайной важности – известие для миледи от ее благородного отца.

И Мифэнви побледнела, вспомнив: именно этот человек познакомил ее с Полом. Это показалось ей нехорошим совпадением, и она слишком поспешно вырвала из его пальцев конверт. И, поймав обеспокоенный взгляд Колдера, дрожащими руками разорвала бумагу. Письмо гласило: «Если у меня все еще есть дочь, она должна немедленно явиться к одру своего умирающего родителя. Дориан Пятый».

– Вы видели его?.. – едва слышно спросила она у Спарроу.

Тот кивнул.

– Вашему батюшке и впрямь совсем худо.

– За что мне? За что мне все это? – она закрыла лицо руками и разрыдалась.

Колдер подошел, обнял за плечи, развернул к себе:

– Не плачьте… Возможно, все не так плохо…

И словно опровергая его слова, замок сотряс раскат грома. Полыхнула молния.

Мифэнви вздрогнула и прижалась к нему еще сильнее. Он мог бы перенести ее в Лланруст немедленно, но членам ордена строжайше запрещалось демонстрировать свои способности на глазах у непосвященных… Да и к тому же молнии создавали сильнейшие помехи в пространственных коридорах, а значит, их могло выбросить за много миль от нужной точки.

Поэтому сейчас Колдеру оставалось лишь стискивать зубы от бессилия и надежнее обнимать ту, которую хотелось укрыть и спрятать от всех бед и невзгод, что сыпались на ее хрупкие плечи.

– Выезжаем завтра с утра, какая бы погода ни была. При хорошем раскладе мы прибудем в Лланруст уже вечером…

– Хорошо, – вздохнула она. – Вы поедете со мной?

Она подняла личико. Он зажмурился не в силах видеть ее слезы.

– Да, разумеется.

– Хм… а ты не находишь, Мейв, что это будет выглядеть чересчур пикантным: ты одна с неженатым мужчиной… Что станут говорить? – вставила Латоя. Все это время она стояла рядом с Аароном и о чем-то с ним шушукалась.

Мифэнви не умела ненавидеть, но сейчас была в шаге от того, чтобы научиться. Вцепившись побелевшими пальцами в одежды Колдера и пару раз глубоко вздохнув, она ответила так спокойно, как только смогла:

– Если мой батюшка умрет, мне будет все равно, что обо мне станут говорить… – затем, слегка поклонившись, сказала: – Колдер, простите, что оставляю гостей на вас и уклоняюсь от обязанностей хозяйки, но я бы хотела пойти к себе и начать собираться.

– Конечно же, идите. Вы в порядке? – его обеспокоенный взгляд пробежался по ее побледневшему лицу. – Вас проводить?

– Нет, благодарю, – тихо отозвалась она и побрела к лестнице.

Проводив глазами ее хрупкую фигурку, Колдер перевел взгляд на парочку.

– В некоторых варварских странах до сих пор существует славный обычай: рубить головы за дурные вести, – вкрадчиво проговорил он, – и сейчас я сильно сожалею, что Великобритания поспешила встать на цивилизованный путь. А лжецов и вовсе следовало бы сажать на кол. Это письмо? Так каковы ваши истинные намерения, скажите мне, Спарроу?

Аарон выглядел не на шутку испуганным.

– Я и впрямь приехал за леди Мифэнви. Ее батюшка – мы коротко знакомы с ним – попросил привезти дочь во что бы то ни стало. А письмо… – он замялся.

Но тут взвилась Латоя:

– Это я сказала забрать ему послание у почтальона…

Ты же мог нас выгнать, не выслушав!

– Интересно, а что помешает мне это сделать, выслушав? – ухмыльнулся Колдер.

Латоя растерялась… Помявшись мгновение под тяжелым взглядом кузена, она все же осмелилась предположить:

– Ну хотя бы буря…

– Да неужели?

– Вы же не станете выгонять под дождь приятеля отца вашей невестки… – робко вставил свою версию Аарон.

– Довод не более убедительный, чем первый, но всяко лучше. Так уж и быть, оставайтесь на ночь. Но ночевать будете в помещениях для слуг. Гостевых комнат у меня нет.

Спарроу согласился и изъявил горячее желание тотчас же их осмотреть. Колдер вновь вызвал Филдинга и распорядился проводить гостя. Латоя увязалась следом, сказав, что желает знать, как устроят ее жениха…

Вернувшись к себе, Латоя села на постель и тряхнула головой. Сегодня случилось столько всего, что можно было спятить. Но главное, что разрешилось все в итоге довольно-таки хорошо. Разумеется, ей совсем не нравился Аарон: он стар и толст. И не дворянин к тому же. Однако, к сожалению, это было все, что ей оставалось. Возвращение в свет не будет столь триумфальным, как мечталось, но все-таки оно состоится.

С такими мыслями она направилась в ванную. Латое очень нравилось здешнее нагревательное устройство – она слышала, что Колдер сконструировал его самолично, – благодаря которому вода из крана текла уже горячей. Это позволяло быстро и без проблем набирать ванну. Что Латоя и сделала, с наслаждением погружаясь в ее теплые объятия.

Она вошла в комнату, вытирая волосы махровым полотенцем. На ней была лишь легкая батистовая сорочка. Надетая на мокрое тело, она ничего не скрывала, а, наоборот, соблазнительно обтекала стройные округлые формы Латои. Девушка что-то напевала, почти счастливая сознанием того, что жизнь ее пошла на лад… И тут она заметила темную фигуру на своей кровати.