Цветы всегда молчат - Яся Белая

– Колдер, что ты тут делаешь? – возмутилась она. – Ты же у нас поборник добродетели.

– Заткнись, – сказал он, оборачиваясь.

И Латоя обомлела. Если раньше, несмотря на то что он ей не нравился как мужчина, она все же признавала, что внешность у него весьма эффектная, то сейчас… Он был пугающе, демонически красив. И Латоя не отводила от него глаз, потеряв дар речи.

Он встал и медленно пошел к ней. В его движениях было что-то гипнотическое, лишающее воли. Латое стало страшно, но она не могла даже пошевелиться.

Он остановился рядом. Ее охватило жаром, что исходил от него. То было темное пламя. Оно клубилось и пылало в его глазах: Латоя была вынуждена встретиться с ним взглядом, так как изящные аристократические пальцы кузена обхватили ее подбородок и приподняли лицо.

Колдер усмехнулся, и усмешка эта сводила с ума. Когда же он заговорил, голос его шипел, подобно змеиному, и обволакивал:

– У тебя отвратительный Сок, но Нектар я сейчас пить не могу. А я очень, очень голоден.

С этими словами он выпустил клыки и, приподняв Латою над полом, словно куклу, впился в ее нежную шейку. Она обмякла, даже не вскрикнув.

Сделав несколько глубоких глотков, Колдер отстранился, пробормотав: – Как же все-таки отвратительно – и осторожно перенес Латою на кровать. Затем, проведя рукой, заклинанием стер следы укуса: – Завтра ты и не вспомнишь, Повилика.

Он вышел из ее комнаты, тихонько притворив за собой дверь. Походка его всегда была легкой и упругой, а сейчас он и вовсе несся, едва касаясь пола. Влетев в свои апартаменты, Колдер подошел к комоду и, выдвинув нижний ящик, достал оттуда черные кожаные перчатки и треххвостую крученую плеть. Засунув ее за пояс и натянув перчатки, он подошел к окну, распахнул его и расправил черные, будто охваченные пламенем крылья.

Вдохнул пьянящий запах бури, встал на подоконник и взмыл в полыхающие молниями облака…

…В Хидвиле потом долго рассказывали, что в ту ночь из дома, где жила Кэсси Блейд, девица крайне легкого поведения, до рассвета раздавались душераздирающие крики, которые заставляли соседей сжиматься в суеверном ужасе.

– Говорю вам, она тогда самого Сатану принимала, – шепотом судачили досужие кумушки на деревенском рынке, глядя на седые пряди и исполосованные тонкими шрамами руки девушки. Кэсси же лишь бросала на сплетников испуганные взгляды и поплотнее куталась в плащ… Вскоре она и вовсе съехала неизвестно куда…

Утром дождь перестал, но слякоть была неимоверная. Мифэнви приходилось подбирать юбки, переходя через лужи. Когда темная ткань платья взлетала вверх, пенились кружева и мелькала маленькая ножка в сером чулке и изящном ботинке. В иные времена Колдер упивался бы этим дивным зрелищем, но сегодня он был не в духе, хотя и отметил, что ножка прелестна. Мифэнви поймала его взгляд и густо покраснела.

– Столько луж! – будто в оправдание сказала она, опуская глаза.

Он легко подхватил ее и переставил через очередную:

– Немудрено, дождь лил всю ночь.

– Да, ночь была просто жуткой. Я так и не уснула.

– Принцессы всегда не спят в дождливые ночи.

Она подняла голову и пробежалась взглядом по его лицу:

– Вам тоже пришлось несладко?

Он хмыкнул:

– С чего вы взяли?

– У вас круги под глазами… Что-то случилось?

– Случилось лишь то, – тепло улыбнулся он – ее чуткость грела сердце, – что я отвратительный Смотритель Сада, потому что допустил появление Повилики.

– Вчера вы назвали так Латою. Я тогда не обратила внимания. Что это за растение?

– Cuscuta… Жуткий, надо признать, паразит. Выпивает все соки из растения, разносит болезни.

– Постойте, Колдер! – Она резко затормозила, он врезался в нее и едва не опрокинул, вовремя схватив за талию. Она тут же выпрямилась, покраснев, опустила глаза и произнесла: – Вы же говорили, что Сорняки и Паразиты – это демоны, желающие погубить Эдемский Сад. Но Латоя – она же человек?

Колдер ухмыльнулся:

– Не все, кто выглядит, как люди, таковыми являются. Но в одном вы правы – пока она еще просто человек, не осознающий скрытой в ней силы. Однако очень скоро осознает – Сорняки осознают себя куда быстрее Цветов, – и вот тогда придется худо.

– И что… что с ней будет? – испуганно проговорила Мифэнви.

– Пока она еще не разрослась, ее надо истребить.

– То есть убить? – Мифэнви задохнулась от ужаса. Глаза ее сделались огромными.

– К сожалению, это будет выглядеть как убийство!

Она вздрогнула.

– Но вы не можете убить ее, она всего лишь бедная девушка!

Колдер рассмеялся.

– Отложим-ка мы этот разговор до лучших времен, – сказал он. – Вам еще предстоит столь многое узнать. Вы уже начали читать те свитки, что я вам дал?

Она тряхнула головой, черная с крапинками вуалетка на ее изящной шляпке чуть подпрыгнула.

– Я всю ночь молилась о здоровье отца.

– Простите меня, я и забыл, – помрачнел Колдер.

– Вы не должны извиняться. У вас хватает забот.

Колдер усмехнулся: да уж, сегодня всю ночь он был сильно озабочен.

Они подошли к подъемнику, Колдер помог ей взойти, и Мифэнви тут же зажмурилась и обняла его за талию. До сих пор каждый раз, когда подъемник приходил в движение, она ежилась от страха. В такие моменты она сама прижималась к нему, и Колдер всегда с удовольствием заключал ее в кольцо рук. Он невероятно наслаждался этими краткими мгновениями столь невинной близости. Колдер дернул рычаг, и они рухнули вниз. Мифэнви тихо вскрикнула, еще сильнее прижимаясь к нему. Он радостно ухмыльнулся, крепче обнимая ее.

Ему нравилось слушать, как трепещет ее сердечко. Его маленькая золотая принцесса… Пусть хоть на несколько минут – но его…

Внизу их ждал экипаж – здесь, у подножья скалы, располагался каретный двор Глоум-Хилла, – а также Латоя и Аарон.

– Они едут с нами? – удивилась Мифэнви.

– Ну разумеется, – ответил Колдер, – лучше, когда Сорняки на виду.

Латоя выглядела бледной и даже не съязвила в ответ, хотя, конечно же, прекрасно слышала, что он сказал.

Колдер усадил дам в экипаж, а сам вскочил на коня по кличке Демон, вороного и нетерпеливо бившего копытом. Аарон неуклюже забрался на любезно предоставленную ему спокойную кобылку.

Латоя проследила за стройной фигурой кузена, за его легкими, исполненными силы и уверенности движениями и повернулась к Мифэнви:

– Скажи, Мейв, только без всяких этих твоих святошечных штучек, он тебе нравится как мужчина? Ну, Колдер?

Та вспыхнула и опустила голову.