Цыганские глаза - Хелен Диксон

– Лукас готов взять тебя и без приданого.

Пруденс опешила.

– И ты согласился? Ты согласился отдать меня человеку, которого я совершенно не знаю, не посоветовавшись со мной? О, Томас, как ты мог? Только не говори, что ты сам предложил меня ему.

– Нет, Пруденс, – мягко возразила Арабелла. – Лорд Фокс обратился к нему с просьбой отдать тебя ему в жены.

Пруденс с недоверием уставилась на сестру.

– Он? Арабелла, о чем ты говоришь? – Неожиданно перед ее глазами возникла ужасная и унизительная картина: роскошный зеленый луг и стадо коров, меланхолично жующих траву. – И насколько сильным было его желание жениться, Томас? Настолько, что он решил меня купить? – спросила девушка с застывшим лицом. В ее душе бурлили злость, стыд и невыносимая боль от мысли, что это может оказаться правдой. – Он пообещал вернуть тебе пятьдесят акров земли в обмен на мое согласие?

Томас неохотно кивнул.

– Он сделал такое предложение.

– Понятно, – ответила Пруденс, чувствуя себя более обиженной и униженной, чем готова была признать. – В таком случае ты поторопился выпустить коров на эту травку, Томас. Меня не купит ни один мужчина… а тем более Лукас Фокс. Он больше ничего тебе не обещал? – Как только этот вопрос слетел с ее губ, Пруденс поняла, что знает ответ. Ее охватило ужасное, леденящее кровь предчувствие. С ошеломляющей ясностью она поняла, что Лисичку, прекрасную гнедую кобылу, подарил ей Лукас, а вовсе не Томас с Арабеллой.

В наступившем молчании она с ужасом взглянула на брата.

– Это ведь Лукас купил Лисичку, да? – еле слышно прошептала она, сдерживая жгучие слезы.

– Да.

– Так я и знала. – Пруденс взглянула на брата, словно на злейшего врага. – О… как ты мог? – воскликнула она дрожащим от горечи и обиды голосом. – Я была наивной до глупости. Почему ты позволил мне поверить, будто ее подарил ты?

– Потому что ты отказалась бы принять подобный подарок от Лукаса.

– Ты прав. Я отказалась бы. И сейчас не поздно отказаться.

– О чем ты говоришь? – не понял Томас.

– Я верну ему Лисичку, – решительно заявила Пруденс. – Я ничего от него не хочу. Совершенно ничего, – севшим голосом повторила она, чувствуя собственную неискренность и злясь от этого еще больше. – Я не потерплю, чтобы меня продавали. У меня есть гордость, Томас, и я ценю себя гораздо выше, чем пятьдесят акров земли и лошадь.

Томас встал с кресла, едва сдерживая гнев.

– Довольно, Пруденс. Думай, что говоришь. Тебе следует пойти в свою комнату и остыть. Я знаю, что глупости и упрямства в тебе гораздо больше, чем здравого смысла, но все же попрошу тебя тщательно обдумать предложение Лукаса. Мы еще вернемся к этому разговору.

Со жгучей обидой в сердце Пруденс гордо вышла из комнаты и захлопнула за собой дверь.

Томас и Арабелла переглянулись. Когда Арабелла повернулась, намереваясь догнать сестру, Томас остановил ее.

– Пускай остынет, Арабелла. Она одумается.

Оказавшись в своей комнате, Пруденс, обиженная, униженная и оскорбленная до глубины души, ощутила всю тяжесть своего горя и дала волю слезам. Она оплакивала собственную глупость, доверчивость и время, потраченное на попытки разобраться в мешанине чувств, которые пробуждал в ней Лукас.

После ночи, полной слез и горьких терзаний, не думая ни о чем, кроме своего унизительного положения, она сразу же направилась к конюшне.

Когда позади появился Томас, девушка повернулась к нему.

Брат с сочувствием взглянул на ее бледное лицо и сдвинул брови.

– Надеюсь, ты не собираешься уезжать слишком далеко, Пруденс. Может начаться гроза.

– Я только до деревни прогуляюсь.

– Ты кажешься взволнованной, и это неудивительно. Ты до сих пор расстраиваешься из-за вчерашнего разговора?

Пруденс покачала головой.

– Нет. Уже нет. Но лучше бы ты не скрывал ничего от меня, Томас. Это было нечестно с твоей стороны.

– Прости, Пруденс. Но Лукас считал разумным не разглашать свои намерения… дождаться, пока ты лучше его узнаешь.

– Теперь я поняла, почему он был так внимателен ко мне в последнее время. – Она нахмурилась, пристально глядя на брата. – Томас, я не знаю, что мне делать.

Томас улыбнулся, понимая, что все это пройдет. Наконец-то Пруденс повзрослела.

– Я вижу. Ты что-то чувствуешь к Лукасу?

На ее лице появилось выражение печали. При каждой их встрече Лукас ухитрялся найти отклик в ее душе. Даже сейчас, пока она пыталась найти ответ, мысли о нем пробуждали в ней влечение. Чуть не плача от унижения, она задумчиво покачала головой.

– Я сама не знаю, что чувствую. У меня все мысли перепутались. Знаю только, что очень его уважаю… и… он невероятно меня волнует.

Томас глубоко вздохнул, читая правду в ее глазах.

– Если ты скажешь, что любишь его, я отвечу, что у тебя прекрасный вкус. Лукас – самый верный друг, о котором только можно мечтать, и я не знаю мужчины с более сильным характером. Пойми, Пруденс, он прекрасный человек. Я не встречал никого лучше. Очень немногие женщины могли устоять перед его очарованием. Любая придворная дама была бы польщена его предложением… почему же ты сомневаешься?

Пруденс подняла глаза и взглянула на брата так умоляюще, что он взял ее за руки.

– В чем дело? Что тебя отталкивает?

Судорожно сглотнув, она еле слышно прошептала.

– Я боюсь, Томас.

– Лукаса?

Девушка кивнула.

– Он такой противоречивый человек – солдат, искатель приключений. Жизнь, которую он вел, я даже представить себе не могу. Он намного меня старше, у него огромный опыт, и он бывал в таких местах, которые я никогда не увижу. Я не понимаю, что он во мне нашел.

Лицо Томаса смягчилось.

– Не понимаешь? Зато я понимаю и знаю, как стремится он к браку с тобой. У вас целая жизнь впереди, чтобы лучше узнать друг друга, и я советую тебе не торопиться с выводами. Просто помни, что он предпочел тебя всем прочим женщинам, и радуйся этому, даже если тебе не нравятся методы, которыми он воспользовался, чтобы завоевать тебя. Ты права. Я и сам многого не знаю о Лукасе. Он не самый откровенный человек, но в его душе есть целый океан любви, который он подарит своей избраннице. И я искренне верю, что ты и есть та самая единственная его избранница. Никто так не мечтает о счастливом браке, как Лукас. Вопреки своей репутации он очень чувствительный и нежный человек. Но я обещал ни к чему тебя не принуждать, Пруденс.

– А ты хочешь, чтобы я вышла за него, да, Томас?

– Я мечтаю, чтобы ты искренне полюбила его и согласилась принять его предложение. Все могло сложиться гораздо хуже, ведь многие молодые девушки твоего положения не знают до свадьбы своих женихов. Обычно за них решают родители, а дочери не смеют противиться родительской воле. Но твоя судьба сложилась иначе. – Неожиданно глаза Томаса лукаво заблестели. – Не скажешь же ты, будто тебе не нравится дразнить и изводить моего друга.