100 дней в кровавом аду. Будапешт - "дунайский Сталинград"? - Андрей Васильченко

В то же самое время 170-я танковая бригада продолжала свое движение на запад. В первой половине 27 декабря ее силами была захвачена железнодорожная станция Шюттё, на которой стоял немецкий состав с танками и броневиками. Эта акция фактически завершила окружение Будапешта с запада. Прибывшая дивизионная группа Папе смогла 24–26 декабря лишь перекрыть проходы в горах и кое-как прикрыть район Таты — Табаньи. Но в силу того, что у дивизионной группы Папе (остатки «Фельдхеррнхалле») реально отсутствовала пехота, то она вряд ли могла помышлять о контратаках. Собственно, в этих условиях и эффективная оборона была весьма затруднительной. Положение изменилось лишь 28 декабря, когда к городу Комаром прибыло подкрепление. Лишь только тогда удалось сдержать советское наступление далее на северо-запад.

18-й танковый корпус Красной Армии атакует

Стабилизации линии фронта также способствовало то, что советское командование не планировало развития наступления на запад. Красная Армия должна была «дожать немецкий Будапешт». Все последующие боевые действия на внешней стороне кольца окружения предпринимались лишь в районе озер Мор и Балатон (Платтензее).

Внутреннее кольцо окружения

24 декабря советские моторизованные войска через деревню Будакеси проникли в первую очередь в западные районы Буды. Канун Рождества в тот год пришелся на воскресенье. Но эти кварталы выглядели вымершими. Здесь была слышна лишь артиллерийская канонада. Но жители этого района, где в основном на одну семью приходился один небольшой домик, отнюдь не полагали, что в одно мгновение мир для них полностью изменился. Жители, заметив через забор русских солдат, которые были одеты в ватники и несли непривычные для венгров пистолеты-пулеметы с круглыми магазинами, поначалу пугались, но затем они проявляли странное оживление и даже радость. В тот день многие из них звонили по телефону своим родственникам или знакомым, проживавшим в центральной части города, чтобы поделиться этой новостью. В итоге к вечеру почти все будапештское население было в курсе, что в войне произошел коренной перелом и, судя по всему, венгерская столица была окружена.

«До середины ночи непрерывно грохотали пушки», вспоминал социально-либеральный политик Имре Чечь, чья квартира располагалась как раз в замковом квартале. «Иногда мы слышали автоматную пальбу. Для меня это было самой прекрасной рождественской музыкой. Возможно ли, что нас действительно освободили? Я не решался в это поверить. В любом случае я был счастлив, а потому в Рождество, невзирая на все жалкие предписания, мы встретили всей семьей. Бог услышал нас. Он повелел положить конец диктатуре подлецов. Утром его волею ураганный огонь усилился. Неужели город, наконец-то, падет?» Другие были более осторожны в своих суждениях. Звучали и такие слова: «В страхе перед русскими мы предпочли отказаться от украшения рождественской елки».

Советские части, которые продвинулись через седловину Сепьюхасне, минуя тем самым лесные массивы у горы Харе, беспрепятственно двигались в направлении Холодной долины. 25 декабря они смогли окружить боевую группу салашистов под командованием Пала Проная, которая наблюдала за дорогой у перекрестка улиц Хидегкут и Надьковичи. Сейчас на этом месте располагается автозаправочная станция. Вначале нилашисты заняли оборону в саду, который примыкал к одному из загородных домов. Затем они были загнаны плотным огнем в сам дом. К следующему утру весь отряд нилашистов был уничтожен.

В течение дня русская артиллерия смогла переместиться из Биа в пригород Будаерш, а затем продвинулась к так называемому «Великому валу». На пространстве между Мартонвашаром и Дунаем сражающиеся части смогли закрепиться на берегу реки и грозили в ближайшее время взять Келенфольд и Будатетени. После того, как 206-я батарея венгерской зенитной артиллерии не получила приказ об отступлении, артиллеристы вместе с 16 орудиями предпочли перейти на сторону Красной Армии. Произошло это чуть севернее Эрда.

Прорыв советских войск в Буду. 22–26 декабря 1944 года

Штаб немецкого корпуса переоценил свои возможности, полагая, что ему предстояло противостоять незначительным советским силам. В итоге в районе Тёрёкбалинта была предпринята контратака. Однако остатки 271-й народно-гренадерской дивизии и батальона венгерской жандармерии «Галванта» не были реальной силой, которая могла бы остановить советское наступление к юго-западу от Будапешта. Лейтенант зенитной артиллерии Денеш Хорват уже подготовил орудия к уничтожению, когда неожиданно получил приказ поддержать огнем запланированную контратаку. Его батарея располагалась в лесу Камара. Он вспоминал много позже: «После того, как немецкие пехотинцы получили информацию из командного пункта, в районе 21 часа они должны были прибыть в место, где располагалась наша артиллерия. Задача батареи состояла в том, чтобы удержать данный рубеж. После того, как я сам вернулся из немецкого командного пункта, мне предстояло сформировать «пожарную команду» из шести орудийных расчетов. Вахмистр Герхард сообщил, что по шоссе к нашей огневой позиции приближалась неорганизованная группа составом в 150–200 человек. Я запретил Герхарду открывать огонь, так как приближающимися были немецкие солдаты, которые прикрывали ночью позиции нашей батареи. Но когда до этой группы оставалось метров 100, взлетевшая в небо осветительная ракета показала нам, что это были русские солдаты. В тот же самый момент на нас обрушили огонь из минометов и была открыта сильная пальба из стрелкового оружия. Нас атаковали. Мы опешили, но успели дать отпор. Когда мы оборонялись, из Тёрекбалина («Великий вал») прибыла немецкая пехота. Но она оказалась настолько небоеспособной, что в основном лишь прикрывала отход орудийных расчетов. Между тем русские солдаты, которые ворвались на наши позиции, смогли взять в плен множество артиллеристов».

В то же самое время 18-й танковый корпус продолжал свое движение на север. К этому моменту силы 2-го механизированного гвардейского корпуса, в распоряжении которого имелось 80 танков, смогли занять часть западных и северных кварталов Будапешта, Рано утром 25 декабря были взяты Хидегкут и Надьковач. Около полудня несколько советских солдат водрузили красное знамя на горе Янош. Из Пешарета было хорошо видно, как горел ресторан «Балаж», располагавшийся буквально у подножия смотровой вышки. К вечеру в руки советских войск перешли большая часть района Промонтор и железнодорожная станция Альбертфальва (немецкое название Заксенфельд). Успешно продвинувшаяся по улице Будакеси танковая группа 25–26 декабря не предпринимала никаких серьезных попыток прорыва. Судя по всему, советских танкистов вполне устраивал контроль над улицами Будакеси и Хидегкути. Но русская пехота, напротив, уже 25 декабря смогла проникнуть в здание больницы Яноша. Оттуда они начали планомерный обстрел аллеи Олас и Варошмайора.