В сумерках близкой весны - Ирина Берсенёва

занимал отец. Хотелось узнать, отчего он женился на Наталье Обидиной? Ведь она не привлекательна, не умна. В ней ничего нет.

– Мам, а ты не скучаешь по папе?

Вопрос прозвучал неуместно и повис в воздухе. Анжела уткнулась в чашку с кофе. Её губы скривились в усмешке.

– Что на тебя нашло? Больше десяти лет прошло, как мы не вместе, Оль. Я не скучаю.

– Да я вроде бы тоже не скучаю, но что-то сидит в груди и не даёт покоя. Почему так вышло? Мы могли бы до сих пор жить вместе. Я об этом постоянно думаю, когда прихожу к ним и вижу его, в совершенно чуждой среде.

– Что толку сейчас говорить об этом?

– Я просто не могу понять. А хотела бы понять! Ну как бывает так, мам? Жили и всё было хорошо, а потом всё развалилось и сделать ничего нельзя, потому что никто не знает, что делать.

– Мы часто ругались. С этим надо было что-то делать.

– Я это плохо помню. По-моему, вы всегда любили друг друга, обнимались и говорили нежности.

Анжела улыбнулась и покачала головой, отставив чашку с остатками кофе.

– Мы старались сохранить дистанцию, чтобы не впутывать тебя.

– Я всё равно впуталась, мам.

– Да, это тяжело.

– Но почему Наталья? Лучше бы он жил один или у Кости с Леной! Я как подумаю на ком он женился, так бешусь. Мам, ты же видела её. Это худшее, что могло случиться с папой.

–– Это ты так думаешь. И не суди, пожалуйста, по внешности.

– Внешность у неё отталкивающая. Она моложе тебя, мам. Папа говорил, что в этом году у неё юбилей – пятьдесят пять лет. Господи, неужели и туда мне придётся идти! Я не выдержу! Уж туда точно не пойду! Придумаю что-нибудь!

– На внешность не только возраст кладёт отпечаток. У Натальи трое детей от мужа-алкоголика. Жизнь у них была суровой. Он бил её, скандалил.

– Да знаю я, – нахмурилась Ольга.

– Знаешь, так должна понять.

– Получается, что папа её пожалел?

– Возможно.

– А мне её не жалко. Знаешь, когда она начинает рассказывать про свою тяжёлую жизнь, хочется спросить, а почему ты не развелась и не забрала детей? Ведь могла же. Просто собрать вещи, переехать и подать на развод! Поступок женщины, которая любит своих детей и хочет для них безопасности. Но нет, она не развелась, а продолжила мучиться! Получала удовольствие от мучений? Выходит так!

– Оля, это жестоко.

– Что жестоко?

– Осуждать чужую жизнь. Слава богу, ты не знаешь, что значит жить с мужем-алкоголиком, который постоянно унижает твоё достоинство. Это как попасть в рабство. Хорошо рассуждать об этом, лично не погрузившись в проблему.

– Велика проблема! Жестоко – оставить меня без отца! Вот это действительно жестоко.

– Оля!

Молодая женщина столкнулась со строгим взглядом матери. Вздохнула и застыдилась, но в душе бушевала сильная неприязнь к Обидиным, которых приходилось терпеть из-за отца.

– Да, я понимаю, поэтому и молчу. Но проникнуться этим горем не могу. Мне не жаль её. Ян никогда не говорит об отце. Кажется, тот погиб лет пятнадцать назад. Но это значит, что Наталья даже не думала о разводе. Не умер бы он, так и жила бы с ним. Ну получается, что так, мам! Зачем тогда жаловаться сейчас? Прошло много времени! А она постоянно плачет и жалуется, как тяжело ей жилось. Надо отпустить ситуацию и жить дальше. Тем более папа добрый и очень хороший. Он никогда не ударит, это я точно знаю.

– Я бы не стала осуждать её, – холодно повторила Анжела.

Но Ольга отмахнулась от холодности матери. Ей хотелось говорить.

– А я хочу осуждать! Почему она жалуется на бывшего мужа-алкоголика, ведь он давно умер? Забудь! Что было, то прошло! Раз не было развода, значит, всё устраивало! А если был развод, то случился поздно, не вовремя. Тем более у меня есть глаза, и я вижу, что она сама не отказывается от выпивки. Её не тошнит, не воротит. Она жить без этого не может. Так чем лучше его?

Дальнейшие слова ненужные, суть сказана. Ольга закрыла глаза и глубоко вздохнула. Сколько неприятностей принесли ей эти мысли. Она никогда не понимала жалоб Обидиной, потому что та противоречила сама себе. Но хотелось следовать примеру матери, не реагировать. Если бы только папа перестал звать её в гости! Лучше бы сам приходил. Ей казалось, что она проникла в суть проблемы, и от этого приходило неприятное чувство, что их обманули. И папу, и маму, и её, Ольгу!

– Ты не должна думать об этом, – сухо произнесла Анжела.

– Не должна, но думаю. Потому что там бываю, мам, и всё вижу своими глазами.

– Ты говоришь, как ребёнок. Их жизнь – не твоё дело. И не моё.

– Мама! Там же живёт папа!

– Тебе действительно не нужно бывать там.

– И я об этом говорю! Но не хочется обижать папу.

– Я поговорю с ним.

Ольга резко поднялась с пола и повернулась к Анжеле, которая хмуро смотрела на дочь, барабаня по книге пальцами с коротким перламутровым маникюром.

– Мам, он обидится. Не поймёт. Он скажет, что мы его бросаем. Что я его бросаю.

– Тогда соберись и прекрати говорить глупости! Все люди разные, пойми! То, что тебе кто-то не нравится не даёт право осуждать и пренебрегать. Папа редко отказывается от выпивки, в этом его проблема. Наверно у его жены такая же проблема, я не знаю. Но им комфортно вместе! Они взрослые люди и сами выстраивают свою жизнь. Я понимаю, что тебе тяжело. Но успокойся и прекрати злиться.

– Хорошо. На сегодня может и прекращу. Я завидую твоему спокойствию, мам! Ты железная женщина.

Ольга потёрла покрасневшие глаза.

– Голова болит.

– От переутомления и плохих мыслей.

– Выпью таблетку и лягу спать. Давление, наверно, поднялось.

Анжела кивнула. Она задумчиво смотрела куда-то перед собой. Ей шестьдесят лет, а она никогда не жаловалась на давление. Ольга поднялась, растирая затёкшие руки и ноги.

– Надо действительно записаться на йогу. Я становлюсь похожа на дерево. И это говорит прекрасный детский хореограф с безупречным шпагатом. Мам, ты слышишь? Я – дерево!

Анжела не ответила. Она могла упорно молчать, чтобы прекратить ненужный разговор. Ольга имела обыкновение разбирать свои проблемы по косточкам, но однобоко, не желая принимать сторону того, кто был ей неприятен. Ей жаль отца, она надеялась, что он мечтает вернуться в семью, понимая, что Анжела гораздо лучше Обидиной. Да их даже сравнивать нельзя! И было грустно, и не хотелось идти на день