Филин с железным крылом - Лариса Петровичева

Раздался истошный женский визг. Тряхнуло снова: только тогда Антия поняла, что люди, которые до этого спокойно гуляли по дорожкам парка, куда-то бегут и она бежит вместе с ними. Великий Кит стал погружаться в океан, надо было как можно скорее добраться до спасательного дирижабля. Парень в полосатом халате, бежавший рядом с Антией, вдруг упал; выругавшись так крепко, что ей позавидовал бы старина Джаккен. Антия подхватила его под руку, дернула на себя, помогая подняться.

Гравий дорожки полз под сандалиями. Откуда-то из глубины доносились мерные удары: бум! бах! Должно быть, это билось сердце Великого Кита. На глазах Антии дом с колоннами медленно потек вниз, рассыпаясь и сминая бегущих по мостовой. Солнце стремительно укутывалось низкими клокастыми тучами – Солнечный Кормчий прятал от людей свой лик, и Антия увидела, как над городком закружились серые лохматые снежинки.

В ту же минуту ее отшвырнуло в сторону: приложившись головой о тумбу с рекламными плакатами, она успела подумать, что в этом мире нет Великого Кита – а потом не стало и мира.

– Барышня! Барышня, эй!

Кто-то хлопал Антию по щекам. Руки были мягкими и теплыми, молодой мужской голос – взволнованным. Антия потянулась к нему из темноты и услышала:

– Жива! Эй, тут живая еще! Сюда!

Антию подхватили, опустили на что-то тонкое, понесли. Она открыла глаза и увидела, что лежит на носилках: двое крепких мужчин в зеленой форме погрузили ее в металлическое чрево мобиля, и за ней сразу же запрыгнул тот паренек в халате, которому Антия помогла подняться. Левая бровь парня была рассечена, по лицу струилась кровь, но выглядел он на удивление бодрым и веселым.

– У тебя лицо разбито, – проговорила Антия, чувствуя, как в голове плещется боль. Похоже, ее новый знакомый был в шоке и не понимал, что тоже ранен. Парень дотронулся до брови, посмотрел на окровавленные пальцы так, словно ничего страшного не произошло.

– Пустяки, не бойся, – он улыбнулся, махнул рукой, словно его рана и правда была пустяшной. – Спасибо, что подняла меня. Я мог там разбиться. А теперь замажут, и ничего, буду как новенький.

Замажут? Да, кажется, он крепко стукнулся головой. Мобиль подпрыгнул на какой-то колдобине, остановился. В маленькое оконце Антия увидела белую громадину дома.

Больница? Тюрьма?

– Моя мышь, – прошептала Антия. От страха, что мышь могла сбежать или погибнуть, у нее даже ноги онемели. Улыбка парня сделалась еще шире, и он осторожно дотронулся до кармана.

– Тут она, со мной. Я слышал, как ты говорила, что она ручная.

Антия невольно улыбнулась в ответ. Ей неожиданно понравился этот парень: его растрепанные белые волосы, его прозрачно-голубые глаза с золотистыми искорками, улыбка, какая-то растерянная и искренняя. Когда Антия смотрела на него, то забывала о том, что несколько минут назад было землетрясение и ей, кажется, сильно досталось.

– Что значит «замажут»? – уточнила Антия. Двери мобиля раскрылись, и люди в зеленом схватились за носилки.

– Глиной замажут, – объяснил парень, и его лицо дрогнуло, словно он испугался, что Антия его неправильно поймет. – Я голем.

Антию принесли в огромный гулкий зал, до самой крыши полнящийся стонами раненых, положили на койку и забыли – слишком много было народу и слишком мало врачей. Какое-то время Антия смотрела по сторонам, а потом задремала: она видела, что происходит в зале, слышала крики, брань и мольбы, и все это было отделено от нее прозрачной пеленой.

«Найти бы Верна, – подумала Антия. – А вдруг он придет сюда? Землетрясение – прекрасный знак…»

Когда она почти провалилась в сон, ее руки что-то коснулось. Антия встрепенулась и увидела голема: тот сел на край ее койки и с веселым видом показал Антии металлическую миску с краюхой хлеба и куском сыра.

– Как ты? – спросил он и протянул Антии миску. – Вот, нашел тут кое-что на ужин. Держи.

У Антии заурчало в животе. Она попробовала сесть, и все вокруг сразу же поплыло. Голем подложил ей под спину подушку и сказал:

– Неслабо тебе досталось. Ты бледная.

Антия отломила кусок хлеба. В конце зала совершенно вымотанный врач стянул с лица зеленую маску и устало привалился к стене. Слишком много раненых, слишком много. И все это из-за нее.

«Надо уходить отсюда, – подумала Антия. – Чем быстрее я доберусь до Выгорья, тем лучше».

– Тебя замазали? – поинтересовалась она. Голем улыбнулся, откинул со лба прядь волос и показал чистую кожу.

– Как новенький, говорю же. Ты ешь, ешь. Врач тебя, смотрю, тоже подклеил.

Антия дотронулась до затылка и обнаружила тканевую повязку. Значит, она все же заснула и не почувствовала, как к ней подходили. Так ее и Ардион заберет, а она не почувствует.

– Как тебя зовут? – спросила Антия.

– Осборн, – ответил голем так, словно Антию заинтересовало что-то важное, и вдруг признался: – Никто до этого не спрашивал мое имя.

– Почему? – Скудная еда по-настоящему оживила Антию: поев, она почувствовала себя свежей и бодрой и протянула половину хлеба и сыра Осборну: – Держи, поешь.

Голем улыбнулся – так улыбались дети на улицах города, когда богатые господа из проезжающих мобилей бросали им мелочь, и его лицо сделалось светлым и беззащитным.

– Спасибо, – сказал он и поинтересовался: – Откуда ты? Ты ведь нездешняя.

Антия рассмеялась. По залу прошли люди в зеленом, похоже, помощники врачей – стали гасить лампы. За грязными окнами сгустился вечер, и Антии не хотелось думать о том, что могут принести ночь и следующее утро.

Ардион был рядом. Она чувствовала прикосновение его взгляда к лицу – и не знала, что думать.

– Да, по моей одежде это видно, – признала она. Осборн только рукой махнул.

– Не в одежде дело. Никто в Ашх-Анорне не станет поднимать упавшего голема. Никто не разделит с ним еду. Так что ты не отсюда, я это сразу понял.

Антия поежилась. Кругом было полно народу, и не все из этих людей настолько ранены, чтобы не смотреть по сторонам и не заметить ее странного поведения. Она привлекла внимание, не зная этого, – и здесь скоро появится полиция. Возможно, Ардиону уже сообщили.

– Послушай, – негромко начала Антия. – Я сейчас уйду отсюда. Если тебя вдруг спросят – ты меня не видел, ты меня не знаешь. Договорились?

Осборн доел хлеб и сыр, поставил миску на пол и решительно произнес:

– Договорились! Пойдем.

Антия растерянно посмотрела на него.

– Куда?

– Ну, – голем слизнул крошку с пальца. – Куда тебе надо, туда и пойдем.

Он взглянул на нее, понял, что она не понимает его порыва, и объяснил: