Снесла Баба Яга яичко - Дубравка Угрешич

«Давайте, — призывал ее своими движениями мистер Шейк, — ударьте по мячику». Кукле показалось, что он гораздо дальше от нее, чем был на самом деле. «Прошу вас, давайте», — жестикулировал мужчина на зеленой линии горизонта, и Кукла в конце концов замахнулась клюшкой, ударила по мячику, мячик завертелся в воздухе и полетел. Мужчина подпрыгнул от радости — «Браво, великолепно!» — и показал Кукле сжатый кулак с оттопыренным вверх большим пальцем, хваля ее за прекрасный удар. Мячик на миг словно замер в воздухе, а может быть, Кукле это только показалось, а потом со всей силы рванул вперед и влетел в широко раскрытый рот мужчины! Мужчина повалился на траву как подкошенный.

Когда Кукла дошагала до него, мистер Шейк неподвижно лежал на траве. Мячик вытек из его рта, как слюна, и теперь мирно покоился возле головы как миниатюрный надгробный памятник. Смерть мистера Шейка пряталась в безобидном мячике для гольфа.

Кукла помчалась в отель искать доктора Тополанека. С ним она вернулась на место, где лежало тело мистера Шейка. Кукле показалось, что пока их не было, тело несколько уменьшилось. За те десять минут, которые потребовались, чтобы найти и привести доктора Тополанека, тело мистера Шейка сжалось — и если действительно существует душа, которая после смерти отделяется от тела, то душа мистера Шейка весила около десяти мячиков для гольфа.

— Инфаркт! — констатировал доктор Тополанек.

А потом, поправив рукой волосы, которые словно растрепало невидимым феном, обернулся к Кукле и добавил:

— Надеюсь, что это неприятное событие в будущем не отвратит вас от игры? Гольф — прекрасный вид спорта.

А мы? Мы не мешкая идем дальше.

Жизнь из последних сил уж давит на педали,

А у истории крылатые сандалии.

5

Всё для истории сущий пустяк —

В жизни бывает обычно не так.

Однако на этот раз жизнь и в скорости, и в легкости обогнала историю. Вот как было дело.

Перед путешествием Беба сняла со счета всю свою пенсию, небольшие сбережения и все это поменяла на евро. В банке ей дали купюру в пятьсот евро и еще несколько более мелких. Беба взяла пятьсотевровую бумажку без колебаний. А откуда ей было знать, какие трудности возникнут у нее в стране, входящей в Европейский союз, при попытке разменять эту проклятую купюру?

Портье посоветовал ей обратиться в обменный пункт отеля, из обменного пункта ее послали в местные банки. Она обошла два или три банка, ответ везде был один: а почему бы вам не разменять деньги в филиале своего банка?

— Но мой банк в Загребе!

— Так почему же вы не разменяли в Загребе?

— Но мне именно там и дали эту купюру.

— А почему бы вам не воспользоваться кредитной карточкой?

— У меня ее нет.

— Как это так — путешествуете без кредитной карточки?

— Разве каждый человек обязан иметь кредитную карточку?!

— Хорошо, что вы нам это сказали, мы, может, и разменяли бы вам деньги, но только по предъявлении кредитной карточки.

— У меня есть загранпаспорт.

— Паспорт больше не считается достоверным документом. Сами знаете, как сейчас обстоит дело с паспортами. В наше время кто угодно может за сотню евро купить любой паспорт у мошенников!

— Так что же мне делать?

— Попробуйте в обменном пункте.

Беба попробовала в обменных пунктах. Там ей сказали, что у купюр в пятьсот евро плохая репутация.

— Почему?!

— Появились фальшивые.

— Разве у вас нет аппаратов, которыми проверяют?

— Есть, но они бессильны против северокорейских фальсификатов.

Беба хотела спросить, какое отношение к Северной Корее имеет она, но передумала. Ясно, что это тоже бессмысленно.

А началось все с того, что Беба захотела купить краску для волос, чтобы скрыть седые волосы, блеснувшие в зеркале спа-центра после вымачивания в шоколаде. Ясное дело, просить о такой мелочи Пупу ей было просто неловко. Кроме того, Бебе хотелось иметь в кармане немного собственных денег на мелкие радости: на кофе, сок или краску для волос.

Как бы то ни было, Беба вернулась в отель, так и не сделав дело, и скорее случайно, чем умышленно, оказалась прямо в казино. На входе ее захлестнул гул людских голосов, смешанный с металлическим позвякиванием рулетки, да так, что Бебе показалось, будто она попала в обезьянник. Но постольку поскольку Беба считала себя человеком, которому ничто человеческое не чуждо, она остановилась возле первого же стола с рулеткой, сразу возле входа, чтобы посмотреть, как в действительности выглядит то, что до этого она видела только в кино.

Игроки клали на стол главным образом купюры по пятьдесят евро. Правда, некоторые выкладывали и по сто. Крупье собирал деньги со стола и вставлял их в отверстие, где купюры с молниеносной быстротой исчезали. После этого он раздавал игрокам разноцветные круглые пластмассовые фишки, и игроки ставили эти фишки на разные номера. Потом крупье запускал в движение рулетку с шариком, предварительно произнеся что-то по-французски и проведя рукой над столом, словно счишая невидимые крошки. Это означало, что никто больше не может ставить фишки на номера или менять их место. Рулетка постепенно замедляла свой ход, и шарик в конце концов замирал в одном из металлических углублений, над которым стоял тот или иной номер.

Бебе все это понравилось, и она подумала, почему бы ей не попытать счастья, а заодно не разменять злосчастную купюру в пятьсот евро? По другую сторону стола сидел тот самый мрачный русский хам с распатланными волосами, который тогда, в спа-центре, так грязно пошутил в ее адрес. В руке у него был бокал, зубами он перекатывал с места на место кубинскую сигару. Бебе, которая стояла в стороне, было неловко привлекать общее внимание, и она скромно шепнула крупье, что хотела бы купить фишек на пятьдесят евро, а сдачу просит вернуть ей наличными. И положила купюру на стол. Крупье кивнул головой, взял деньги, сунул их в отверстие, и купюра молниеносно исчезла. В отличие от других игроков, которые получили целые горки фишек, Бебе, к ее большому разочарованию, выдали только одну. Она поставила ее на номер «32». Это было первое, что пришло ей в голову, — ничего особенного, просто номер ее подъезда в огромном доме, где она жила. И когда Беба думала, что крупье сейчас вернет ей сдачу, он запустил рулетку, сказал что-то по-французски и провел рукой над столом. Шарик крутился и крутился, а потом остановился на номере «32». Теперь вместо круглой фишки Беба получила пачку прямоугольных пластмассовых карточек, тоже веселеньких расцветок. Люди, наблюдавшие за игрой, делали какие-то комментарии, но Бебе было плохо слышно, что именно они говорили. От плескавшегося вокруг нее шума у Бебы перед глазами стоял легкий туман. С ее слухом словно что-то произошло: звуки доносились как сквозь вату. Беба внимательно следила за руками крупье в надежде получить сдачу. Она снова шепнула ему, что просит вернуть сдачу наличными, и крупье снова кивнул ей, а потом она снова поставила свои разноцветные карточки на номер «32». Другое число она в этой ситуации просто не могла вспомнить, а кроме того «32» было у нее прямо под носом. И снова она не успела ни подумать, ни обратиться к крупье, как он провел рукой над столом, словно счищая невидимые крошки, и произнес что-то по-французски. Шарик закрутился в рулетке, а когда рулетка остановилась, он снова оказался в углублении с номером «32». Беба уже совершенно оглохла от шума и гама и опять ничего не поняла. Теперь крупье вручил ей еще большую пачку разноцветных карточек. Беба поспешила забрать свои карточки еще до того, как они снова окажутся на столе, и теперь уже громко сказала крупье, чтобы он вернул ей четыреста пятьдесят евро. Крупье ответил, что деньги она может получить в кассе. «Могли бы сразу так и сказать», — проворчала Беба и, сжимая в руках карточки, попыталась в этой суматохе найти кассу, но на полпути ее остановил какой-то господин с подносом, на котором стояла бутылка шампанского. Господин настойчиво старался вручить ей шампанское, Беба же сказала, что она его не заказывала. «Они здесь только и смотрят, как бы вытянуть из тебя деньги», — подумала Беба и спросила у господина, где касса. Господин оказался крайне любезным и проводил ее. Дама в кассе попросила у Бебы пестрые карточки, после чего показала ей несколько пачек купюр.