Камея римской куртизанки - Наталья Александрова

– А это у вас что такое?

– Где? – естественным образом переспросила Изабелла Юрьевна и подошла к электрику.

– Да вот, – тот немного отстранился, пропуская Изабеллу, но когда хозяйка квартиры наклонилась к щитку, внезапно правой рукой поднес к ее лицу смоченную какой-то остро и неприятно пахнущей жидкостью тряпку, а левой приобнял ее за талию.

В первое мгновение именно это возмутило Изабеллу – как этот придурок смеет ее обнимать!

А во второй момент в глазах у нее потемнело, голова закружилась, и Изабелла Юрьевна потеряла сознание.

Она упала бы на пол, но подозрительный электрик удержал ее в вертикальном положении – именно для этого он ее полуобнял.

Изабелла Юрьевна пришла в себя довольно скоро.

Открыв глаза, она осознала, что находится на собственной кухне, в кресле, которое кто-то притащил из комнаты, и что к креслу этому она привязана за ноги и за руки.

Секундой позже она вспомнила, как у нее в квартире отключилось электричество, как она вызвала электрика и как этот электрик пришел, причем неожиданно быстро.

А потом она увидела и самого этого электрика. Теперь не было на нем мятой кепки, закрывающей лицо, и не свисали на щеки неопрятные тусклые пряди волос, но она сразу его узнала по рабочему комбинезону, на котором была надпись «220 вольт».

Электрик стоял чуть в стороне, и в руке у него был электрический утюг.

В первый момент в голове Изабеллы мелькнула мысль, что странный электрик собрался погладить свой комбинезон. Но она тут же осознала, насколько эта мысль глупая. И похолодела, потому что сообразила, для чего еще можно использовать такой утюг.

Но тут же она с некоторым облегчением вспомнила, что в квартире нет электричества, следовательно, утюг не накалится.

Но радость эта была недолгой.

– А электричество я починил, – сообщил ей фальшивый электрик, как будто прочел мысли несчастной Изабеллы Юрьевны.

– Спасибо, – машинально ответила Изабелла Юрьевна.

Она хотела уже произнести привычное «сколько я вам должна», но осознала, насколько глупо это прозвучит.

Так что вместо этого она спросила совсем другое:

– Что вам от меня нужно? Деньги? У меня их немного, но возьмите, я скажу, где они лежат…

– Разве это деньги! – электрик поморщился. – Всего пятьдесят тысяч! Пятьдесят две, если точно…

– Откуда вы знаете? – удивилась Изабелла Юрьевна. – Ах, значит, вы их уже нашли…

– Значит, нашел, – подтвердил фальшивый электрик и плюнул на утюг.

Утюг зашипел.

– Хорошо, возьмите эти деньги, но только оставьте меня… пожалуйста, оставьте меня…

Мужчина ничего не ответил. Впрочем, и без того все было понятно.

– Что вам от меня нужно? – пролепетала Изабелла Юрьевна.

– Мне нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов.

– Каких вопросов?

– Не спешите. У нас есть время.

Он покрутил регулятор утюга, проговорил, ни к кому не обращаясь:

– Пожалуй, на хлопок поставить… Или на лен…

Затем он поставил утюг на подставку и деловито спросил у Изабеллы Юрьевны:

– У вас ваза есть?

Изабелла растерялась от нелепости этого вопроса, но быстро собралась и проговорила:

– Вот в том шкафчике, слева.

Ей показалось, что пока они ведут безобидный разговор, ничего плохого не случится.

Фальшивый электрик открыл шкафчик, достал оттуда синюю фарфоровую вазу, налил в нее воды, поставил рядом с утюгом, открыл свой чемоданчик. Достал оттуда какой-то пакетик и высыпал содержимое в вазу. В комнате резко запахло химией, вода в вазе забурлила и стала мутной.

– Что это? – слабо спросила Изабелла Юрьевна.

– Препарат, – любезно пояснил электрик, – при соприкосновении с водой превращается в очень едкую жидкость. Рекомендуется использовать только в резиновых перчатках.

Изабелла Юрьевна возмутилась было – для чего он взял дорогущую вазу, которую подарил ей когда-то один человек, который… на которого у нее были определенные планы. Это было давно, и планы эти не осуществились, потому что человек этот переметнулся к ее подруге, после чего Изабелла, как героиня культовой комедии, ликвидировала всех подруг и превратилась в то, что она есть, – самую настоящую стерву.

И вдруг она поняла, что не о вазе нужно беспокоиться, поняла, для чего все эти приготовления, и ей стало безумно жалко свою жизнь – такую одинокую и неустроенную.

– Я отвечу, – заговорила она торопливо, – я отвечу на все ваши вопросы…

– Ну разумеется… – рассеянно заметил электрик, выискивая что-то в своем чемоданчике, – черт, куда я задевал… неужели забыл?

И Изабелла Юрьевна поняла: что бы она ни сказала, конец все равно будет один.

В Вечном городе, в великом городе Риме наступил поздний вечер.

Рим не затих – наоборот, на улицах было еще больше людей, чем днем. Правда, люди это были другие – финикийские плясуны, парфянские танцовщицы, арамейские фокусники, греческие лицедеи и декламаторы, а также темные личности из неизвестных земель, фавориты ночи и любимцы Гекаты.

Были здесь и патриции, но отличить их от прочего ночного люда было не так легко, ибо они сменили белоснежные тоги на темные плащи и закрыли лица позолоченными масками.

В этой суетливой толпе, стремящейся за запретными наслаждениями, уверенно шли дюжие эфиопы с закрытым паланкином на плечах.

Эфиопы остановились возле богатого дома, поставили носилки на землю и помогли выйти своей хозяйке, красавице Клодии.

– Ждите меня здесь! – приказала она своим носильщикам и телохранителям и вошла в дом.

У входа ее встретила служанка с закрытым до глаз лицом, ни слова не говоря, проводила в триклиний. Там ее уже дожидались.

Но это был не сенатор, хозяин дома и давний приятель Клодии.

На почетном ложе возлежал толстый лысеющий старик в короткой тунике из индийского шелка, лысое чело которого было украшено венком из свежих цветов.

Это был богатейший вольноотпущенник Гортензий, известный всему Риму ростовщик. Говорили, что ему должны большие деньги половина сенаторов и четверть городских магистратов.

– Здравствуй, красавица! – проговорил он, плотоядно улыбаясь. – Рад, что ты пришла!

Клодия попятилась, настороженно оглянулась на дверь триклиния и удивленно проговорила:

– А где сенатор? Я договаривалась с ним о встрече…

– Клавдий вынужден был срочно уехать в свое загородное имение. А свой городской дом он на этот вечер уступил мне…