Убийственная красота - Фридрих Незнанский

— Пять лет тому назад.

— Значит, пыл бракоразводного процесса угас, так я думаю. И можно оглянуться на прошлое без гнева. Или ошибаюсь?

— Какой гнев, о чем вы! — отмахнулась Зоя. — Я была влюблена в Анатолия Ивановича как кошка. У нас весь курс, все девочки, были в него влюблены. Он был такой… завораживающий. Такая экспансия, такая эмоциональная подача материала. Ах, как он нас учил! В основном парней, конечно. Девочек всерьез не воспринимал. Я даже в научное общество по хирургии ходила, чтобы привлечь его внимание.

— По хирургии?

— Да, он ведь был хирургом, вы не знали?

— Нет. Просветите, пожалуйста.

— Анатолий Иванович был весьма успешным хирургом. И он еще двадцать лет тому назад начал заниматься пластической хирургией. Это было ново, не изучено и очень интересно.

— А почему же он перестал?..

— Оперировать? У него проблемы с сосудами.

— Давно?

— Да, мы уже были женаты. Это началось лет… десять тому назад. У него возникали мгновенные потери сознания. Всего на несколько секунд. Но для оперирующего хирурга это катастрофа, это заболевание, несовместимое с профессией. И он ушел из хирургии. Он вначале очень это переживал. Потом ушел в науку, начал заниматься иммунологией, эмбриологией. Денег стало меньше, но я, знаете ли, была даже рада. Для меня было главным то, что к нему перестали обращаться эти ужасные личности.

— Какие?

— Бандиты. Самые натуральные. Начало девяностых — криминальные войны, как вы помните. Кому тогда в нашей стране нужны были пластические операции? И у кого были на них средства? Я каждый день боялась за его жизнь. А вдруг что-то сделает не так и получит пулю в лоб прямо над операционным столом? Я думаю, что его сосудистая патология в те годы и сформировалась. Каждый день на нервах, пачки сигарет…

— А вы кого-нибудь из его криминальных клиентов видели, знаете?

— Одного, представьте, видела. Приходил к нам в дом. С цветами, бутылками. Анатолий его так удачно перекроил, что тот в полном восторге был. Танцы даже здесь затеял. Чечеточник приблатненный!

Это слово, сорвавшееся с уст изысканной леди, поразило Александра.

— Почему чечеточник? — Он как бы не заметил прилагательного.

— Он чечетку отбивал. Маленький, щуплый, а танцевал здорово, это факт. У него и кличка была — Танцор. Так он мне представился. И так же называл его Анатолий. Так вот, этот Танцор устроил в нашей квартире этакий праздник на всю улицу. Соседи до сих пор, думаю, помнят.

— Это здесь было?

Саша задал вопрос между прочим, стараясь не вцепиться сразу же в это «маленький, щуплый» — Нет, что вы. Мы тогда на Кутузовском жили. Большая квартира из трех комнат. Сюда я после размена переехала.

— И что же этот Танцор, он приходил еще к вам?

— Я его больше не видела. Но помню: он Анатолию пообещал, что выполнит любую его просьбу. Любую, понимаете? Он совершенно определенно сказал: «Если кто на твоем пути встанет, ты только свистни, я любого в порошок сотру. В пыль».

— Ну мало ли кто что спьяну говорит. Он ведь из жизни вашего мужа исчез, так?

— Не знаю. Пока мы жили вместе, Танцор всегда присылал Анатолию на день рождения цветы и коньяк. И телефон для связи.

— И вы уверены, что этот человек, Танцор, действительно может убить?

— Я свечку не держала, но сам Анатолий делился со мной, что Танцор — криминальный авторитет, очень серьезный товарищ. Что операция, которую он ему делал, проводилась фактически под дулом пистолета. Хорошо, что Анатолий ему угодил. Кстати, после этого клиента Нестеров почти сразу ушел из хирургии.

— Да-а, история… А какого он возраста, Танцор?

— Тогда ему под тридцать было. Сейчас, значит, под сорок.

— Понятно. А вы не помните, были ли у Танцора какие-либо особые приметы, которые пластической операцией не ликвидируешь? Может, он картавил, или шепелявил, или заикался, к примеру. Ничего такого не помните?

Она задумалась, припоминая.

— Нет. Обычная речь. Ну, с использованием уголовного диалекта. Так вы Танцора ищете? — как будто удивилась Зоя. — Тогда вам лучше поговорить с Анатолием Ивановичем. Это ведь его знакомый, а не мой.

Вместо ответа Турецкий задал следующий вопрос:

— Зоя Дмитриевна, а как же так получилось, что вы расстались с Анатолием Ивановичем? Вы ведь, наверное, очень интересной были парой. И вы его любили, так? А он вас должен был просто обожать. Я бы на его месте делал именно это.

Зоя усмехнулась, снова одарила Турецкого колдовским взглядом.

— Давайте еще по глоточку коньяку, не возражаете?

Александр не возражал. Подняв свой бокал, согревая коньяк ладонями, Зоя проговорила:

— Да, он меня любил. Как в той поговорке: «У попа была собака, он ее любил. Она съела кусок мяса, он ее убил».

— Не понял?

— Анатолий Иванович патологически ревнив. Па-то-ло-ги-чес-ки, — по слогам повторила она.

— У вас такая разница в возрасте, вы так прелестны, его можно понять.

— Нет, этого понять нельзя. Когда учиняются допросы о каждом часе, проведенном вне дома, когда требуют отчет о каждой секунде, прожитой без него, о каждой мысли, подуманной про себя. О каждом знакомом, незнакомом… Он ревновал меня к женщинам! К подругам, к маме. Я терпела достаточно долго. Терпела не просто скандалы. Терпела побои!

— Что вы говорите? — ужаснулся Александр.

— Да, представьте! Это на работе он душка, его все обожали, а дома — тиран, деспот и почти маньяк.

— Боже, твоя воля! — содрогнулся Турецкий. — И зачем же вы столько терпели?

— Любила! — выкрикнула Зоя.

Переигрываешь, не верю, пронеслось в мозгу Турецкого.

— Да, любила! — страстно продолжила она. — Но наступил момент, когда разлюбила. Я вам расскажу. Мы были в ресторане. Официальный прием. Малознакомая мне компания. Рядом со мной сидел единственный знакомый мне человек. И я попросила этого человека проводить меня в туалет, поскольку не знала, где он расположен. А Анатолий в этот момент был занят важной беседой с важным чином. И что вы думаете? Мы дойти не успели, как Нестеров догоняет нас, отшвыривает в сторону моего спутника, а мне отвешивает оплеуху! При людях, словно я девка какая-то! Это было… Омерзительно, ужасно… И что сделал после этого? Извинился? Ползал передо мной на коленях? Нет. Он подал на развод!

— Из-за визита в туалет?

— Да, представьте! Он как взбесился после этого ресторана! Он избил меня, это было невыносимо. Когда он в ярости, он же задушить может голыми руками…

— Как Отелло Дездемону?

— Да!!

— А кто же тот человек, из-за которого разрушилась ваша семейная жизнь?