Убийственная красота - Фридрих Незнанский

— И что вы нам посоветуете?

— Выбор огромный. «Гранд-кюве», например. Этим шампанским отмечали свою свадьбу принц Чарльз и леди Диана.

— М-да, эта история закончилась весьма печально. Боюсь, напиток будет напоминать нам о несчастной леди Ди.

— Тогда я вам порекомендую кюве «Александра». Это розовое вино, очень деликатное, нежное и предназначено для особых случаев.

— Вот, это для нас. У нас как раз особый случай. Настя, вы согласны?

Настя кивнула и отвернулась к окну.

— А мне триста граммов водки. «Русский стандарт». Я патриот, знаете ли.

Официант удалился, Саша с тревогой посмотрел на девушку.

— Я вас чем-то расстроил?

— Нет, но… Зачем все это? Вы ставите меня в неловкое положение.

— Настенька! Мне просто очень хочется побаловать вас, вот и все. Мама далеко, кто ж вас здесь побалует? Чего вы боитесь? Или кого? Меня?

— Нет, это вы меня боитесь, — она наконец взглянула на него.

— Я?

— Ну да. Вы боитесь, что не понравитесь мне. Вам кажется, что вы можете представлять интерес только в этом… антураже? Ну и зря. Вы очень интересный человек. И интересный мужчина… И вы мне и так нравитесь.

— Правда? Господи, что же вы мне сразу не сказали? Я затащил бы вас в рюмочную, мы хлопнули бы по стопке водки, закусили бы бутербродом с килькой, пообщались бы с алкшами-завсегдатаями. Это был бы интереснейший вечер! Представляете: вокруг рвань и пьянь, мат-перемат, а в центре вы — юная и прекрасная, с килькой наперевес. Мне пришлось бы отбивать вас от целой своры желающих познакомиться поближе. А здесь, конечно, что? Здесь скукотища…

Настя рассмеялась.

— Ну наконец-то! Знаете, если мероприятие неизбежно — а оно неизбежно, поскольку заказ уже сделан, — давайте расслабляться и получать удовольствие. Идет?

— Идет! — Настя тряхнула кудрями. — Но обещайте мне, что следующее приглашение за мной!

— Так я именно этого и жду с замиранием сердца, именно этого и вожделею! Вы, помнится, приглашали меня в свой бар, как он там…

— «Голливудские ночи».

— Я почти готов.

— Нет, там я на работе, я не смогу уделить вам внимание. Сначала я приглашу вас… Впрочем, это пока секрет.

— А вы еще и интриганка!

— Конечно! С кем поведешься… Вы знаете обо уже так много, а я о вас — ничего. И хотелось бы услышать, кто вы, мистер…

— Турецкий. Но эта фамилия вам ничего не скажет. О, вот ваше шампанское.

Официант откупорил бутылку, и в бокал полилось пенное вино изумительного розового цвета.

— Это как цвет заходящего солнца! Я такого никогда не видела!

— Вот и прекрасно! Будет что внукам рассказать. Ну, пробуйте!

Настя пригубила вино и важно кивнула. Бокал был наполнен, как положено, на две трети.

Тут же появились закуски, графин с водкой.

— Ну, начнем прожигать жизнь?

— Назад хода нет, — подтвердила Настя.

Они выпили, начали закусывать, ибо оба были голодны, а кухня ресторана славилась на всю Москву. Постепенно его напряжение и ее настороженность уходили, сменяясь почти бесшабашным весельем. Он рассказывал ей какие-то байки, она смеялась, запрокинув голову, матово поблескивали зубы. Один из них, передний, был чуть сколот, что придавало трогательную неровность всему этому белоснежному ряду. Около восьми вечера заиграли музыканты — двое мальчиков-скрипачей и столь же юный пианист. Студенты. Так же как и Настя, зарабатывающие себе на жизнь, подумал Александр. Он пригласил девушку на танец. Медленная, печальная мелодия. Он прижал к себе ее тонкий стан, чувствуя под рукой хрупкие позвонки; вдыхал аромат ее тела, смешанный с запахом незнакомых, легких духов. Он склонял к ней голову, и мгновениями их лица соприкасались. И, ощущая на своей щеке бархатистость ее теплой, персиковой кожи, Саша тихо сходил с ума. Мелодия оборвалась, и, не в силах оторваться от нее, он еще мгновение сжимал девушку в объятиях, пока не поймал на себе насмешливый взгляд одного из музыкантов. Турецкий опустил руки. Они направились к своему столику.

Ну да, стареющий плейбой ловит в свои сети глупую юную бабочку. А она крылышками бяк-бяк… — словно говорил им в спину скрипач.

Циничность этой мысли разрушила все очарование танца. «А ведь так и будут на нас смотреть, где бы мы ни появились», — с тоской подумал Турецкий. Видимо, Настя думала что-то в том же ключе, так как взгляд ее снова стал серьезным.

Они сели, официант принес горячее. Несколько мгновений прошли в молчании. Каждый был занят своим блюдом.

— Александр Борисович, вы женаты?

Ну вот он, момент истины. Саша поднял голову. Настя не ела, пронзая вилкой ни в чем не повинные нарядные трюфеля. То один, то другой. Взор ее был устремлен в окно.

— Да, я женат. — Он поднял глаза на ее профиль. — Я женат уже достаточно давно и очень прочно. На женщине, которую никогда не брошу. Потому что она этого не заслуживает. И потому что у нас дочь, которую я очень люблю. Я мог бы солгать вам, прикинуться разведенным господином, который каждый день ужинает в ресторанах, не зная, куда девать себя и свои деньги. Но это было бы ложью. Это было бы подло по отношению к вам. Я не хочу вас обманывать. Вы этого тоже не заслуживаете, поскольку кажетесь мне очень чистым и цельным человечком. Я никакой не нувориш, я вкалываю с утра до ночи, у меня очень серьезная работа и очень мало свободного времени.

— Зачем же вы тратите его на меня? — тихо спросила Настя.

— Потому что я влюблен в вас как мальчишка, разве вы этого не видите? — так же тихо ответил Турецкий. — Со мной давно такого не было… То есть, конечно, у меня были женщины, которых я любил, но поверьте, не так много, как это может показаться. «Я сижу у окна, за окном осина. Я любил немногих, однако сильно», — невесело усмехнулся он. — Знаете, чьи это строки?

Не поворачиваясь, Настя лишь отрицательно тряхнула кудрявой головкой.

— Оказывается, есть что-то, чего не знаете даже вы. Это Бродский. Так вот, все мои настоящие влюбленности заканчивались или трагически, или бесповоротным, безнадежным расставанием. Так что у вас есть возможность прямо сейчас встать и уйти из моей жизни. Я пойму и, надеюсь, переболею.

Он закурил, боясь взглянуть на девушку. Краем глаза он следил за ее неподвижным профилем, чуть опущенным краем рта и выдвинутым вперед упрямым подбородком. Молчание казалось бесконечным. Наконец, она повернулась к нему:

— Можно и мне сигаретку?

— Конечно! — с облегчением выдохнул Александр.

…Он проводил ее домой, они долго стояли в подъезде, держась за руки. Саша тихо целовал ее волосы, глаза, лоб, упрямый подбородок — все ее лицо, боясь коснуться губ. Она сама полуоткрыла их навстречу ему, навстречу грядущему дню… Ибо завтра, нет, послезавтра (завтра я работаю, поправилась Настя) она приглашает его к себе домой. Конечно, всяких там «турнедо с фуа гра» не будет, но…