Русалка из Винсема - Эва Киншоу

— Представляешь, Беатрикс, он во всем признался на очной ставке… И знаешь с кем? С твоей бабушкой. Миссис Робинсон — молодец, нашла правильные слова, проявила твердость и настойчивость, так что Константину Ван дер Мею было не отвертеться. Но крови он попортил мне предостаточно. Знаешь, даже были ночные телефонные звонки с угрозами. Пришлось нанимать охранника.

Беатрикс смотрела на повеселевшего Корнелиуса и думала о том, что глупость, которую она совершила, попытавшись исчезнуть из жизни этого человека, совершенно непростительна. Приревновала к бывшей невесте!

Словно читая мысли женщины, адвокат проговорил:

— Кстати, о Виктории. Тебе придется смириться с ее частыми появлениями в нашем доме. Меня и Викторию выбрали в попечительский совет юридического факультета. Запомни раз и навсегда — у нас чисто деловые отношения.

Ах, какая сногсшибательная новость! Миссис Мидволд готова была от радости взлететь к облакам! Он не любит Викторию. Сам признался секунду назад.

— Я проголодалась, — вдруг заявила Беатрикс. — Давай где-нибудь перекусим.

— Где? — переспросил Корнелиус. — В ресторане, кафе или благотворительной столовой? — Глаза его хитро блеснули. — Как нам узнать, где здесь прилично готовят твои кроличьи салаты?

— К черту салаты! — вырвалось у Беатрикс. — Хочу есть! В любом месте! И желательно свиную отбивную с хорошо зажаренной картошкой. Так, чтобы корочка была коричневой и хрустела!

Корнелиус от неожиданности чуть было не врезался в фонарный столб.

— Что я слышу, дорогая? Ты и свиная отбивная? Ты и зажаренная в коричневой корочке картошка? Не землетрясение ли надвигается на родные Нидерланды?

Ах, Беатрикс никогда в жизни не думала, что о том, о чем она сейчас ему сообщит, так приятно и так стеснительно говорить! Ей и в голову не приходило, что трудно будет разлепить губы и что придется целую минуту, как круглой идиотке, улыбаться. А он, невозмутимый мистер Мидволд, преуспевающий адвокат, ее мучитель, ее фиктивный муж, ее обожаемый мужчина припаркуется в случайном месте, схватит ее за руки и будет почти кричать, почти умолять:

— Говори, что случилось?! Слышишь, говори немедленно, пожалуйста, ради Бога!

— Да, — наконец обронила Беатрикс. — Случилось то, что должно было случиться после того, как ты любил меня в Гронингене. У нас, кажется, будет маленький.

Прошло несколько лет. Беатрикс стояла на террасе дома в Винсеме, держа на руках прелестного черноволосого мальчугана, и смотрела на вертолет, вот-вот готовый коснуться лужайки перед ее любимым розарием.

— Папочка! — закричал Петер Мидволд, спрыгивая с рук Беатрикс.

Миссис Мидволд нежно улыбнулась: она помнила, что именно слово «папа» было первым, которое произнес ее и Корнелиуса сын.

Беатрикс наблюдала, как полозья вертолета встают на свежевыкошенную лужайку, как затем два любимых ею человека бегут навстречу друг к другу. Корнелиус и Петер. Петер и Корнелиус…

Потом она увидела, как муж подхватил малыша, прижал к груди и подбросил вверх. А вокруг вертелся невесть откуда взявшийся Спай, лая от радости. Его хвост работал не хуже лопастей вертолетного винта.

Сынок, Петер! — ласково думала Беатрикс. Конечно, ребенок был само воплощение их с Корнелиусом любви. Прекрасный дар, посланный им свыше, осененный ласковыми ночами Гронингена. Кажется, она говорила об этом мужу тогда, когда сообщала о своей беременности. Но неужели он сам даже раньше нее догадался об этом?

Как все замечательно сложилось. Жизнь — пестрая мозаика, состоящая из радостей и разочарований, слез и улыбок, потерь и обретений. Беременность, если она есть, не бывает фиктивной. Так сказал Корнелиус, узнав о том, что Беатрикс ждет ребенка:

— Что за брак без детей? — он нежно поцеловал ее в веснушчатый нос. Затем настоял, чтобы был увеличен штат прислуги. Конечно, у нее заботливый муж. Заботливый и любящий. Ей больше не надо слов — он постоянно делами доказывает ей свое глубокое чувство.

У Беатрикс, когда она родила Петера, не было проблем с профессиональными занятиями. Она успевала заботиться о парке, о розарии, тюльпанах и одновременно оформляла офисы в столице: стала автором двух больших городских заказов по ландшафтному планированию. Корнелиус как раз тогда и приобрел вертолет. Теперь его поездка в Винсем занимает всего-то четверть часа.

Он гораздо больше времени проводит в Винсеме, прилетает почти каждый день и проводит здесь каждый уик-энд. Его все больше и больше очаровывает поместье, его аллеи, каналы, шлюзы, старинные мостики.

Мать Корнелиуса переехала в городскую квартиру сына. Так на плечи супругов Мидволд легла забота о загородном семейном гнезде Мидволдов. Хлопот хватало.

Катрин Кампверсе стала лучшей подругой Беатрикс и весело, терпеливо ждала, когда та разработает для нее новый проект зимнего сада.

Городские власти Амстердама надеялись, что реконструкция парков города пройдет успешно и в срок, и уговаривали поучаствовать в этом проекте миссис Мидволд.

А сама Беатрикс прежде всего была рада не работе. Ее все больше и больше занимала семья. Как приятно и легко было чувствовать, что она превращается в зрелую спокойную женщину, мечтающую целиком посвятить себя любимому мужу и домашнему гнезду.

Сейчас же она радовалась, наблюдая, как встретились ее родные мужчины. Петер болтал как заводной. Он соскучился по отцу, хотя не видел его всего несколько часов.

Мальчику нравилось в поместье, его все тут радовало и развлекало, а старики Беатрикс души в нем не чаяли, постоянно заводили разговор, что пора подумать о брате или сестре для Петера.

Плыл прекрасный вечер, смеркалось. Беатрикс полулежала в шезлонге на террасе, следила за полетом ласточек и стрижей. Корнелиус уложил сына спать, потом появился с бутылкой шампанского и бокалами.

Усевшись напротив жены, с улыбкой посмотрев на любимое конопатое личико, проговорил:

— Помнишь?

— Помню, милый, — улыбнулась Беатрикс.

Каждый раз, когда выдавался такой спокойный вечер, между супругами происходил похожий разговор. Они с полуслова понимали друг друга.

В их памяти слишком живы были воспоминания о волшебных ночах в Гронингене, когда любовь осенила их вынужденный союз.

Любуясь мужем, Беатрикс вдруг подумала, что он заскучал. Вскочила с шезлонга, обняла его за шею и заговорщицким тоном произнесла:

— А у меня для тебя сюрприз.

— Ну давай, выкладывай, дорогая, — добродушно пробурчал он.

— Погоди, не хватает кромешной темноты.

Корнелиус был заинтригован. И когда густой вечер опустился на поместье Винсем, на столе рядом с бокалами, на балюстраде, на цветных плитках пола Беатрикс расставила разнообразной формы глиняные горшки.