Феррус Манус: Горгон Медузы - Дэвид Гаймер

Казалось, война превратилась в состязание по громкости шума: раскаты артиллерии тонули в протяжном завывании челноков и грохоте, с которым мотопехота грузилась в отправляющиеся на фронт «Носороги» и «Химеры». С ними соперничал рокот, что несся от взводов сверхтяжелых танков, запускающих моторы. Кроме того, в соревновании участвовал трубный глас боевых рогов «Разбойника», а также крики мужчин и женщин — умирающих и тех, кто отчаянно пытался спасти их.

«Крестовый поход».

Так Легионес Астартес когда-то назвали кампанию Императора по отвоеванию Галактики. Даже при том, что Имперская Истина сокрушила религии, во имя которых лилась кровь на полях сражений в Антиохии, при Хаттине и Яффе[32], это слово пробуждало в атеистах ревностный пыл верующих. Оно пахло кровью. То, что перед ним поставили определение «Великий», само по себе не делало все предприятие таковым, но Риордан неизменно верил, что их дело правое. Люди мучились не зря, пусть даже безымянный космодесантник, впервые предложивший термин, просто не мог представить себе, что такое человеческие страдания.

Нырнув под наполовину закатанный брезентовый полог, Тулл вошел в палатку без боковых стен. Ее заполняли свет ярких ламп и боль.

Под навесом теснились раскладные кровати и каталки, забитые ранеными. Одних до отказа накачали лекарствами, другие, к счастью для себя, сами потеряли сознание. Еще кто-то орал так пылко, что хватило бы на дюжину Крестовых походов.

Посмотрев туда, Риордан увидел юношу в ребристом сером панцире, с кошмарным алым разрезом выше паха. Пока сестра разрезала ремни его снаряжения, два мускулистых санитара, которые и доставили парня сюда, прижимали раненого к койке. Как только крепления броне-пластин распались под безошибочными взмахами ножа, из отверстия в животе засочилась черноватая кровь. Наружу выползло несколько сантиметров сморщенных кишок, похожих на веревку. От них воняло смесью требухи и прокисшего молока.

— Так, тут нужны бинты, побольше контрсептических тампонов, игла с ниткой, зажим и полостные инструменты — вернуть внутренности на место.

Тулл закатал рукава, и медбрат посыпал его татуированные предплечья обеззараживающим средством. Риордан приступил к пальпации. Стоило ему коснуться живота юноши, как тот захныкал.

— Еще анестезиолог, если отыщется.

Ассистент исчез за выходным пологом. Дотронувшись до самой раны, Тулл вызвал у пациента неудержимый вопль.

— Если не найдешь, то кляп! — крикнул Риордан вслед медбрату. — Вы… — Повернувшись к Акурдуане, он поднял на него взгляд: — Прижмите вот здесь.

Легионер неуверенно занес руку над животом паренька.

— Но мне очень нужно…

— Быстрее! — Тулл повесил трость на ручку тележки. Обнаженными кистями рук, покрытыми контрсептической пудрой, он взял длинную лопаточку и зажим с изогнутыми кончиками. Инструменты мерцали в свете потолочных ламп. — Я работаю, вы говорите.

— Ну, ладно, — пробурчал Акурдуана, накрывая искусно сработанной перчаткой всю рану и большую часть диафрагмы. Взвыв, солдат выгнулся дугой и забился, но космодесантник и пара дюжих санитаров с обоих концов каталки держали его крепко.

— Хорошо, только чуть сдвиньте… Чуть-чуть. Вот! Так и держите.

Легионер увлеченно смотрел, как Риордан, просунув лопаточку между распоротым животом юноши и латной перчаткой, находит вылезшую кишку.

— Восхитительно!

— Мне казалось, вам к такому не привыкать, — заметил Тулл, отыскивая углублением лопаточки изгиб кишки.

— Я прославился занятиями совершенно противоположного характера.

— Теперь слегка ослабьте…

Как только Акурдуана выполнил распоряжение, ассистент и медсестры подошли ближе, чтобы очистить рану контрсептическими тампонами.

— Значит, анестезиолога не нашли? — Риордан вздохнул. — Ну, держись, сынок.

Резко надавив на ручку инструмента, медике затолкнул выпавший участок кишки обратно в брюшную полость. Парень завизжал, словно его пырнули ножом. Каталка с лязгом запрыгала на колесах. Один из санитаров охнул.

— Ему больно, — сказал капитан Третьего.

— Ясное дело.

Тулл поднял голову. Космодесантник смотрел на других раненых в палатке, и под трепещущими веками в его глазах читалось глубочайшее сострадание, какого даже Цицер никогда не проявлял к смертным солдатам.

— Как они мучаются… Великий крестовый поход должен был избавить человечество от тирании чужаков, а не заменить ее… вот этим.

— Прижмите. Еще немного, и все.

Риордан убрал инструменты. Юноша больше не вырывался, только подергивался и стонал. Взглянув на него, Акурдуана нахмурился:

— Никогда не видел такой униформы. Из какого он полка?

— Он не из наших.

Капитан удивленно воззрился на Тулла:

— Неприятель?

— Как я понимаю, их планета падет через неделю-другую, так что этот малец выйдет из госпиталя уже имперским гражданином. — Риордан театрально взмахнул окровавленными руками: — Нет, нет, сейчас не надо благодарностей!

Проковыляв на другую сторону каталки, Тулл принял у помощников иглу с продетой в нее хирургической мононитью.

— Так, сдавите рану ладонями с обеих сторон, и я зашью его.

Акурдуана расставил руки, собираясь исполнить просьбу, но вдруг тряхнул головой, как будто вспомнил нечто важное:

— Мне нужно вернуться к моей роте. А вам — подготовить ваших бойцов.

— Это займет всего пару минут.

— Я уважаю вашу приверженность делу — спасению жизней, облегчению страданий, — но Дюкейн тоже теряет воинов. Вы теперь полковник…

— Подполковник.

— Подполковник. Согласно приказам, вы обязаны атаковать капитолис.

— Мои солдаты не готовы. И, не сочтите за дерзость, но, каким бы званием меня ни отметили за долгую службу, я остаюсь медике.

Капитан поморщился:

— Мне известно, что вы не боитесь недовольства ни магистра ордена Цицера, ни даже Дюкейна. Моего, очевидно, тоже. Но рано или поздно вам придется ответить перед Феррусом Манусом.

Ненадолго прервавшись, Тулл содрогнулся при воспоминании о том, как встретил взор серебристых глаз. Внезапно у него затряслась правая рука, так сильно, что иглу пришлось взять в левую.

— Пара минут, потом мы все обсудим.

— Две минуты, — согласился Акурдуана.

Риордан сердито выдохнул и наклонился над пациентом.

Запах контрсептика врезался ему в носовые пазухи, словно металлические штыри. Пурпурно-золотистые перчатки легионера, покрытые лаком, окаймляли рану в животе паренька — тонкий алый разрез в странно бескровной и чистой плоти, как у тел на фронтовых пиктах.