Кремлевская жена - Эдуард Тополь

— Ну иду, иду! — крикнула я, полагая, что это шофер посланной за мной машины. И только потом спросила: — Кто там?

Вместо ответа дверь открылась, на пороге с сигаретой в зубах стоял самодовольно ухмыляющийся Гольдин.

— Это мы, — сказал он, беззастенчиво разглядывая, как я — полуголая, в одной комбинации — натягиваю колготки.

И только теперь я увидела, что за его спиной стоит мой мальчик, мой ангел, мой лекарь — Сашенька! Он хмурился…

— Ой, Саша! Входите! — Я обрадованно вскочила и подбежала к шкафу, спешно натянула цивильные блузку и юбку, в которых была днем в Доме моделей.

— Куда это ты собираешься? — спросил Гольдин.

— На кудыкину гору! — ответила я, одеваясь и одновременно втягивая Сашеньку за руку в свой номер и лихорадочно соображая, как же мне теперь быть. — Значит так, Саша. Вот твой ужин, поешь. — Я показала на свой утренний завтрак: бутерброд с сервелатом, миндальное пирожное и стакан кефира. — И жди меня здесь. Обязательно! Ты понял? Я скоро вернусь! — И я вдруг совершенно непроизвольно чмокнула его в щеку.

— Да куда ты?! — снова изумился Гольдин.

— Вы сидите с ним! — приказала я, выскочила в дверь, но тут же вернулась, схватила со стола сумочку с биппером и снова вылетела из номера. Конечно, нужно было запудрить синяк на лице, но черт с ним — генерал Курков обойдется и так, мне некогда, меня Сашенька ждет…

— А «спасибо»? — крикнул мне вдогонку Гольдин, выглянув в коридор.

— Спасибо! — отозвалась я на бегу и мысленно выругала себя — вот же корова неблагодарная, он мне Сашеньку приволок из милиции, а я ему хоть бы спасибо сказала!

00.42

— Если бы эту гадалку хотели убить, то ее не стали бы похищать, а убили бы прямо в гостинице. Но вообще источники информации никто не убивает, — сказал генерал Курков, слово в слово повторив то, что Лариса Горячева сказала мне еще в Полтаве. — Поэтому перед 14 нами всего три вопроса: где эта американка? Кто ее похитил? И каким образом?

Окна кабинета генерал-полковника КГБ Куркова выходили не на площадь Дзержинского, а на Кузнецкий мост, и в ряби дождя свет уличных фонарей, старинные дома и брусчатка Кузнецкого моста казались картиной какого-то импрессиониста. И это идеально соответствовало интерьеру самого кабинета — здесь стояла такая же старинная, восемнадцатого, наверное, века мебель: огромный письменный стол, на котором вполне можно играть в крокет, широкий темно-вишневый кожаный диван и такие же кресла с гнутыми, в виде львиных лап, ножками. Высокие книжные шкафы с резными створками были заполнены БСЭ, Британской энциклопедией и еще Бог знает каким количеством книг. Единственным современным предметом в этом кабинете были электронные часы с пятью циферблатами, висевшие на стене. Но именно эти модерновые часы показывали совершенно разное время. Впрочем, было и еще одно отличие этого кабинета от сотен других, которые я видела в своей жизни. Слева от письменного стола, на столике с тремя такими же, как у Власова, телефонами, боком ко мне стояли две цветные семейные фотографии. Я не раз, глядя западные кинофильмы, обращала внимание на семейные фотографии в их официальных кабинетах, но у нас выставлять в кабинете фото своих жен и детей не принято. У нас кабинеты украшают только портретами Ленина и Маркса плюс, конечно, портретом современного Генсека: при Хрущеве везде висел портрет Хрущева, при Брежневе — Брежнева и так далее. Но тут не было ни Маркса, ни Ленина — никого, а только — фото жены и детей, совсем как в каком-нибудь западном фильме…

— Неужели мы, два довольно опытных человека, не сможем ответить на эти вопросы? — негромко продолжал генерал, глядя на меня через письменный стол. — Я, как мужчина, даже уступаю вам право выбора: как только вы ответите на один из этих вопросов, я отвечу на два других. Идет?

Это нужно было понимать как шутку и улыбнуться. Тем более что теперь в свете настольной лампы глаза генерала Куркова поблескивали улыбкой, и его лицо уже не казалось совиным, как несколько часов назад в МУРе. Но я была зла и не приняла его легкого тона. Тоже мне Сталин нашелся — по ночам он работает!

— Если так, — сказала я сухо, — я беру третий вопрос: как ее выкрали?

— Ого! — сказал он удивленно. — И вы уже знаете ответ?

— Нет. Но у меня есть версия.

— Можете поделиться?

— Извините. Сначала я должна ее проработать.

Я нарочно отвечала кратко, только по сути, чтобы не дать ему повода перейти к тому, в чем я подозревала основную причину этого ночного вызова. Да, я вынуждена торчать тут среди ночи и отвечать на твои вопросы, потому что ты генерал-полковник и какой-то крупный босс в КГБ, а я всего-навсего следователь и старший лейтенант милиции. Но развлекать тебя — это увольте…

— То есть вы нашли какой-то след и хотите потянуть за эту ниточку, да? — настаивал он.

— Ну, может быть… — ответила я уклончиво.

— Я потому спрашиваю, что вряд ли вам это удастся…

Я взглянула на него изумленно. Почему мне не удастся проработать свою версию?

Он усмехнулся:

— Нет, я-то вам мешать не буду. Скорей наоборот. Но если у вас в руках действительно ниточка к преступникам, то лучше пока не дергать ее.

Черт возьми, уж не угрожает ли он мне?!

— Но я вижу, вы устали, поэтому перейдем к делу, — сказал Курков. — Смотрите: не успели вы, простой следователь, заняться расследованием, как у вас уже появилась какая-то версия, ниточка. Пусть она окажется ложной и заведет в никуда, но она есть! А что мы с вами видели в МУРе? Они показали вам горы папок, сотню свидетелей, титаническую работу и — никаких зацепок, даже ложных. То есть весь МУР работает четвертые сутки, чтобы что? Показать, что ничего нет?

«Так, — подумала я, — начинается первая кагэбэшная атака на милицию…»

— Но ведь Котов и Белоконь тоже в панике, — сказала я. — Возможно, кто-то уничтожил улики. Может быть, даже внутри МУРа…

— Конечно! — Он усмехнулся. — Но когда они это сказали? В самом начале, когда мы пришли, или после того как я два часа корчил гримасу недовольства? А? А почему они подбрасывают нам именно это объяснение?..

Я обалдела:

— Подбрасывают? Вы… вы подозреваете, что это они похитили американку.

— Нет! — Он поднял руку. — Минутку. Я этого не сказал. Я говорю пока только то, что они сами сказали: кто-то в МУРе прячет следы похищения. И возникает вопрос: кого же искать? Пропавшую американку или моль в МУРе? Логика говорит — искать моль. Потому что эта моль все равно будет путать следствие и уводить от цели. А вот если найти моль, то через нее легко выйти и на преступников. Правильно?

Я молчала.

— Да или нет? — спросил Курков требовательно.

— Ну, в общем, да…

— Нет! — сказал он. — Нет, потому что первая бригада, которая прикатила в «Пекин» по приказу Власова, состояла из девятнадцати следователей и экспертов! Девятнадцати! Как по-вашему — сколько времени уйдет на то, чтобы их всех проверить? И кто будет проверять? Котов? Белоконь? Мы с вами? И когда? Сколько дней осталось до покушения — вы знаете?..