За гранью - Микаэль Крефельд

– Да.

Отведя взгляд от Эрика, Юхан осмотрел переднюю:

– Это что – Ленины… То есть я хотел сказать – мамины чемоданы?

Эрик не отвечал.

– Ее чемоданы?

– Не знаю…

– Не знаешь… – Юхан посмотрел на него встревоженно. – С тобой все в порядке?

Эрик кивнул.

– Ну, так она готова?

– Да, – бесцветным голосом произнес Эрик.

– Может быть, ты сбегаешь за ней? – спросил Юхан, нетерпеливо переминаясь у порога.

– Она наверху, – сказал Эрик.

Оставив дверь открытой, Эрик повернулся и пошел назад через переднюю. Он направился в кухню, а из нее на лестницу, ведущую в подвал. Снизу слышалось, как там гремит чем-то отец, и доносился знакомый запах скипидара. Спустившись, Эрик застал отца за чисткой деревянных рам, на которых они растягивали для сушки звериные шкурки. На столе лежал черный респиратор. Эрик взял его и надел на себя маску, закрывающую нос и рот. Застегнув на затылке ремни, он немного постоял, прислушиваясь к своему дыханию, под искажающим звуки фильтром оно звучало совсем как папино. В этих звуках, как и в витавших тут запахах, было что-то успокаивающее. Эрик нагнулся и залез под стол. Забившись там в темный угол у самой кирпичной стены, он прислушивался к своему дыханию, к папиной возне с рамами, пока на втором этаже не раздался оглушительный вопль Юхана.

2013 год

Вечер только начинался, и зал «Морской выдры» был заполнен лишь наполовину. Из музыкального автомата неслись звуки «Крейзи» в исполнении Пэтси Клайн. Томас уселся за барную стойку и заказал свою обычную пару. Внимательно глядя на него, Йонсон откупорил бутылку пива:

– Что-нибудь узнал?

Томас замотал головой, выжидая, когда Йонсон наполнит его рюмку. Когда Йонсон налил до краев, Томас осушил ее одним духом и запил пивом.

– Разумеется, это конфиденциально, – предупредил Томас и, расстегнув молнию, достал из-за пазухи две фотокопии полицейского отчета о Маше, бросил оба листка на прилавок перед Йонсоном. Йонсон торопливо схватил их и вынул из нагрудного кармана очки. Шевеля губами, он неспешно прочитал содержание. Разобравшись в отчете, он поднял глаза на Томаса:

– Но это же нам ни черта не говорит.

– Это указывает на то, что ее нужно искать где-то на панели.

– Спасибо, конечно, но только неизвестно где. Не могу же я с этим прийти к Наде, – сказал он, взмахнув листками.

Томас отхлебнул из бокала пива.

– Ты можешь сообщить это деликатно.

– Деликатно?

– Ну да. Поди, она и так уже в курсе, чем занималась ее дочь?

– Не знаю. – Йонсон отложил листки. – Может, разведаешь по окрестностям?

– Разведать по окрестностям? Это как ты себе представляешь?

– Ну, поспрашиваешь в соответствующей среде?

Томас оторвался от стойки:

– Нет уж! Этим я точно заниматься не стану!

– Ну чего ты, Ворон! Тебе же знакома эта среда.

– Именно поэтому и не стану. Или, по-твоему, достаточно пройтись разок по Скельбэкгаде?

– Но с этого ты мог бы начать?

– Нет! Постарайся услышать, что я говорю! Я обещал разузнать в центральном участке, я это исполнил. – Томас развел руками. – Дело закрыто.

Йонсон налил ему новую порцию «Джим Бима».

– Это не вернет Наде дочку.

– Ну так можешь покопать сам, если думаешь, что в этом есть толк.

– Это ты знаком с той средой.

– Если ты еще раз заговоришь про среду, я уйду.

Йонсон принялся вытирать тряпкой стойку.

– Но ведь ты знаешь, как вести себя в таких делах. В конце концов, ты же у нас полицейский!

– Полицейский – в отпуске.

– Ты этому обучался, Ворон. – Йонсон так и впился в него глазами.

Его лицо напомнило Томасу морду Мёффе: те же опущенные уголки рта, тот же печальный пристальный взгляд, тот же молчаливый напор, перед которым невозможно устоять.

– Сейчас она может быть где угодно, – сказал Томас, забирая со стойки бумаги и пряча их во внутренний карман. – И вообще, она могла давно уехать за границу. – Пригубив рюмку с «Джим Бимом», он задумчиво посмотрел на Йонсона. – Единственные, кто может об этом что-то знать, – это девушки из «Гнезда».

– «Гнездо» – это, по-моему, удачная мысль, – торопливо поддакнул Йонсон. – А что такое «Гнездо»?

Томас почесал в затылке:

– Организация, помогающая уличным проституткам. Они содержат комнату для обогрева на Гасверксвей. Я знаю их начальницу по старым временам.

– Ну так спроси у нее!

– Не думаю, что она меня еще помнит.

– Уверяю тебя, ты не из тех, кого так легко забывают. – Йонсон собрался было убрать бутылку «Джим Бима» на полку, но Томас не дал ему:

– По-моему, я заслужил еще одну порцию крепкого.

– Ну конечно, – согласился Йонсон. – Просто я не знал, пьешь ли ты во время работы.

* * *

На Гасверксвей дождь хлестал потоками. Такой шквал мгновенно выметает людей с улицы. Пересекая проезжую часть наискосок, Томас вдруг услышал визг тормозов на мокром асфальте и затем продолжительный гудок. Бросив взгляд на возбужденно жестикулирующего за лобовым стеклом водителя, Томас хладнокровно продолжил шагать к светящейся вывеске над входом в «Гнездо».

Войдя в тесную приемную, он у порога наткнулся на крепко сбитую женщину в розовом махровом костюме для джоггинга, которая преградила ему дорогу.

– На улице, может быть, и льет как из ведра, но, по-моему, дружок, ты все же ошибся адресом, – сердито зашипела она, как работающий автоген.

– Роза здесь? – спросил Томас, откидывая капюшон промокшей насквозь куртки.

Она сузила глаза:

– Ты же полицейский, верно?

– У меня назначена встреча с Розой.

– Как ты ни маскируйся, я всегда узнаю полицейского, я вас чую.

– Замечательная способность! Я могу увидеть Розу?

Она провела его через комнату, в которой несколько женщин сидело за столом с чашками кофе, затем дальше – в небольшую кухоньку.

– К тебе полицейский. Он сказал, что вы договорились о встрече.

Роза обернулась от котла, в котором мешала половником. Это была загорелая женщина лет под сорок, одетая в платье персикового цвета. Белокурые волосы, чтобы не мешали, были схвачены широкой лентой того же цвета.

– Прямо местная Грейс Келли! – сказал Томас с улыбкой.

– Томас! – воскликнула она удивленно, вглядевшись в посетителя. Отложив половник, она подошла и поцеловала его. – Сколько лет, сколько зим! Я прямо обалдела от неожиданности, когда ты позвонил.