Закон сталкера - Дмитрий Силлов

Впрочем, разгадка не заставила себя ждать.

– Это Снайпер, – хрипло произнес один. Голос был совершенно неживым. Наверно так мог бы говорить труп, если б вдруг ожил и решил назвать мое имя.

– Да, это он, – точно таким же голосом прохрипел второй. – Я узнал его. Я видел, как он уничтожил Монумент.

– Хорошо, – произнес третий. – Значит это тот, кого мы ждали.

Мертвые голоса. Рубленые, картонные фразы. Всегда было интересно, кто они такие, эти фанатики – то ли сталкеры, захваченные самой мощной и загадочной аномалией Зоны, то ли ловцы удачи, которые, отчаявшись поймать эту капризную пташку, по доброй воле пришли служить Монументу, и, измененные его излучением, стали живыми роботами-убийцами.

Впрочем, какая разница? Эти живые танки ждали меня – а значит знали, куда я направляюсь. Откуда, интересно было бы знать?

И опять всё разрешилось довольно просто.

– Нам нужен твой нож для того, чтобы отколоть им кусок Монумента, – проговорил самый крупный из фанатиков – не иначе, командир группы. – Подари его мне, и останешься жить.

Ага, вот оно что! Похоже, Кречетов решил подстраховаться. А именно – раздал задание всем и каждому, кто имел хоть малейший шанс раздобыть то, что ему нужно. И то правда. Какая разница, кто принесет требуемое? Главное – результат. Узнаю́ старого пройдоху…

Ладно, это не основное. Хорошо, что ни Кречетов, ни эти дуболомы не знали, что «Бритва» утратила свою привязанность к хозяину. Иначе я б уже, нашпигованный свинцом, валялся на полу рядом с еще двумя раскрытыми экзоскелетами, в которых, словно в расколотых крабьих панцирях, лежали лохмотья почерневшего мяса вместе с костями.

Понятно. «Монументовцы», выполняя задание, прилежно ждали меня. Сначала все припасы съели, потом начали хавать друг дружку. Одного грохнули и скушали. Потом, когда он закончился, второго забили. Я слышал, что у них это в норме. Причем кандидаты на забой никогда не сопротивляются. Правило у них такое. Если что-то нужно командиру, значит, это нужно Монументу. Жизнь им по фигу, что своя, что чужая. Скажет начальник самоубиться – прострелят себе башку невозмутимо, как будто так и надо. Идеальные бойцы-отморозки, которых опасаются и «Борги», и «Вольные», и все остальные группировки Зоны.

– Подари мне свой нож, – повторил «монументовец».

Я сплюнул на пол, едва не попав на освежеванный труп, утер рот рукавом, поморщился от запаха собственной блевотины и, вытащив «Бритву» из ножен, протянул ее рукоятью вперед, добавив при этом:

– На, подавись. Дарю.

«Монументовец» опустил ствол и шагнул было вперед, протянув руку, но один из его подчиненных проговорил:

– Командир, не надо.

– Почему.

Именно так, без вопросительных интонаций. Реально машины, блин.

– Это же Снайпер. Не нужно к нему приближаться.

– Я не боюсь вшивого сталкера! – повысил голос командир группы.

Ишь ты, даже у «монументовцев» случается подобие эмоций! Немного, но голос точно повысил. Значит, что б они там не гундосили про то, что смерти не боятся, а все ж таки раньше времени в гости к Сестре отправляться не хотят.

– Никто не говорит, что ты его боишься, – нудно и напористо проговорил шибко умный «монументовец». – Его и не надо бояться. Просто не надо к нему приближаться. Пусть он сам отколет кусок от Монумента.

Командир группы замер на секунду в нерешительности, а потом произнес:

– Рамс прав. Снайпер. Положи на пол всё свое оружие кроме ножа. После чего иди и принеси осколок Монумента. Потом мы уйдем, а ты останешься здесь. Если сумеешь выбраться, то будешь жить.

Грамотно придумано. По ходу, они где-то раздобыли ключ от бункера. Уйдут, запрут меня в этой подземной могиле – и замечательно. Считай, никто больше Снайпера не увидит. Хотя брешет фанатик конечно. В чернобыльской Зоне за мою голову нереальная сумма назначена. А к деньгам неравнодушны даже те, кому собственная жизнь по барабану.

Но когда на тебя нацелены шесть автоматов, выбирать не приходится. Поэтому я аккуратно, не делая резких движений, положил на пол свой АК и меч Виктора.

И с «Бритвой» в руке направился к Монументу, который в этой вселенной называли Зеркалом Миров.

Он был почти таким же, как тот, который находился в Украине под печально известным Саркофагом Четвертого энергоблока ЧАЭС. Тот, который я уничтожил… Почти таким же по форме. Но не по размерам.

Здесь, под Измайловской аномалией, посреди огромного подземного зала, заваленного горами мусора, замерло громадное сияющее надгробие, высотой наверно этажа в три, не меньше. Глыба чего-то, напоминающего лед цвета чистого неба, испускающего ровный, потусторонний, ирреальный свет.

Я подошел к нему. Постоял немного, глядя в его беспросветную, мертвую синь. Наверно так смотрит мясник в глаза быка прежде, чем ударить один раз, коротко и точно…

Да нет, наверно это все-таки взгляд человека, который понимает – ни хрена он не сделает своим ножом с этой бесстрастной, мертвой глыбой, явно не принадлежащей этому миру. Человека, который понимает, что сразу после неудачного удара шесть автоматов превратят его тело в решето, вырывая из него брызги крови и кусочки мяса, которые будут равнодушно шлепаться на эту чистую синеву. И, возможно, одна из пуль, пройдя насквозь через меня, вышибет из моего кармана небольшой лоскут шерсти одного маленького мутанта, благодаря которому я разрушил Монумент в соседней вселенной. И как знать, не развалится ли после такого это Зеркало Миров, как развалилась под чернобыльским Саркофагом аналогичная аномалия.

«Они не выстрелят».

Это не были слова в человеческом понимании. То, что прозвучало в моей голове, больше было похоже на знакомый мне мыслеобмен – сталкивался, общались так с Виктором Савельевым, или вот недавно с Лютым, например. Но всё же это было иное. Я понимал, что аномалия общается со мной, но как – черт его знает. Главное – понимал, и этого было достаточно.

Я обернулся.

Да, действительно. «Монументовцы», выстроившиеся полукругом вокруг аномалии, больше никогда не смогут стрелять. Их экзоскелеты отливали сейчас тем же мертвенным светом, что и Зеркало Миров, и ясно было, что бронекостюмы и люди внутри них стали одним целым. Навеки застывшими памятниками самим себе.

Понятно. Нечто похожее я уже видел под Саркофагом, правда там были серебристые статуи. Что ж, видимо, у каждой аномалии свои вкус. В данном случае Зеркало Миров превратило людей в часть себя. Не об этом ли всегда мечтали фанатики Монумента? Что ж, Машина Желаний исполнила их мечту. Надеюсь, теперь они счастливы.

Я вновь повернулся к Монументу. Что ж, хорошее начало диалога. Правда удивительно – неужто Машинам Желаний ведом страх смерти? Ведь не из-за симпатии ко мне только что превратила она в статуи шестерых своих фанатов. Мысли мои услышала про то, как я при помощи кусочка шкуры мутанта уничтожил Монумент – и испугалась! А ведь если это так, значит, живые они, эти сверкающие аномалии! Ведь только живое не хочет умирать и борется за жизнь любыми доступными способами. Хотя, помнится, Виктор Савельев говорил, что и неживое тоже боится смерти.