Ночь соблазна - Барбара Пирс

Эверод успокоился.

Он уж и позабыл о несчастной любви леди Фэйр к Стендишу, а сам Солити почти никогда не упоминал об этом происшествии. Семье Карлайлов удалось заглушить большую часть сплетен, а бесстыдную похвальбу Стендиша выдать за клевету. Прошло всего несколько недель, и новый скандал отвлек внимание бомонда от сестры Солити.

— К тому же ты не ограничишься соблазнением мисс Кигли, — нарушил неловкое молчание Солити.

Эверод между тем вспоминал, как несмелые уста Мауры прижимались к его губам. Она была совершенно неопытна в таких делах, но его плоти было все равно. Он настолько возбудился, что желал в тот миг лишь одного — прижать ее покрепче к стене и раствориться в ее женской нежности. Он насмехался теперь над самим собой за то, что едва не потерял рассудок.

— Напрасно ты так думаешь, — сказал виконт, прикрывая зевок тыльной стороной ладони. — Если Маура Кигли будет послушна у меня в постели, это сделает меня весьма терпимым по отношению к Уоррингтонам. Она очень предана моему отцу. Вот и посмотрим, согласится ли она пожертвовать своей невинностью ради него?

А может быть, ради того, чтобы загладить свою вину.

Сможет ли она отдаться ему, чтобы искупить свою ложь, которой выгораживала свою тетушку?

— Лично мне противно такое намерение. — Солити даже сплюнул и сел прямо. — Довольствуйся обычной данью от вдовушек и куртизанок, Эверод. Такое мщение недостойно тебя. Мисс Кигли не заслуживает того, чтобы лечь на жертвенный алтарь за предательство Уоррингтонов.

Внутренний голос подсказывал Эвероду, что его друг прав, но гордыня не позволила ему произнести это вслух. Если бы у него действительно не осталось ни капли совести, в чем его обвинила Маура, он уже нынче вечером похитил бы ее невинность. Он ощутил ее любопытство, увидел, что она понимает цель его стремлений. Когда он отпустил ее после поцелуя, она даже обиделась на него за это. Задержись они в саду подольше, девушка разрешила бы ему дальнейшие вольности — в этом у виконта не было сомнений.

— Если я уложу мисс Кигли в постель, обещаю, что это произойдет по ее воле, — сказал Эверод, пытаясь убедить друга в том, что не настолько низко он пал.

— Ты забываешь: мне приходилось видеть, как ты очаровывал и тех, кто вовсе этого не хотел. — Солити стоял на своем. — У меня нет ни малейших сомнений в том, что мисс Кигли будет полагать, будто выбор остается за ней.

Тем временем, не замеченная ими, Килби Карлайл, герцогиня Солити, осторожно попятилась от приоткрытой двери, ведущей в библиотеку, и тяжело оперлась о стол. То, что ей удалось случайно подслушать, огорчило ее. Поначалу она хотела войти в комнату и составить компанию своему мужу и Эвероду, беседовавшим в библиотеке. Но потом она вдруг услышала имя мисс Кигли. Дело в том, что леди Килби, как и ее муж, очень тепло относилась к Эвероду, однако вся эта история с Маурой Кигли ей не нравилась. Фэйн — близкий друг Эверода. Он не станет вмешиваться, пока не прольется кровь, да и тогда он будет защищать друга. А кто защитит Мауру Кигли от Эверода? Было похоже, что юная леди нуждается в дружеской поддержке. И Килби впервые не смогла встать на сторону мужа.

Только утром Маура поняла, почему Эверод нанес «визит» в особняк Уоррингтонов. Доказательством того, что он побывал в доме, служил кожаный футляр. Маура обнаружила этот футляр в своей спальне, за складной подставкой на письменном столе, и если бы она не собиралась утром немного почитать произведение госпожи Радклиф, то не скоро нашла бы его.

Когда девушка открыла футляр, ей стало понятно, почему Эверод не оставил его просто на туалетном столике. Маура медленно опустилась в кресло. На бархате покоилось не только ожерелье из жемчуга и серебра, принадлежавшее матери Эверода, — там были еще серьги, два браслета и узенькое серебряное кольцо. Полный гарнитур. Значит, у Эверода и раньше было все это, кроме ожерелья. Теперь неудивительно, что он так рассердился, когда в театре заметил недостающее ожерелье на Мауре.

Да, но отчего он отдает весь этот гарнитур ей?

Ведь Маура не имела в виду ничего дурного, когда привезла ему ожерелье. Если разобраться, это была память о его матери. Маура взяла в руки тоненькое кольцо и восхитилась тремя жемчужинами, не крупными и не мелкими, оправленными в спиральные завитки из серебра. Ее смутила щедрость Эверода. Она поставила открытый футляр на письменный стол и надела кольцо на безымянный палец правой руки.

Оно подошло ей идеально.

Неожиданно в дверь постучали, и Маура невольно вздрогнула. Опасаясь, что это может быть тетушка, она поспешно захлопнула футляр и убрала его с глаз — обратно за подставку для книг. Стук в дверь возобновился, и весьма решительно, так что Маура снова вздрогнула. У нее мелькнула запоздалая мысль о том, что серебряное колечко осталось у нее на пальце. Ну если кто-нибудь спросит, всегда ведь можно сказать, что это мама ей подарила.

Маура открыла дверь и удивилась: за порогом стоял дворецкий Эббот.

— Извините меня, Эббот, я… э-э… задумалась немного, — запинаясь, проговорила девушка.

— Прошу прощения за беспокойство, мисс Кигли, — почтительно сказал дворецкий. — Приехали с визитом три дамы, они хотели бы встретиться с вами без промедления. Ее светлость[14]сказала, что ей совершенно необходимо повидать вас не далее как сегодня.

— Меня? — пискнула Маура, жалея о том, что не надела сегодня платье понаряднее. — Вы уверены? Здесь, наверное, какая-то ошибка.

— Ее светлость герцогиня Солити и ее спутницы спрашивали только вас, мисс Кигли. — И дворецкий вопросительно посмотрел на Мауру, которая попятилась от двери. Обычно бесстрастное лицо вышколенного слуги выражало сочувствие. — Я так понимаю, что под всеми этими пышными титулами и нарядами скрываются простые добросердечные девушки вроде вас. Пока вы будете прихорашиваться, я велю повару послать в малую гостиную что-нибудь освежающее и подкрепляющее.

И Эббот с поклоном затворил за собой дверь.

«Боже мой», — подумала Маура, хватая гребень и бросая взгляд в зеркальце на туалетном столике. В малой гостиной Уоррингтонов ее ждет герцогиня! То-то удивится тетушка Жоржетта, когда узнает, что ее племянница не все время проводит, уткнувшись носом в книги.

Но к тому времени, когда Маура вышла на лестницу, ее волнение от предстоящей встречи с тремя дамами несколько поутихло. Она не припоминала, чтобы ее представляли герцогине Солити, хотя Маура о ней уже где-то слышала. Должно быть, это тетушка Жоржетта попросила кого-то из своих знакомых об услуге и молодые леди по этой причине приехали познакомиться с Маурой и предложить ей свою дружбу.

Мысль о том, что герцогиня Солити нанесла ей визит из снисходительности, погасила в Мауре последние искры волнения. Расправив плечи и высоко вскинув голову, она вошла в гостиную.

— Эверод, я очень польщена тем, что ты в последнее время находишь часок-другой для старых друзей, — произнесла Велуэтта, протягивая ему руку для поцелуя, и опустилась на сверкающую золотом кушетку.