Ночь соблазна - Барбара Пирс

— Мне велели тебя навестить. Наша общая подруга леди Сильвер рассказала мне, что ты отвергла многочисленные приглашения побывать у нее, Вель. — Эверод поцокал языком. — Как это не похоже на тебя — запираться в доме в разгар бального сезона.

Обе леди в свое время недолго, но страстно любили почти всех lessauvagesnoblesпо очереди. Эти веселые вдовушки пустились во все тяжкие, порой превосходя многих мужчин смелостью любовных похождений. Однажды эта парочка предложила Эвероду ночь втроем — сначала они предлагали это Солити, но герцог, чванливая задница, испугался и сбежал от них. Обе дамочки исполняли все капризы Эверода, так что он совершенно выбился из сил и получил полное удовлетворение. Это они прозвали его Эверардом,[15]что очень ему нравилось. До сего дня у Эверода при одном воспоминании о той ночи сладко подрагивал детородный член.

— Эверод, да ведь я теперь и в двери-то с трудом прохожу, — сказала Велуэтта, и от жалости к себе ее глаза наполнились слезами. На сей раз она была во всеоружии и тотчас же достала из рукава кружевной платочек. — Ты только посмотри! Да я ведь стала в этом наряде круглой, как тыква. Ни один мужчина не будет стремиться к моему обществу, а дамы станут подшучивать надо мной. Ах, мне уже давно следовало бы уехать из Лондона в деревню.

— Вель, — сказал Эверод, растягивая гласную. Он тревожился за нее. Леди Сильвер тоже была обеспокоена, иначе она не послала бы ему записку с просьбой навестить Велуэтту. Нетрудно было догадаться, что причина ее меланхолии кроется в исчезнувшем любовнике.

— Может быть, ты все же умеришь свою гордыню и напишешь отцу ребенка? Если он не ведает о твоем нынешнем положении, ты должна бы его об этом известить. Ведь несправедливо…

Темные глаза Велуэтты испепеляли виконта.

— Кто бы говорил о несправедливости? Даже сидя в четырех стенах, я слышу, что ты строишь козни против некой молодой леди. Пусть ты красив до умопомрачения, пусть ты пылкий любовник, Эверод, но, коль скоро ты желаешь чего-то добиться от других, ты становишься бессердечным негодяем.

Виконт нахмурился и крепче сжал в руках свою шляпу.

— Следует ли это понимать как отказ выйти за меня замуж, Вель?

Это прозвучало так естественно, что Велуэтта расхохоталась. Они с Эверодом были так схожи характерами, что из их брака ничего хорошего бы не получилось. Ее тело так сотрясалось от смеха, что пришлось обхватить живот руками.

— Вы глубоко раните меня своим отказом, миледи, — сказал Эверод, довольный тем, что ему удалось, пусть и ненадолго, развеять печаль Велуэтты.

Она промокнула глаза платочком.

— Тебя, Эверард, нелегко ранить, — ответила она, покачивая головой и дивясь нелепости его предложения. — Ты убьешь всякого, кто попытается это сделать.

Это замечание графини задело Эверода куда сильнее, чем могло показаться. Наконец, собравшись с мыслями, он сказал:

— Переоденься. У меня есть желание прокатиться верхом в парке. — Он погладил ее пальцы и ощутил, как младенец в ее чреве бьет ножкой. Бедная Велуэтта! Ему тоже было бы не до веселья, если бы внутри у него завелся вредный бесенок, лягающийся целыми днями. — Я вижу, твой сынок согласен.

Велуэтта сжала руку виконта, на ее лице отразилась признательность.

— Ты так добр ко мне. Жаль, что не ты отец моего сына.

Эверод слабо улыбнулся, но благоразумно придержал язык за зубами.

— Мисс Кигли, вы, должно быть, считаете наше появление здесь верхом неучтивости, — извиняющимся тоном произнесла Килби Карлайл, герцогиня Солити, после того как покончила с церемонией представления Мауре своих спутниц: леди Фэйр Броули и леди Рэмскар.

— Отнюдь нет, уверяю вас, — сказала Маура, приглашая гостей присаживаться. — Однако признаюсь, меня удивило то, что вы передали мне через дворецкого. Вы ведь сказали Эбботу, что вам настоятельно необходимо повидать меня.

Ее светлость взглянула на свою золовку леди Фэйр. Та в ответ кивнула:

— Да-да, я так и сказала.

Все три дамы были заметно смущены, хотя и в разной степени. Маура осторожно присела на самый краешек кресла. У нее было ужасное предчувствие, что все трое сейчас станут предлагать ей дружбу.

— Надеюсь, вы приехали не потому, что моя тетушка просила об этом через ваших родственников? Я было подумала, что тетушка Жоржетта снова проявляет заботу обо мне. А быть может, даже Роуэн, э-э, мистер Лидсоу. Думаю, что это было бы еще хуже.

У графини Рэмскар было своеобразное чувство юмора. Она чуть не задохнулась от хохота, когда Маура заговорила о своих подозрениях, — не вмешались ли в это дело ее родственники. Впрочем, элегантная блондинка быстро справилась с собой. Ее глаза лучились добротой, когда она пояснила:

— Примите мои извинения, мисс Кигли. Просто мне трудно представить себе что-нибудь более ужасное, чем вмешательство родственников в личные дела.

— Хуже этого разве что докучливые гости в вашем доме, — добавила леди Фэйр.

— И все же вы правы, — сказала герцогиня, и лицо ее напряглось от гнева. — Те новости, какие мы привезли, столь же неприятно слышать, как и рассказывать.

Маура переводила глаза с одной гостьи на другую.

— Простите мою дерзость, но приходилось ли нам видеться раньше? Вы знакомы с Уоррингтонами? С моими родителями — лордом и леди Кортвилл?

— Наши мужья состоят в близкой дружбе с одним человеком… э-э, с лордом Эверодом, — проговорила наконец ее светлость.

— Ах! — Теперь неожиданный визит стал приобретать определенный смысл.

— За исключением моего супруга, мистера Броули, — уточнила леди Фэйр, делая вид, что никакой заминки в беседе и не происходило. — Мой брат, герцог Солити, а также Рэмскар, Кэдд — это лорд Бишмор — и, разумеется, Эверод — те самые джентльмены, которых в свете именуют lessauvagesnobles.

— Я слыхала это прозвище и знаю, что лорд Эверод принадлежит к упомянутому кружку, — рассеянно проговорила Маура, глядя на кольцо из серебра с жемчугом, надетое на палец. — Если уж вы знакомы с виконтом, то знаете, стало быть, и о размолвке в его семье.

— Ваша тетка его совратила, а отец сделал все, что мог, дабы его убить, — вставила леди Рэмскар. — Это семейная трагедия, которая достойна театральных подмостков.

— А Эверод, скорее всего, задушит тебя, Пэйшенс, если только увидит свою историю на подмостках Ковент-Гардена,[16]— предостерегла подругу леди Фэйр.

Маура поджала губы, почувствовав, что ей известно далеко не все об этой истории. Все три гостьи были, несомненно, очень милы, однако ее тревожило их близкое знакомство с сыном графа Уоррингтона.