Забытое убийство - Марианна Сорвина

Сам Хаберман, лидер и полемист, обладал скорее организаторским, нежели литературным талантом: его статьи и поэмы отличает излишняя патетичность и сентиментальность.

Хаберман рано умер. Неизлечимая болезнь горла связана во многом с его талантом оратора и напряженным образом жизни: главного редактора постоянно вызывали в суд и арестовывали, тираж газеты изымала цензура.

Почти все время ему и его товарищам приходилось балансировать на грани разорения.

На Капри он отправился с целью снимать природу для художественного альбома, но рассчитывал также подлечиться в теплом климате. Понимая, что это будет его последний альбом, издатель готов был отдать на него все свои силы, но в мае 1913 года Хаберману внезапно стало хуже, и он скончался в госпитале от рака горла. Ему было сорок семь лет. Эта, безусловно, яркая и неординарная личность вошла в историю политической и сатирической публицистики.

Первый номер «Der Scherer» вышел 1 мая 1899 года. Редакция газеты находилась в центре Инсбрука, на Мария-Терезия-штрассе, 41, в пяти минутах ходьбы от дома Хабермана[205].

На первый взгляд газета производила впечатление несерьезного издания с картинками, но очень скоро стало ясно, что впечатление обманчиво. В газете затрагивались злободневные темы политики, жизни, искусства. И все это – в комиксах, в картинках и сериях карикатур. Образцом для газеты послужил берлинский сатирический «Симплициссимус»[206] издателей Альберта Лангена и Томаса Теодора Хайне.

В первый же год существования «Der Scherer» епископ Бриксена Симон Айхнер[207] утверждал в своем послании к прихожанам, что «каждого, читающего эту газету, ждет расплата, а поддерживающего подобные взгляды – тяжкий недуг»[208]. Хаберман, известный своим эксцентричным поведением, не мог оставить пасторское послание без ответа. Когда литературно-художественное общество «Pan»[209] организовало в 1899 году факельное шествие по случаю 80-летия главы «младотирольцев», философа и писателя Адольфа Пихлера, Хаберман немедленно заявил о себе, став фактически кульминационной фигурой этого шествия. Он демонстративно сжег послание бриксенского епископа прямо перед инсбрукским монастырем урсулинок на Маркт-плац. Этот поступок тирольские газеты припоминали и после его смерти.

Еще одним демаршем против папской церкви было изображение католической процессии в виде огромного червяка, ползущего по улице и между домами. К карикатуре прилагалась соответствующая поэма под названием «Betwurm» («Молитвенный червь»).

11 марта 1901 года Хабермана вызвали в окружной суд Фельдкирха по обвинению, предусмотренному статьей 303 («оскорбление юридически признанной государственной церкви»). Он был приговорен к аресту на шесть недель, но отпущен через две, поскольку пребывание главного редактора под арестом вредило не столько ему, сколько тем, кто его за решетку определил. Дело приобрело большой резонанс и вызвало жаркие дебаты о свободе прессы, чего и добивался Хаберман. Арест главного редактора лишь способствовал популярности газеты и привел к увеличению числа ее подписчиков. А судей и цензоров ожидали новые карикатуры «Der Scherer».

С тех пор Хабермана арестовывали все время, но не более чем на двухнедельный срок. 1 июня 1901 года он вновь встретил за решеткой: это было запоздалое наказание за сожжение епископского послания.

Участие Хабермана в праздновании юбилея Пихлера было само собой разумеющимся явлением: и «младотирольцы», и выпускаемая ими газета «Der Scherer» никогда не скрывали, что Адольф Пихлер для них что-то вроде священной коровы – Учитель с большой буквы. Именно вокруг этой неординарной фигуры собирались бунтари Тироля, чтобы бросить вызов монархии, церкви, закостеневшей общественной морали.

Адольф Пихлер (1819–1900) был доктором геологии и медицины, поэтом, публицистом, этнографом, сказочником и одержимым тирольским патриотом. Он писал трагедии и гимны, путевые заметки и дневники, научные статьи и книги по геологии и минералогии, исторические сочинения и легенды, эпиграммы и стихи. Универсальной личностью его во многом сделала несчастливая юность. Он рос без родительского внимания, а его первая любовь оказалась безответной, и девушку, на которой он хотел жениться, даже увезли в другой город. Упрямый Пихлер действовал почти как захватчик: настойчиво делал ей предложение и поехал вслед за ней. Он вынужден был отступиться, когда она вышла замуж за другого. С этого времени он и посвятил себя науке и искусству целиком, лишь иногда отвлекаясь на политику, как это случилось в 1848 году, когда патриотический долг призвал его под ружье.

История его тирольского похода 1848 года уже успела обрасти легендами. В разгар революции находившийся в Вене Пихлер узнал о вторжении итальянской армии в Тироль и тут же сформировал добровольное ополчение из ста тридцати человек студентов, с которым освободил Тироль от чужеземцев.

Когда будущий неформальный лидер и патриарх «младотирольцев» вербовал добровольцев, чтобы освободить Тироль от вторгшихся туда итальянских войск, он использовал для поднятия боевого духа символы Андреаса Хофера – черно-красно-золотые флаги и национальные головные уборы. Об этой атрибутике в то время даже сочинялись восторженные стихи и походные песни, с которыми это добровольное ополчение перешло границу края и вторглось в самую гущу итальянского войска.

Предметной символикой тридцатилетний Пихлер не ограничился: в качестве «живого символа» освободительной борьбы он захватил с собой в поход престарелого, но воинственного капуцина Йоахима Хаспингера[210], одного из уцелевших соратников Хофера по борьбе.