Последний черный кот - Евгениос Тривизас

— Я думал, что потерял тебя... Старая черепаха сказала, что видела, как ты прыгнула в яму с известью.

Это правда. Но мне повезло. В яме плавала доска, и я упала на неё. Я сразу всё поняла, как только опустила одну лапку в белую жидкость... Когда ветром доску принесло к берегу, я перепрыгнула. Знаешь, это был самый трудный прыжок в моей жизни.

— А потом?

— Далеко уйти я не успела. Попалась патрульным братства. Они схватили меня, и я оказалась здесь, в этом ужасном подземелье.

Она показала мне переднюю лапку. На ней всё ещё виднелся ожог от извести. Мне казалось, что Агата вернулась из другого мира.

Тем временем тётушка Рина открыла все клетки. Я объявил всем, что мы должны сейчас же уйти с меховой фабрики. Пойдём к заброшенному цирку, который я обнаружил, и спрячемся там до лучших времён.

И мы пошли — впереди тётушка Рина, за ней мы с Куцым, а за нами все остальные кошки, среди которых оказалась и Маврилена со своим котёнком. Мы поднялись с тысячью предосторожностей по сырым ступенькам, прошли через две двери и оказались в длинном коридоре, который слабо освещался тусклой лампочкой. На закрытых дверях с черепаховыми ручками висели таблички: «Комната подготовки к снятию шкуры», «Комната снятия шкуры», «Комната пыток для обдираемых кошек».

Неожиданно входная дверь с лязгом отворилась. Тётушка Рина замерла, мы тоже. Все затаили дыхание от страха. Выглянув из-за угла, я увидел в дверном проёме силуэт проклятого Армандо Рапашина. Он включил свет. Лицо у него было отталкивающее: обвислые розовые щёки, глаза цвета гнилой капусты и тройной подбородок. На нём были медвежья шуба, соболья шапка, сапоги из овчины и перчатки из крокодиловой кожи. Следом за Рапашином шли трое карликов. Лица их были скрыты плотными капюшонами, но глаза дьявольски сверкали в темноте.

Увидев, что в коридоре горит свет, Рапашин что-то пробормотал, остановился в задумчивости, а затем решительно зашагал в нашу сторону.

Мы пропали! Сейчас он нас увидит — и тогда все мы закончим свою жизнь в одной из трёх комнат...

И тогда тётушка Рина совершила отважный шаг. Я буду помнить это всю жизнь. Она вышла за угол и оказалась лицом к лицу с меховщиком, перекрыв ему дорогу.

— Вечер добрый, господин Рапашин!

Тот вздрогнул от неожиданности, а потом вперил в неё подозрительный взгляд.

— Кто ты такая?

— Новая уборщица, — сказала тётушка Рина. — Разве вы не помните? Вы ведь сегодня приняли меня на работу.

Он глянул на неё повнимательнее — и, похоже, узнал.

— А здесь что ты делаешь?

— Я убирала...

— Так поздно?

—Да.

— Зачем?

— Так ведь тут столько пыли... — промямлила тётушка Рина. — Ужас сколько пыли...

Меховщик явно не поверил ей.

— Считаешь меня дураком? Думаешь, я проглочу такие объяснения?

И он погрозил толстым, как сарделька, пальцем перед лицом тётушки Рины.

Признавайся! Небось пришла сюда украсть что- нибудь?

— Нет...

— Тогда зачем?

— Я... я...

Я думал, моё сердце разорвётся. Все кошки застыли как вкопанные и ждали рокового ответа. Ей придётся выдать нас, чтобы спастись?

— Да... я хотела что-нибудь утащить, — пролепетала тётушка Рина. — Я так нуждаюсь...

Она признала себя воровкой, чтобы спасти нас от живодеров!

— Этого следовало ожидать! — прорычал Рапашин. — Это я виноват, что пожалел тебя и дал тебе работу. Иди за мной, старая дура! Я позвоню в полицию, и тебя посадят в тюрьму, чтобы ты знала, как обманывать достойных людей! Следите, чтоб она не смылась, — повернулся он к своим живодерам. — Такие старушенции бывают увёртливы.

Рапашин повернулся и вошёл в свой кабинет по правой стороне коридора. Тётушка Рина и карлики последовали за ним. Входная дверь всё ещё была открыта. Я подал знак, и мы все бесшумно выскользнули под защиту гостеприимной ночи.

Если бы какой-нибудь житель острова выглянул той ночью в окно, он увидел бы шествие чёрных кошек, бесшумно двигавшихся в темноте по направлению к заброшенному цирку. Но, на наше счастье, в тот вечер никто не открывал окон.

в которой я придумываю способ потопить жёлтый корабль с мышеловками

Ну что ж, первая часть плана прошла как по маслу! — заявил Куцый, когда мы, живые и невредимые, добрались до своего временного пристанища.

Мы с Куцым и Агатой сидели во внутреннем дворе цирка, на пушке, которая когда-то использовалась для номера с человеком-ядром. Остальные кошки отдыхали.

— А тётушка Рина? Что с ней сделают в полиции? — спросил я Куцего.

Меня это сильно беспокоило.

— Не волнуйся, ей ничего не угрожает. Они удостоверятся, что она ничего не украла, и отпустят её. Самое большее — напишут плохую характеристику. Работу, понятно, она потеряла, но она ведь только ради нас туда пошла.

— Отлично. Значит, нам остаётся только потопить жёлтый корабль, — сказал я. — А это не самая сложная задача.

— Не разделяю твоего оптимизма, — поумерил мой пыл Куцый. — Можно подумать, это так просто — потопить огромный корабль!

— А что, так сложно?

— Очень сложно. Практически невозможно. По-твоему, корабль — это ванна, из которой можно вынуть затычку?

— А если мы перегрызем канаты, которыми он пришвартован? — предложила Агата, которую мы уже ввели в курс дела.

— От этого он не утонет. Разве что уйдёт в открытое море, — сказал Куцый. — Но его наверняка догонят.

— Тогда я знаю: чтобы он начал тонуть и погрузился на дно, мы должны проделать в нём дырки.

— Интересно, как?

— Может, когтями? — предложил я.

— Ты когда-нибудь проделывал когтями дырки в дереве? — фыркнул Куцый.

Я был вынужден признать, что даже не пытался.

Мы все трое задумались.

Дырки... Как нам проделать дырки в корабле? — ломал я голову.

Луна плыла по небу. С ободранной афиши, наклеенной на заросший травой цирковой вагон, смотрел на нас канатоходец. Вдалеке послышалось уханье совы.

Внезапно меня осенило.

— Придумал! Я знаю, что делать!

— Что?

— Мы позовём на помощь специалиста по дыркам.

И оставив удивлённых Куцего и Агату без объяснений, я помчался в лес влюблённых дятлов.